Дваждырожденные - Дмитрий Морозов

Страха я не ощущал. В озаренных светом и набитых придворными залах Хастинапура я подвергался куда большей опасности, чем на этом безлюдном поле под черным небом.

Крипа дотронулся до моего плеча, возвращая к реальности.

— Там, впереди, нас ждут пруды Рамы, — сказал он мне. — Пока окончательно не стемнело, мы должны добраться до них. Я пошел вслед за Учителем. Под ногами шуршала сухая трава, почти невидимая в серо-голубом сумраке, что подобно морскому приливу поднимался из лощин. Ночь струилась на огромное поле, наполняя его чашу невесомым мраком. Вдруг последняя стрела бога солнца прорвала завесу тьмы. И в этой вспышке я увидел всю равнину обагренной кровью. Целое озеро крови плескалось предо мной, горький запах смерти запечатал мои ноздри. Я застыл, не в силах противостоять жуткой майе. Это продолжалось одно мгновение. Тучи вновь сошлись. Туман на поле стал просто туманом. Ветер, настоенный на травах, потерял привкус смерти. Сердце снова забилось ровно в такт шагам. Лишь где-то в самом потаенном уголке сознания еще шевелилась тревога-предчувствие, но и ее комариный писк скоро затих, когда мы достигли прудов Рамы.

Даже в темноте они были прекрасны. Три круглых зеркала в оправе благоухающих кустов жасмина. Три звездные купели, вместившие безбрежность неба. В них маслянисто колебались отражения звезд. Я сбросил одежду и шагнул в мерцающую пыль, чуть сожалея, что круги, побежавшие от меня по воде, стирают четкость отражения. Вода была черной, густой и теплой. Я парил среди сияющих отражений без усилий, как в счастливом детском сне. Телесный панцирь души, обросший тревогами, как днище корабля ракушками, растворился в этой черноте. Рядом со мной почти бесшумно проплыл Крипа, в три взмаха достигнув противоположного берега. С легким всплеском он вышел из воды, отряхнул с себя влагу и погрузился в созерцание. Его фигура и мысли слились с темнотой. Я забыл о нем. Я забыл обо всем, даже о самом себе. Меня не было. Были лишь теплая черная вода и колючие звезды. Мои глаза стали глазами древнего пруда, а, может быть, просто отражением звезд, ведь за ними не было ничего: ни тела, измученного долгим переходом; ни сердца и разума, истерзанных дикой, изощренной жизнью Хастинапура. Я плавно перевернулся в воде, потянулся и легким толчком ног послал невесомое тело к берегу, поближе к тому месту, где сидел Крипа, подобный каменному изваянию. В темноте лишь поблескивали белки его открытых глаз. Подчиняясь немому приказу, я сел рядом с ним и приготовился слушать.

— Здесь Рама, осиянный величием, предавался подвижничеству. Это было в дни юности мира. Боги избрали Раму мечом своего гнева для уничтожения властелинов-кшатриев, отпавших от пути дхармы. Рама перебил их всех. Пять прудов он наполнил кровью врагов. Выполнив этот многотрудный подвиг и избавившись от гнева, Рама ужаснулся содеянному и, покаянный, отправился на берег этих прудов, чтобы обрести очищение от скверны. С тех пор пруды эти стали святым местом. Как гласят Сокровенные сказания, здесь Рама примирился со своими деяниями.

Я сидел на теплом песке, скрестив ноги и полузакрыв глаза, слушая слова Крипы. Они бежали ровно, словно бусины четок или капли амриты, падающие мне на сердце.

— Теперь, успокоив тело и сердце, ты просидишь всю ночь, как простой паломник, воздерживаясь от еды и питья, вкушая мои наставления, — сказал Крипа. — Тебе тоже надо научиться примиряться с тем новым Муни, которого вылепила беспощадная воля властелинов из пластичного и податливого ученика ашрама.

Я решился отверзнуть уста:

— Мир казался мне основанным на дхарме. Зло было лишь отпадением от воли Великого Установителя. Я видел несправедливость и страдания, грязь и смерть, но не сомневался в изначальном добре и гармонии. Я твердил как волшебное заклинание названия твердынь дваждырожденных — Хастинапур, Дварака, Кампилья. А теперь я вижу, что в Хастинапуре торжествуют жадность и страх. Патриархи бессильны.

— Как быстро ты выносишь суждения, — сказал Крина. — Ты видел смертные телесные оболочки, слышал простую человеческую речь, не прозревая горения их духа. Близкое общение сделало чудо обыденным. То, что казалось дивным деревенскому парню несколько лет назад, уже не вызывает благоговения у молодого посвященного. Огонь очага, на котором хозяйка готовит пищу, не потрясает ее, хоть остается неразгаданной тайной для мудрых. Мир не изменился за те дни, что ты прожил в Хастинапуре. Количество добра и зла в нем осталось прежним. Изменился твой взгляд на окружающее. Человек пытается свалить на бога ответственность за свои несчастья или вознесением молитвы добиться его расположения. Так щепка, плывущая по течению, могла бы думать о том, что река желает ей добра или зла. Река просто течет от истока к устью.

