Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

— А?

— Я уверен, что Рут заскочила сюда специально, чтобы посмотреть на тебя, — сразу по возвращении, ведь полчаса назад их здесь еще не было. Ты заметил, кстати, что никто не пытается с нами разговаривать и, вообще, даже близко не подходит.

— Да, пожалуй да.

Джубал заранее содрогался от перспективы чрезмерно близких контактов со множеством незнакомых людей — и быстро убедился в напрасности своих страхов; Майкловы последователи вели себя корректно, дружелюбно, но никак не фамильярно.

— Они в восторге, что ты к нам приехал, и были бы очень рады познакомиться с тобой поближе, но не решаются. Они перед тобой благоговеют.

— Передо мной?

— Да я же тебе еще тогда говорил. Ты для них фигура мифическая, не совсем реальная — и огромная. Майк сказал им, что ты — единственный из людей, кто способен «грокать во всей полноте», не зная марсианского языка. Многие из них подозревают, что ты читаешь мысли не хуже Майка.

— Что за чушь! Надеюсь, ты вывел их из этого заблуждения.

— Кто я такой, чтобы уничтожать миф? И какими доводами? Ведь если бы ты умел читать мысли, ты бы никогда в этом не признался. Они относятся к тебе с некоторым страхом: ты завтракаешь запеченными в тесте младенцами, твой рык сотрясает землю и небо. Каждый из них с восторгом бросится к тебе по малейшему твоему знаку, но сами они ни за что не решатся навязывать тебе свою близость. Они знают, что сам Майк слушает твои речения, вытянувшись по стойке «смирно».

На этот раз речения Джубала состояли из одного, но очень экспрессивного — и не очень пристойного — слова.

— Ну да, конечно, — согласился Бен, — у Майка есть определенные слабости, ведь он же, в конце концов, человек. Но ты стал их святым покровителем и никуда уже от этого не отвертишься, даже и не надейся.

— Ну, это мы еще… А вот и знакомые! Джилл! Джилл! Хоть повернулась бы!

Женщина неуверенно повернулась.

— Я не Джилл, а Дон. Большое вам спасибо. — Дон подошла к Джубалу, опустилась на одно колено и поцеловала ему руку. — Отец Джубал… — Ее голос подрагивал от волнения. — Мы приветствуем тебя и причащаемся твоей близости.

Джубал испуганно отдернул руку:

— Бога ради, девочка! Вставай и присядь с нами. Раздели воду.

— Да, отец Джубал.

— Э? Называй меня просто Джубал. И скажи народу, чтобы не сторонились меня, как прокаженного. Ведь я же в лоне своей семьи — смею надеяться.

— Ты… Джубал.

— И я хочу, чтобы меня называли Джубалом и принимали как брата по воде — ни больше и ни меньше. Первый же, кто выкажет ко мне почтение, останется после уроков в классе. Грокаешь?

— Да, Джубал, — кивнула Дон. — Я им сказала.

— Э?

— Дон имеет в виду, — объяснил Бен, — что она сказала Пэтти — наверное, Пэтти, — а та пересказала это всем, кто обладает внутренним слухом, а они передают, обычным уже способом, сообщение глуховатым, вроде меня.

— Да, — подтвердила Дон, — только я сказала не Пэтти, а Джилл, Пэтти куда-то ушла, ее Майк послал. Джубал, ты смотрел стерео? Здорово это было.

— А? Нет.

— Ты это про взлом тюрьмы?

— Да, Бен.

— Мы еще это не обсуждали. Джубал, Майк ведь не просто вырвался оттуда и пошел домой, он наустраивал им чудес по полной программе. Уходя из окружной тюрьмы, он уничтожил там все до последней решетки и двери, а потом проделал то же самое с расположенной неподалеку тюрьмой штата — и разоружил всех полицейских. Частично, чтобы занять их неотложными делами, а частично потому, что ему очень не нравится, когда людей запирают, по какой бы то ни было причине. Он грокает в этом огромную неправильность.

— Все верно, — кивнул Джубал, — Майк, он очень мягкий. Ему больно видеть, как кого-нибудь держат взаперти. Я с ним согласен.

Бен покачал головой:

— Нет, Джубал, Майк совсем не мягкий, убийство для него в порядке вещей. Но он ультрарадикальный анархист, держать человека под замком — величайшая неправильность. Свобода как право личности и высочайшая ответственность как обязанность. Ты еси Бог.

— Так в чем же тут противоречие? Убийство может быть необходимо, но, удерживая человека в заточении, ты нарушаешь его суверенную свободу — и свою собственную.

— Майк прав. — Бен посмотрел на Джубала, словно увидел его в первый раз. — Ты действительно грокаешь в полноте — на его манер. А вот я не совсем… ладно, я еще учусь. Ну и как они все это восприняли? — повернулся он к Дон.

