Маскарад - Коматагури Киёко

себе, фыркая и пятясь. Благородные животные, чистоплотные и брезгливые, сторонились странных хозяев, вонючих и страшных. Их пугала наша покрытая толстым слоем грязи одежда, чёрные лица и руки. Мои волосы слиплись и превратились в жалкий крысиный хвостик. У Эона каждая прядка стала грязной свалявшейся сосулькой — болотная ведьма удавилась бы от зависти.

Продрогшие, источающие жуткое зловоние, по дороге мы то и дело переругивались, но уже без злобы, а как давние приятели. Лёгкость примирения ввергала меня в недоумение, но все обиды я отпустил, и на сердце стало легко.

* * *

В родовое поместье мы возвращались далеко за полночь. Поутру наверняка начнутся пересуды, ведь хозяина торжества гости так и не дождались, и боюсь представить, какие сплетни пойдут об Эоне. Все видели, что на прогулку мы отправились вместе. Но об этом поволноваться можно и потом, сейчас главное — не попасться гостям на глаза.

Около ворот замка нас остановила стража и выставила копья. После выяснения, кто здесь главный, стражники вытянулись по струнке и с извинениями подняли решётку. Уверен, как только мы отойдём, они начнут обсуждать, что хозяин тронулся умом, раз так развлекается. Я оглянулся, ожидая увидеть склонённые головы своих воинов, перешёптывающихся и смеющихся, но заметил только, как один из них нанёс на себя защитный знак, оберегающий от нечисти.

В конюшне, куда мы под уздцы завели уставших лошадей, от нас шарахнулся нетрезвый конюх, вопя не своим голосом о чудищах из преисподней и обещая больше никогда не пить. Пока на крики не сбежались зеваки, мы поспешно скрылись среди зелени сада. Огибая прогуливающихся по дорожкам пьяных гостей, без происшествий добрались до особняка. В отличие от окружающих, к запаху вони мы немного притерпелись, но приходилось прятаться, пробегая мимо прислуги. Те испуганно озирались, принюхивались, удивлённо рассматривая следы грязи на дорогом паркете и спешили навести порядок.

Мне хотелось сразу искупаться, но Эон категорически настаивал на позднем ужине.

— Я слишком голоден, чтобы терпеть это мучение! — заявил он не терпящим возражений тоном.

Я согласился и отправился в одни из самых дальних гостевых покоев, по дороге перехватив дворецкого, который показывал мне утром серёжки. Увидев меня и прячущегося за моей спиной Эона, он на миг растерял невозмутимость, но быстро взял себя в руки. Как ни в чём не бывало, спросил:

— Господин, вы с леди попали в болота? Я велю приготовить всё для купания и принести вам ужин. И глинтвейн. Сегодня ночью довольно прохладно, вам нужно согреться.

Похоже, он пока не догадался, что с Эоном не всё так просто. Или сделал вид… В любом случае, я был благодарен ему за понятливость и отсутствие вопросов. Дворецкий привлёк на помощь лишь двоих слуг, самых преданных и неболтливых. Те испуганно посматривали на нас, но молчали. Втроём они быстро справились со всеми делами.

Эон не стал меня дожидаться и, как только дверь за последним слугой закрылась, бросился в ванную комнату, наскоро ополоснул ладони и лицо от грязи и накинулся на еду, хватая куски с подноса прямо руками. Я поразился, с какой грацией он делал это на приёме, и как сейчас, словно трактирный мужлан, облизывал пальцы.

— Твои манеры действительно поразительны, — не выдержал я.

— Я каждый день открываю в себе новые грани, — не смутился Эон. — И мне показалось, что тебе бы хотелось поскорее забыть меня в роли… леди.

Я не стал возражать. Чем хуже он себя ведёт, тем мне проще будет избавиться от прошлых иллюзий.

— Ты обещал рассказать, как тебе удалось улизнуть из дома… — напомнил я ему.

— Ох… мне кажется, сейчас не время для столь длинной истории. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Если ты, конечно, к тому времени меня не убьёшь, — Эон сокрушенно покачала головой.

Он прав. Больше всего меня продолжал мучить только один вопрос:

— Эон, скажи, зачем ты устроил этот маскарад? Ты сбежал, у тебя было достаточно сбережений, чтобы ты мог поселиться где-нибудь в большом городе и начать новую жизнь. Зачем было надевать все эти рюши и оборки, а затем соблазнять… меня?

Он проглотил последний кусок мяса, отпил из кубка и с удовольствием по очереди облизал пальцы. Было видно, что подобное для него в новинку, и это ощущение вседозволенности пришлись ему по душе.

С сожалением посмотрев в сторону купальни, словно желая сбежать от надоевшего разговора, Эон откинулся на спинку кресла. Засохшая грязь посыпалась с его длинных волос, когда он попытался пригладить торчащие пряди.

— У меня не было выбора. Мужчинам на Алых островах нельзя появляться на улице без сопровождения женщины — бабки, матери или жены… да хоть младшей сестры… Если ты уже старый или очень знатный, то тогда можно… но только если у тебя есть при себе рекомендательное письмо. Как сам понимаешь, у меня не могло быть ни сопровождающих, ни письма. Если бы я заявился куда-то и представился именем семьи, то… — Эон запнулся, видимо, размышляя, стоит ли раскрывать все свои секреты. Даже если он сбежал из дома, семейные тайны должны оставаться тайнами, и я понимал его настороженность и недоверие. — Короче, есть люди, которые сразу на меня донесут… к тому же я несовершеннолетний. А женщин с нашей фамилией очень много — у меня только сестёр десять штук, а тёток, кузин и племянниц вовсе не счесть. Они все богаты, постоянно путешествуют, и никто не удивится, увидев на приёме очередную Артистенге. Тем более у меня три родственницы с именем Эон, названных в честь бабушки. Моя маскировка была идеальна!

«Идеальна, но ты заигрался, Эон…»

— Тогда что тебе мешало изменить имя, назваться купцом или представиться мелким дворянином? В большом городе тебя бы никто не смог обнаружить!

— Ты слишком высокого мнения обо мне. Сам же сказал — мои манеры ужасны. И я ничего не знаю о жизни вне замка… совершенно беспомощен в быту без толпы прислуги. Как бы я ни старался восполнить пробелы в знаниях из книг и рассказов окружающих, реальная жизнь — это совсем другое. В нашем замке единственным нормальным мужчиной был конюх — приезжий с материка. Он плевал на наши обычаи, а контракт позволял ему не бояться наших женщин. Но чему меня мог научить простолюдин? Остальные