— Но ведь вы сами учите, что есть закон воздаяния. Почему же Дурьодхана, несущий зло, живет в почете, а Пандавы, обратившие свои сердца к добру, терпят лишения?

— Ты говоришь «зло» и «добро», подразумевая под добром то, что хорошо для тебя. Для большинства жителей Хастинапура зло — это Пандавы, которые пытаются поколебать трон. Но ведь даже патриархи не могут предвидеть сейчас последствий борьбы за власть. Может быть, именно добрые помыслы Пандавов опрокинут мир в бездну Калиюги.

Крипа вздохнул. Я не видел в темноте его лица. — Учитель, как постичь карму? Может быть, содеянное мной в прошлых жизнях лишает смысла все благие усилия в этой?

— Как постичь карму? Как узнать, какой плод принесет росток жизни, пробивающийся из зерна духа на наши земные поля? Это величайшая тайна. Великий Установитель сокрыл истину ото всех. Ибо власть человека, способного влиять на чужую карму, была бы абсолютной. Только ты сам творишь карму и собираешь ее плоды. «Когда бы не был человек сам причиной свершений, тогда бесплодны были бы жертвы и деяния благочестия. Потому, что человек сам деятель, люди славят его, когда он добивается успехов в делах, и порицают при неудачах,» — так гласят Сокровенные сказания. А если тебе когда-нибудь встретится кто-то, утверждающий иное, — помни: он лжет. Никто не может улучшить твою карму: ни йог, ни Учитель, ни деревенский колдун.

— Как же древние мудрецы постигали опыт перевоплощений?

— Но ведь путь давно указан! Все в твоем сердце, как мировой океан в каждой соленой капле. Зерно твоего духа (внутреннее существо) пребывает в вечной нерасторжимой связи с мировой душой, которую мы называем Сердцем вселенной или Атманом. Пока ты определяешь свой путь по привычному опыту, ты обречен на ошибку, ведь твой опыт — лишь блик света на поверхности струны. Став тождественным Атману, ты получаешь высшее знание, ибо один и тот же закон управляет падением игральных костей, ростом травинки и ходом небесных светил. Невидимая нить связывает пророчества храмовых жрецов, полет дождинок над полем и путь йога. Атман пронизывает все. Поэтому игра в кости может лучше решить судьбу царства, чем жалкие усилия досужих мудрецов. Отбрось все, что приносят тебе органы чувств, опустись туда, где живут непроявленные образы и стремления. Погрузи разум в глубины сердца. Ты увидишь, что там нет дна, ибо нет предела Атману и бесконечна спираль, соединяющая зерно твоего духа с негасимым Сердцем вселенной. Жерло вулкана обратится в туннель, пропасть — в дорогу. А там, где кончаются образы и формы, лишь тонкий луч, нет, даже не луч, просто гармония и вибрация без струны укажут нерасторжимую связь твоей жизни с ее источником и первопричиной.

— Значит, в медитации я могу пробиться к своему прошлому и будущему?

— Да, блик света может пасть на любой участок струны, а прошлое и будущее всегда с тобой. Но сколько лет ты проведешь в сосредоточении, пытаясь узреть предначертания? Зачем тратить время? Разве не ощущаешь ты своей кармы в потоке повседневности? Даже крестьянин собственным разумом уясняет, что из сухого дерева можно получить огонь, а от коровы — молоко. Как можешь ты не ощущать Пути?

— Ощущаю, но если бы я вспомнил больше…

— То обременил бы себя непосильной ношей. Бог милостиво позволяет пойти по струне только тем, кто достиг высот мудрости и самообуздания. Ты же едва смог вместить и пережить один месяц в Хастинапуре. Если бы ты вспомнил все Хастинапуры прошлых жизней, то твое существование превратилось бы в сплошной кошмар. Не тщись вспомнить то, что сокрыто Установителем. Постигни глубокий смысл происходящего с тобой сейчас. Разве в этих знаках не видно предначертаний кармы? Да, не мы выбираем, в каком облике воплотиться. Но надлежит не проклинать обстоятельства, которые все равно от тебя не зависят, а радоваться испытаниям и выполнять свой долг. Именно так нарастают оболочки зерна твоего духа и обретается бессмертие.

— Какие знаки? В мире нет ни смысла, ни справедливости. Ты подтвердил мои сомнения: путь Пандавов может быть ложным! Карна и Дурьодхана по-своему честны и преданны долгу. А жители Хастинапура ничем не отличаются от панчалийцев, жаждущих их крови. Так кому я должен верить? К чему все эти страдания и жертвы?