Магазинчик бесценных вещей - Лоренца Джентиле

элегантно – не зря я окрестила ее Мадам. Мы с ней ни разу не разговаривали, хотя я знаю, например, что ее собачку зовут Сахарок, что она водит белый «Смарт» и что на последнем собрании жильцов она проголосовала за скамейки.

– Прошу, проходите… – Она делает шаг назад и улыбается мне. Я понимаю, что она из тех, кто доверяет.

Оправившись от первоначального шока, большинство людей решают пойти на попятную: некоторые, смущаясь, пускают меня взглянуть на поломку, раз уж пришла, но, как только я составляю смету, они заявляют, что она их не устраивает. И так почти каждый раз, только зря таскаю туда-сюда сумку. Но я не сильно обижаюсь. Я уже привыкла. Почти никто не верит, что я на самом деле умею делать свою работу.

А кто доверится мне хотя бы раз, потом зовет меня снова. В некоторых квартирах я была уже раз десять, а то и пятнадцать, о них я знаю все: где хозяева хранят печенье, во сколько просыпаются, во сколько едят, почему ругаются, когда у кого день рождения, зачем меняют работу, что читают, ладят ли с родственниками, выливают ли кофейную гущу в раковину, разбрасывают ли по дому фантики. Когда работа связана с вещами, многое узнаешь о людях. Мы как слоны на мокром песке – повсюду оставляем следы.

Гостиная Присциллы, оформленная в кремовых и бежевых тонах, вся сверкает чистотой и порядком. Ее квартира больше напоминает картинку, чем настоящий дом. Благодаря очистителю воздуха в ней стоит приятная свежесть. В памяти всплывают наши лестничные клетки с потрескавшейся краской на стенах и мигающими лампочками, и я начинаю понимать, почему новые жильцы так напирают на то, чтобы «немного поработать с местами общего пользования». Но также я понимаю тех, кто живет здесь всю жизнь и у кого нет денег на благоустройство.

Чего я не понимаю, так это почему мне раньше не пришло в голову такое простое решение. Я даю себе обещание как можно скорее этим заняться. Кому нужно получать зеленый свет от управляющего? Лампочки меняются за секунду, а краску можно добыть, поошивавшись немного на соседних стройках. Лестница и инструменты у меня уже есть.

Диван в гостиной Присциллы накрыт мягчайшим пледом, таким пушистым, что мне хочется ей посоветовать поставить рядом с ним огнетушитель или хотя бы ведро воды. Но она бы приняла это за шутку.

«Послушайте, – добавила бы я, заметив через открытую дверь на кухню смеситель с выдвижной лейкой. – Если вам не хочется держать в гостиной огнетушитель – понимаю, смотрится некрасиво, – то в случае пожара вы можете вытащить шланг из крана на кухне и направить струю воды в гостиную». Кто знает, оценила бы Присцилла эту идею или нет. Но я замечаю на себе ее пристальный взгляд.

– У вас красивый дом, – выдавливаю я, чувствуя, как у меня горят уши. Надеюсь, с формальностями покончено и она покажет мне, что нужно делать.

– Представьте себе, я хотела совсем не такой, – возражает она. – Давай лучше на «ты». Неожиданно, да? Просто иначе я чувствую себя старой.

Я киваю. Дайте мне уже что-нибудь починить, не заставляйте меня вести беседу. Даже если хочется поговорить. Некоторые клиенты любят поболтать. За неимением выбора мне приходится им подыгрывать.

Наконец она проводит меня дальше по коридору и открывает первую дверь слева, в ванную комнату, облицованную голубой плиткой.

– Засорился душ. Только недавно тут все поставили, все новое, – объясняет она, засучивая рукава, чтобы включить воду и показать мне. – Все новое, а ничего не работает. Сама посмотри.

Поддон душа заполняется за считаные секунды. Присцилла делает шаг назад, но слишком поздно: уже замочила себе кончики балеток.

– Давайте погляжу.

Она поднимает указательный палец:

– На «ты».

– Да, простите… прости. Кажется, слив засорился, вроде ничего страшного.

Я ставлю на пол чемоданчик с инструментами и собираю тряпкой воду. Надеюсь, Присцилла оставит меня одну, чтобы я могла лучше сосредоточиться, оказавшись наедине с душевым поддоном, заглушкой, сливом, инструментами и резиновыми перчатками. Но вместо этого она садится на унитаз и наблюдает за мной, как умарелл[15] за стройкой.