— Растревоженное осиное гнездо. Мэр буквально брызжет слюной. Он обратился за помощью к властям штата и Федерации и уже ее получает — в город одна за другой прибывают десантно-транспортные машины. Но как только солдаты спускаются по трапу, Майк исчезает их оружие и даже сапоги, а когда машина пустеет, исчезает и ее.

— Я грокаю, — заметил Бен, — он останется в трансе, пока власти не бросят свои глупости. Одновременная работа с таким количеством объектов одновременно требует крайнего напряжения.

— Думаю, ты ошибаешься, — покачала головой Дон. — Мне потребовались бы все силы даже для десятой части этой работы, но я грокаю, что Майка ничуть не затруднило бы шелушить вояк, раскатывая параллельно на одноколесном велосипеде.

— М-м-м… раз уж ты говоришь, значит, так оно и есть. Я-то что, я еще в песочнице играюсь. — Бен встал и потянулся. — Знаешь, лапа, вы тут все такие великие чудотворцы, что меня иногда мутить от вас начинает. Пойду-ка я посмотрю ящик. — Он чмокнул ее в щеку. — А ты тут развлекай дедулю Джубала, он любит маленьких девочек.

Пачка сигарет, лежавшая все это время на кушетке, взмыла в воздух, догнала Бена и нырнула ему в карман.

— Это ты сделала? — заинтересовался Джубал. — Или Бен?

— Бен. Он постоянно забывает свои сигареты, и они гоняются за ним по всему Гнезду.

— Хм-м… ничего себе куличики лепит он в своей песочнице.

— Бен все время прибедняется, а в действительности он растет очень быстро. Он очень святая личность.

— Да уж. Скажи, Дон, ты ведь та самая Дон Ардент, которую я видел у фостеритов, да?

Дон расцвела, словно Джубал дал ей петушка на палочке.

— О! Ты не забыл!

— Конечно. Но ты заметно изменилась. Мне кажется, ты стала еще прекраснее.

— Так оно и есть, — улыбнулась Дон. — Ты принял меня за Джиллиан. Она тоже стала много прекраснее.

— А где эта девочка? Я думал, что сразу ее увижу.

— Она работает. — Дон замолкла, а затем продолжила: — Но я ей сказала, и она сейчас придет. — Она сделала еще одну паузу. — А я должна занять ее место. Если ты позволишь.

— Беги, маленькая.

Как только Дон ушла, рядом с Джубалом появился доктор Махмуд.

— Ты мог бы все-таки сообщить о своем приезде, да и познакомить меня с моей крестницей не мешало бы, не препоручая это змеюке.

— А подождать ты уж никак не можешь? У тебя что, в заду свербит?

— Когда вы, уважаемый сэр, будете в моем…

На его глаза легли чьи-то ладони; смеющийся голос вопросил:

— Угадай кто?

— Вельзевул?

— Еще раз.

— Леди Макбет?

— Теплее. Третья попытка, или сдавайся.

— Кончай свои штучки, Джиллиан, отпусти меня и садись.

— Хорошо, Отец.

— И кончай называть меня «отцом». Так вот, уважаемый сэр, доживите до моего возраста, тогда вы и сами поймете, что в некоторых делах спешка совершенно необходима. Каждый рассвет будет для вас бесценной жемчужиной — а как же иначе, ведь заката может и не последовать.

— Джубал, — улыбнулся Махмуд, — ты точно уверен, что если у тебя кончится завод, так и весь мир остановится?

— Всенепременно, уважаемый сэр, с моей точки зрения. — Неслышно подошедшая Мириам села рядом с Джубалом и положила его руку себе на плечи. — Я не так уж и рвался посмотреть на твою уродливую образину — и даже на несколько более приемлемое лицо моей бывшей секретарши, но что касается…

— Начальник, — зловеще прошептала Мириам, — а ногой в брюхо ты не хочешь? Я изумительно прекрасна, о чем свидетельствуют высшие авторитеты.

— Стихни. Свежеиспеченные крестницы выступают в другой категории. Из-за вашей лени написать мне открытку я мог так никогда и не увидеть Фатиму Мишель. В каковом случае мой призрак не давал бы вам ни сна, ни покоя.

— В каковом случае, — заметила Мириам, — ты посмотрел бы заодно и на Мики… как она поливает себе голову морковным соком. Мерзейшее зрелище.

— Я выражался метафорически.

— А я реалистически. Она ест как свинья.

— А что тут такого метафорического? — недоуменно спросила Джилл.

— Э? В моем лексиконе «призрак» — не более чем элемент образных речевых оборотов.

— Но ведь это вполне реальная сущность.

— Может быть, может быть. Но я предпочитаю общаться с малолетними девицами в своем нормальном, телесном качестве.