Прелестник - Наталья Колобова

– И все-таки вам не мешает похудеть, – часто дыша, проговорила Мари.

– Дерзкая… – выдохнул Луи, – загоняла совсем.

– Вам полезно, – продолжала смеяться Мари, – с вашим аппетитом…

Она не договорила. Луи перебил ее:

– С моим аппетитом я сейчас тебя съем, – и, сделав вид, что бросается на нее, как зверь, вдруг нежно обнял и расцеловал.

– Луи, что вы делаете, оставьте.

– Ни за что, голубушка моя.

– Луи, нас могут увидеть.

– Зато мы никого не увидим, – просто отозвался он, увлекая Мари в траву.

А потом, глядя в беззаботное небо, Луи загадочно произнес:

– Знаешь, я кое-что придумал.

– Что же на этот раз? – спросила Мари.

– Я нарисую тебя, – он приподнялся. – Я бы вызвал художника, есть тут один, мне нравятся его картины. Но ты не согласишься…

– Почему же, Луи? Я не против, если вам так хочется.

Маркиз хитро улыбнулся.

– Я же знаю, не согласишься. Я хочу, чтобы на картине ты была обнаженной.

Мари сосредоточилась и села.

– Вы с ума сошли, сударь, – строго отчеканила она.

– Ну вот, я же знал, что не захочешь. Поэтому картину буду писать я. Конечно, я не мастер, но рисую иногда.

– Кто вам разрешит?

– Ты, моя радость.

– Вот и ошибаетесь.

– Мари, дорогая, не лишай меня этого удовольствия. Ты прекрасна, нежна, как роза. Я хочу запечатлеть твою красоту навеки.

– Нет ничего вечного, Луи. Ну, скажите, что за идея такая? Зачем писать картину, которую никому нельзя показывать?

– Я и не буду ее показывать. Я сам буду наслаждаться.

Мари вздохнула и стала приводить свою одежду в порядок.

– Так что же, ты согласна? – через некоторое время спросил он.

– Я должна подумать, Луи. Я еще не готова.

– Ладно, я подожду.

Обратно они не торопились, шли медленно. Их обогнал крестьянин на телеге. Обернувшись, он приветствовал:

– Доброго здоровья, барин.

– Здравствуй, – отозвался Луи.

– Садитесь, подвезу.

Луи подсадил Мари и сам устроился рядом, обнял ее за талию, прижимая к себе, вдруг спросил у крестьянина:

– Я слышал, овцы болеют. Много пало?

– Три овцы подохли, видно, съели чего, остальные-то здоровы.

Луи уже отвлекся и был занят одной лишь Мари, беззаботно обнимал ее и целовал, не обращая внимания на лукаво усмехавшегося мужика.

Луи проснулся неожиданно, когда занимался рассвет. Спать почему-то уже не хотелось, и юноша, выбравшись из-под одеяла, налил себе воды из графина и жадно выпил. Успокоившись, он подошел к окну и загляделся на золотисто-розовый восход. На несколько секунд он забыл о том, что раздет и стоит босыми ногами на прохладном полу. Удивительная утренняя тишина обволакивала все вокруг. Сердце замирало от блаженного восторга.

Луи вдруг что-то сообразил и стал торопливо одеваться. Натянул штаны, сорочку, накинул камзол, но не застегнул его и, присев на кровать, склонился к лицу Мари, помедлил, но не отступился от своей идеи. Поцеловал девушку в щеку и тихо проговорил:

– Мари, просыпайся…

Она пошевелилась, сон ее не отпускал, но нежные поцелуи маркиза заставили ее открыть глаза и откликнуться.

– Вставай, лапушка, вставай, – вкрадчиво и настойчиво шептал он. Мари, наконец, пробудилась и улыбнулась ему. Луи потянул ее за руку.

– Одевайся, милая, скорее.

– Почему? – спросила она, уже взявшись за платье.

– Я хочу кое-что тебе показать.

– Я бы еще поспала.

– Потом. Ну, ты готова?

Мари ничего не понимала и удивлялась. Луи не дал ей ни расчесаться, ни умыться; и сам не удосужился привести себя в порядок и, как был, без чулок, влез босыми ногами в туфли и повлек девушку за собой.

Скоро они довольно бодрым шагом шли через парк. Радостные птичьи голоса оглашали кроны деревьев. Воздух чист и прохладен, на траве студеная роса. Мари поеживается. Сон все еще не выветрился, и она в тайне досадует на то, что Луи бесцеремонно вытащил ее из постели. Маркиз крепко держит ее за руку и, не останавливаясь, увлекает все дальше.

Он привел свою спутницу на небольшой пригорок, откуда открывался замечательный просторный вид. Пока вокруг были деревья, скользящие солнечные лучи гасила листва. Но, выйдя на открытое пространство, Мари даже вздрогнула от неожиданности. Яркое, еще красноватое солнце ударило ей в глаза.

– Вот, смотри, – радостно и горделиво провозгласил юноша и показал на солнце.

