Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня - Андре Кастело

В Лионе остановка на пять дней. Триумфальные арки, речи, приветствия, поздравления — сущий потоп! Столица Галлии[34] немало сделала для достойного приема Наполеона и Жозефины в их первой поездке. Почетный караул из 80 гренадеров в белых мундирах с розовыми отворотами и обшивкой и шапках с белым султаном и 80 конных егерей в голубых куртках с отворотами и обшивкой цвета зари проходит торжественным маршем мимо целой когорты музыкантов из 60 человек. Все это слегка отдает опереткой, но выглядит очень мило, когда в среду, 10 апреля, император с Жозефиной подъезжают в 3 часа пополудни к воротам Сен-Клер. Решено, что этому отряду, сформированному для данного случая, «будет дозволено нести службу вместе с императорской гвардией».

И здесь кортеж проезжает под несколькими триумфальными арками. Первая, в четверти лье от города, представляет собой бронзовые колонны, «символ нерушимой верности лионцев законам империи», чередующиеся с колоннами из мрамора, «эмблемой великолепия и богатства города». Весь Лион — сплошные девизы, аллегории, транспаранты, триумфальные барельефы и ворота.

С большим, чем у мужа, стоицизмом Жозефина снова принимает визитеров, расточает улыбки, краснея, позволяет именовать себя «Минервой французов», изящно отвечает ораторам, раскланивается, благодарит и притворяется, будто находит все изысканным и очаровательным.

Пока император устраивает смотры, инспектирует, решает, как способствовать обогащению города, дает аудиенции, Жозефина, «сочетая в своей нежной и щедрой душе самые тонкие чувства с величайшей простотой», осматривает лионский ботанический сад. По проспекту Букль она доезжает до этого парка, который украсила дарами из теплиц Мальмезона. Поэтому муниципалитет, «проникнутый признательностью», просит у нее дозволения назвать сад ее именем и воздвигнуть ей там статую «под сенью миртов и акаций». Императрица с той «кроткой отзывчивостью, которая так характерна для нее, дает согласие на эту двойную просьбу», — сообщает нам бесстрастный отчет о событии.

Г-н Беранже, президент Лионской академии[35], ошарашивает ее длинным приветствием в стихах, где хвалы императору перемешаны с комплиментами в ее адрес и выражается желание, чтобы

Еще щедрей к вам боги сталиИ ваших отпрысков взыскалиВсем, чем ваш славен муж, чем вы пленили нас.

Императрица сопровождает супруга при посещении им Музея искусств и ремесел на площади Терро. Повсюду ее имя звучит вместе с именем императора, и, когда она выходит из коляски, ей подносят розу, а ему лавровую ветвь.

На другой день Пасха, торжественная месса. Жозефина в пурпурной мантии отправляется в кафедральный собор св. Иоанна и занимает место под балдахином на троне с золотой бахромой.

В тот же вечер город устраивает в местном театре большое празднество. Ложи третьего яруса убраны гирляндами роз, в просветах между которыми «читается пожелание всех сердец: „Да здравствует Жозефина!“» К этому надо добавить аллегорическую кантату под названием «Сон Оссиана», где в обращении к Жозефине не забыты похвалы ее добродетели:

И добродетелями множаВеличье, что он ей дарит,Та, кто отчизне всех дороже,С ним в каждом из сердец царит.

У подножия трона на сцене девочка «самого нежного возраста» м-ль Паран, дочь мэра Северного района Лиона, бубнит поздравление, где Жозефина именуется королевой:

Пусть бесконечно я робею,Но, королева, все ж посмеюВам поднести наш дар простой,Зане давно уже известноСо всею Францией совместноМне, как ни нежен возраст мой,Что нет вам равной в поднебеснойНи славою, ни добротой.

«Все зрители, вскочив с мест, непроизвольно присоединили клики одобрения к этому чистому голосу простодушного детского восторга», — сообщает нам историограф этого дня.

1 1 апреля, в Светлый четверг, на банкете, который устроил Лион в архиепископстве, Наполеон, по-видимому, и встретил впервые восхитительную смешливую женщину-девочку, вернее женщину-птичку, Эмилию Пелагра, которая родит ему в конце 1806 дочь, будущую принцессу де Шиме, ту самую, что скажет о своей матери:

— Кто знавал ее, тому больше не хотелось даже смотреть на других женщин.

Дал ли Наполеон между 11 и 16 апреля «частную аудиенцию» прелестной лионке — неизвестно. Во всяком случае, ревность в Жозефине проснулась позже.