Я приподнимаю изысканную плиточку вокруг слива, поддеваю заглушку своими универсальными кусачками и вытаскиваю ее.

– Я заехала сюда всего два месяца назад, – вздыхает Присцилла.

Она кладет ногу на ногу и подставляет руки под подбородок, будто к ней в гости пришла поболтать подружка, а я тем временем, стоя на коленках, достаю из сливного отверстия первый пук волос. Чувствую, что она ждет ответа.

– Такие идеальные квартиры я видела только в журналах, – говорю я наконец, и это чистая правда.

В этой квартире все на своем месте.

– В ней нет жизни, сплошной холод, – отвечает она. – Я хотела, чтобы все было по-другому. Не знаю, как тебе объяснить. Каждый раз я делала выбор в пользу эстетики, хотелось, чтобы все было как положено… Наверное, боялась ошибиться. Не знаю, я чувствую себя как в клетке, которую не могу сломать. Понимаешь, что я хочу сказать? Тебе хочется гамбургер с картошкой фри, а в итоге ты заказываешь салат без заправки.

Еще как понимаю, это меню моей жизни. Я надеваю перчатки и вытаскиваю забившийся известью и волосами фильтр, от которого исходит отвратительный запах.

– На самом деле я мечтаю о беспорядке в доме, – продолжает Присцилла. – Мне бы хотелось… хаоса. Из хаоса рождаются звезды, как говорит моя психотерапевтка… Бывают дни, когда мне кажется, что я живу в каталоге интерьеров.

– Наверняка есть и плюсы. Когда в квартире порядок, то порядок и в голове.

– Как раз наоборот! – развеселившись, улыбается она.

Я показываю ей жестом, что мне нужно подойти к унитазу. Она вскакивает, как игрушка на пружинке, и отходит к раковине, освобождая мне пространство для работы. Открывает очень дорогие на вид духи и щедро распыляет их вокруг себя.

Только сейчас я замечаю, что случайно брызнула грязью на одно из полотенец, висящих на стене.

– Прости, пожалуйста! – восклицаю я, сгорая от стыда.

– Ой, да не волнуйся, – отвечает она, вытирая пятнышко рукой. – Так даже лучше. А то слишком здесь все новое. Новое и стерильное, прикоснуться страшно. Клянусь тебе, я не могу по ночам заснуть, лежу и пялюсь в потолок. У меня мурашки бегают от всех этих вещей. Никто ими не пользовался, не держал в руках. Глядят на тебя и ждут неизвестно чего… Чего им от меня надо?

Она смотрит на меня так, будто у меня есть ответ. На ее месте я бы наверняка чувствовала то же самое.

– Ты могла бы некоторые из них, например, продать, обменять или подарить. Освободить место.

– Хороший совет.

– Сама я им ни разу не пользовалась, – улыбаюсь я ей. – Всегда думаю, что все может пригодиться.

Она вздыхает.

– Я работала как сумасшедшая и все свободное время тратила на ремонт, выбирала мебель для этой квартиры, для нас с мужем. Думала, я в этой жизни победительница. Адвокат по делам о банкротстве, спасительница родины. Ужасно это признавать, но я чувствовала себя выше своих клиентов, которые не могли выплатить или получить кредит. Я строила свою идеальную жизнь, кирпичик за кирпичиком: ни кредитов, ни долгов – все как положено…

Адвокат по делам о банкротстве…

– А на следующий день после того, как мы сюда переехали, мой муж ни с того ни с сего ушел, оставив после себя только кучку старых вещей. Даже записки не написал. И с чем же я осталась?

Она снова пытается добиться от меня утешения. Я смотрю на основание душевой кабинки, забрызганное водой. От моих грязных перчаток осталась пара темных отпечатков. Я смываю их струей воды.

– Ты по крайней мере осталась с собой… – отвечаю я. – Но в любом случае мне жаль, что он ушел.

Она пожимает плечами.

– Мужья так часто делают, правда же?

– О мужьях я не знаю ровным счетом ничего.

Я поднимаю сиденье унитаза.

– Между полом и поддоном слишком мало места, будет быстро засоряться.

Я показываю ей комок волос, извести и остатков шампуня, прежде чем бросить это все в унитаз и смыть.

– Вот видишь, – отвечает она, сморщив нос. – Я думала, что я из числа победителей, а оказалась среди проигравших. Еще и поддон для душа неправильный выбрала,