Они стояли молча и завороженно смотрели на непередаваемых тонов теплое небо, на дымчатые легкие облачка, на вздымающееся солнце.

Луи не спрашивал, нравится ли зрелище его подруге. Он по глазам видел, что нравится.

Солнце и свежий воздух взбодрили маркиза окончательно. Он жаждал новых действий, а Мари еще мечтала о теплой постельке. Тогда Луи, играя, брызнул на нее росой с кустарника, так что Мари мгновенно очнулась от дремотной неги и даже рассердилась.

– Ах, вот как! – воскликнула она, делая шаг к Луи.

Он весело засмеялся и отступил.

– Вот я тебе, – Мари бросилась за ним.

Луи – бежать. Он дразнил ее, заливался смехом и ловко увертывался, как только девушка оказывалась возле него. Беготня раззадорила обоих, так что о сне уже забыли. Так они очутились в глубине парка, в тенистой аллее, где прятался небольшой павильончик. Тут-то Мари и потеряла из виду озорника. Она прислушивалась и все смотрела по сторонам, но Луи точно испарился. Мари нервничала, ведь он остался неуловим, а ей очень хотелось, пусть и в шутку, а «отомстить». Мари переживала потому, что понимала всю безнадежность своих намерений. Луи, как и следовало ожидать, явился внезапно. Он подкрался сзади и быстро закрыл ей глаза ладонями.

– А, вот ты где… ну, держись! – Мари быстро повернулась к нему лицом и застыла.

Луи взирал на нее невинными глазами, в которых светилось детское плутовство. Он довольно улыбался. Его волосы слегка завились от влаги. Весь его вид был так непосредствен и забавен, что Мари забыла о том, как еще минуту назад мечтала надавать ему шутливых тумаков. Теперь она только улыбнулась и заботливо поправила на нем камзол.

Юноша прижал ее к себе и не отпускал. Мари ласково обняла его. Так они стояли, забывшись от счастья. У Луи вырвалось:

– Боже, какое блаженство…

Мари крепче прижалась к нему.

Луи не мог долго пребывать в бездействии. Объятие взбудоражило его, и маркиз стал искать губы любимой. Тихие, но жаркие поцелуи зажгли обоих. Мари отвечала на ласку чистосердечно и радостно. Луи вновь прижал ее к себе, на этот раз с каким-то страстным воодушевлением. Его губы казались горячими, дыхание сделалось неровным и жарким. Мари пьянела, чувствуя, как он напрягся от желания. Потеряв терпение, Луи потянул ее в павильон, где была широкая, с мягкой обивкой, скамья. Там они дали волю своей страсти.

Кто знает, сколько времени прошло? Когда Мари резко пробудилась, то обнаружила себя лежащей в объятиях маркиза на той самой скамье. Только теперь девушка поняла, что действительно спала. От Луи осязаемо исходил жар, и Мари, осторожно отстранившись, села на край скамьи. Жарко и душно.

Она встала. Ноги не хотят напрягаться, такие томные, неповоротливые. Открыла окошко, и тут же, не спрашиваясь, с улицы порывом залетел глоток свежего воздуха. Пахло дождем. Легкий, но уже упорный ветер тревожил густую листву. Ветви деревьев отвечали торопливым шепотом. Солнечных лучей не видать. На небе пасмурно. А где-то послышалось едва уловимое громыхание. Идет гроза… еще далеко… Сколько же времени?

Мари обернулась. Тут, в павильоне, сонное царство. Ни малейшей тревоги, и так спокойно, будто жаркий летний день спрятался от грозы сюда. Луи безмятежно спит, но, кажется, и ему душно: его дыхание тяжко. Такой сон не на пользу. Мари подсела к юноше, стала его будить. Луи открыл глаза и посмотрел.

– Мы все на свете проспали, – сказала Мари. – Нам давно пора возвращаться. А там гроза, дождь собирается.

Луи приподнялся, пристально вгляделся в окошко.

– В замке, наверное, уже ищут нас, – предположила Мари.

– Сюда никто не придет, – успокоил ее маркиз, – пойдем.

Они вышли на улицу, но неподалеку загрохотало. Листья бешено забились от сильного порыва ветра, а с неба стали шлепаться редкие, но крупные капли.

– Луи, мы не успеем дойти, – не без страха проговорила Мари.

– Боишься намокнуть? – снисходительно спросил он.

– Давай переждем. Это недолго.

– Откуда ты знаешь?

– Такой дождь не бывает долгим. Будет ливень, мы не успеем.

– Хорошо, давай подождем. Но смотри, если он зарядит надолго…

Они вернулись, вновь сели на скамью.

– Я и не помню, как уснул, – сказал маркиз.

– И я тоже.

– Сколько же времени теперь? Может, уже обед?

– Может быть.

– А ты не хочешь есть?

– Еще нет.

– А я бы не отказался.

Они посидели какое-то время молча. На небе грохотало, но дождь все не начинался. Гнетущая влажная жара предвещала сильную грозу.

– Мы бы уже вернулись, – произнес Луи.