Кортеж вытягивается теперь на дорогу к Альпам. Во время долгого переезда императрица во всем помогает мужу и своим обаянием, своей улыбкой скрашивает то, что уже стало для них страшным, изматывающим трудом. Переход через Альпы по долине Морьен[36] — серьезное испытание. Но вот наконец равнина и Турин, где восторженно встречают новых властителей.

В Асти жители предположили, что Наполеон с Жозефиной пересекут их городишко глубокой ночью, и старательно приготовились иллюминировать дома, мимо которых проедет кортеж. Однако из-за непредвиденной задержки новые владыки Италии прибывают только на другой день, в полдень 30-го. Для того чтобы понесенные расходы не пропали даром, население все-таки зажигает лампионы и плошки, что немало удивляет прибывших.

1 июня император везет жену в Маренго. Из кокетства, присущего даже славе, он приказывает доставить из Парижа наряд, в котором он был на поле боя. Длиннополый голубой мундир пообтрепался, шитье «порыжело», треуголка запылилась, но этот ансамбль уже стал достоянием истории, чтобы не сказать — легенды. Пока 25-я дивизия воспроизводит бой, Наполеон объясняет жене, чем был тот день, когда пал Дезе.

И вот Милан.

Город, где в Жозефине просыпается столько воспоминаний, празднично разубран. Собор и главные памятники сверкают тысячами огней. Гремят орудия, звонят все городские колокола. Однако население встречает гостей менее пылко, чем в Турине, и «клики народа» кажутся очевидцам скорее «криками черни». В Ла Скала спектакль-гала, здание залито светом. Особенно интересует Жозефину г-жа Банти[37], но не своим соловьиным горлом, а потому, что императрице рассказали, будто некий англичанин, «приписав звучность голоса актрисы особому устройству глотки», за 50 000 франков купил у певицы права на ее труп после смерти.

Но тут в Жозефине вновь пробуждается ревность. Император, похоже, увлекся чтицей жены, белокурой, хрупкой и остроумной м-ль Лакост. Жозефина наняла ее не для чтения, должность эта — синекура, а просто потому, что пожалела юную сироту-бесприданницу. Наполеон, как легко догадаться, интересуется ею совсем из других побуждений: м-ль Лакост не слишком жестокосердна. Поэтому императрица требует, чтоб муж отправил девушку во Францию, и Наполеон покоряется. Но с одним условием: чтица, которая не имеет права входа дальше служебной гостиной, должна быть один раз приглашена в кружок императрицы. Жозефине приходится подчиниться, и вечер кажется ей бесконечным.

26 мая она присутствует на коронации. Здесь она всего лишь простая зрительница, и в будущем у нее станут оспаривать титул «императрица и королева». Наполеон взял железную корону[38] и возложил ее себе на голову, крикнув:

— Бог дал мне ее. Горе тому, кто на нее покусится!

А вечером во дворце, напротив иллюминированного Duomo[39], он дразнит Жозефину, треплет ее за уши, легонько похлопывает, щекочет и со смехом твердит:

— Бог дал мне ее. Горе тому, кто на нее покусится!

Она тоже смеется, пытаясь защищаться и умоляя:

— Да перестань же, Бонапарт!

А он продолжает еще пуще.

Г-жа Дюшатель, г-жа де Воде и маленькая Лакост — всего лишь дурные воспоминания.

Пока Наполеон наблюдает за маневрами гвардии, председательствует в государственном совете и принимает депутации, Жозефина совершает экскурсии на озера Лаго-Маджоре и Комо. Единственное, но значительное для Жозефины событие за это время — пропажа моськи, подарка Ипполита. Весь город Комо в волнении, идут методичные розыски, сперва безуспешные, и императрица с отчаянием в душе продолжает свой путь без собачонки. Прибыв на виллу Джулиа, Жозефина утешается тем, что переодевает женщиной Брассака, одного из своих камергеров, и вводит его в комнату Бомона, убедив последнего, что тот внушил этой «даме» непобедимую страсть.

После ужина и ночи, проведенной во дворце на Изола Белла, одном из Борромейских островов[40], а также восхождения к колоссальной статуе Святого Карла, Жозефина возвращается в Милан, где хозяйку ожидает ее драгоценный мопсик, отыскавшийся в Комо.

Большая прекрасная новость: Евгений назначен вице-королем Италии. Первоначально Наполеон склонялся к мысли о создании королевства Ломбардского для Жозефа или Луи, но непомерные претензии этих последних, почитавших себя не братьями Наполеона, а сыновьями «императора Карло» и «императрицы Летиции», вынудили мужа Жозефины перенести внимание на своих приемных детей. Наполеон возвел Евгения в сан вице-короля Италии, «желая оказать принцу Евгению, нашему пасынку и канцлеру нашей Французской империи, убедительное доказательство доверия, кое мы питаем к его преданности нашей особе».