Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

— Мы были полностью отрезаны. Понимаешь, Джубал, мы же все погибли…

— Что?!

— Мы все числимся погибшими или пропавшими без вести. Дело в том, что с начала этого холокоста никто не покидал здания… ни одним из известных выходов.

— М-м-м… «нора священника»{87}?

— У Майка есть для таких дел свои способы, но я не стану обсуждать их по телефону.

— Так ты говоришь, он был тогда в тюрьме?

— Был и остается.

— Но как же тогда…

— Ладно, хватит. Если ты приедешь, не ходи к Храму. Ему полный капут. Я не скажу тебе, где мы сейчас находимся… и звоню я совсем из другого места. Если ты приедешь — я не вижу в этом никакого смысла, ты все равно ничего тут не сделаешь, — но если ты все-таки приедешь, ни о чем не беспокойся, мы тебя найдем.

— Но…

— Это пока что все. До свидания, Энн, Доркас, Ларри — ну, и ты, конечно же, Джубал, и Эбби. Делитесь водой. Ты еси Бог. — Бен исчез с экрана.

Джубал цветисто выругался.

— Ведь знал же я, что тем оно и кончится, знал! Религия — это вам не игрушки! Доркас, вызови такси. Энн — нет, ты сперва докорми ребенка. Ларри, собери мои вещи. Энн, я возьму почти все наличные, а завтра Ларри получит еще.

— Начальник, — возмутился Ларри, — мы же все едем.

— Само собой, — безапелляционно поддержала его Энн.

— Энн, возьми полтоном ниже. И ты, Доркас, стихни. В такие моменты женщины теряют право голоса. Сейчас этот город — передовая, там может случиться все что угодно. Ларри, ты останешься здесь защищать двух женщин и ребенка. Насчет банка забудь, деньги вам ни к чему, потому что никто из вас и носа отсюда не высунет до моего возвращения. Кто-то начал игру без правил, а связь между этим домом и Майковой церковью лежит на поверхности, так что грубая игра вполне может перекинуться и сюда. Ларри, полное освещение территории всю ночь, ограду под напряжение, и стреляй не задумываясь. При малейшей опасности всех сразу в убежище, кроватку Эбби перетащи туда заранее, прямо сейчас. Беги, действуй, а мне еще надо переодеться.

Одиночество Джубала длилось не очень долго; через полчаса Ларри распахнул дверь и крикнул:

— Начальник! Такси садится.

— Сейчас, — откликнулся Джубал и снова повернулся к «Упавшей кариатиде», в его глазах стояли слезы.

— Ты старалась, малышка? Но камень был слишком тяжелый… неподъемно тяжелый, для чьих угодно плеч.

35

Вот и верь после этого технике — такси обнаружило в своих внутренностях некую неполадку и полетело ремонтироваться, в результате чего Джубал оказался в Нью-Йорке, еще дальше от цели, чем прежде. Лететь пришлось обычным коммерческим рейсом — чартерный нужно было ждать, так что получалось еще дольше. Он провел несколько часов в обществе незнакомых людей, до тошноты насмотрелся телевизора и добрался до места много позже, чем рассчитывал.

В одной из телевизионных передач Верховный епископ Шорт объявлял священную войну антихристу, то бишь Майку. Затем показали снимки дотла разрушенного здания; Джубал решительно не понимал, как Бен и его компания могли уйти оттуда живыми. Огастус Грейвз выражал глубокую озабоченность — отмечая при этом, что в соседских ссорах причиной бывает, как правило, нетерпимое поведение одной из сторон; из его дальнейших разглагольствований становилось более-менее ясно, что в данном случае он возлагает основную вину на так называемого Человека с Марса.

Но все это осталось позади, а теперь Джубал стоял на муниципальной посадочной площадке, изнывал от жары в не по сезону теплой одежде, смотрел на пальмы, похожие издалека на третьесортные метелки из перьев, какими смахивают пыль с мебели, и на море за ними, мрачно размышляя, какая же все-таки это гадость, что такую огромную массу воды превратили в помойку, в густой настой человеческих экскрементов, приправленный грейпфрутными корками, — и абсолютно не знал, что же делать дальше.

— Такси, сэр? — обратился к нему человек в форменной фуражке.

— Э-э… да.

В конце концов, никто не мешал ему остановиться в отеле, дать местным журналистам интервью и тем самым обнародовать свое местонахождение.

— Сюда, сэр. — Таксист усадил его в потрепанную желтую машину и негромко сказал: — Я предлагаю тебе воду.

— Э? Да не мучает тебя жажда.

— Ты еси Бог. — Таксист закрыл за Джубалом дверь и сел в свою кабину.

Машина опустилась не на основную посадочную площадку приморской гостиницы, а на маленькую частную, располагавшуюся на крыше другого крыла огромного здания. Водитель установил на автопилоте программу самостоятельного возвращения в ангар и взял с заднего сиденья Джубалову сумку.

— Снизу тут не пройдешь, — объяснил он, — только сверху, потому что фойе нашего этажа кишит кобрами. Если тебе потребуется выйти на улицу, обязательно запасись провожатым. Обращайся хоть ко мне, хоть к кому. Меня зовут Тим.

— А я — Джубал Харшоу.

— Я знаю тебя, брат Джубал. Сюда. Осторожно, не споткнись.

Они вошли в большой, царственно роскошный номер; Тим проводил Джубала в одну из спален, сказал: «Это будет твоя», поставил сумку на пол и удалился. Джубал обнаружил на прикроватном столике кувшин воды, миску со льдом и бутылку своего любимого бренди. Он налил себе бренди с очень небольшим количеством воды, бросил в стакан пару кубиков льда, отпил, облегченно вздохнул и снял наконец свою зимнюю куртку.

В комнату без стука вошла женщина с подносом бутербродов — горничная, как решил Джубал, потому что ее длинное, с глухим воротом платье резко отличалось от предельно откровенных купальников и саронгов, которыми обитательницы этого курорта не столько скрывали, сколько подчеркивали свои прелести. Женщина улыбнулась и сказала: «Испей глубоко и никогда не жаждай, брат Джубал». Затем она прошла в ванную, открыла краны, вернулась в спальню и спросила:

— Тебе что-нибудь еще нужно?

— Мне? Да нет, все в порядке. А где Бен Какстон? Где-нибудь рядом?

— Да. Он сказал, что ты захочешь сперва вымыться и отдохнуть. Если тебе что-нибудь потребуется, только скажи. Проси кого угодно. Или позови меня. Я Пэтти.

— О! Полная иконография архангела Фостера!

Пэтти улыбнулась; ямочки на щеках мгновенно превратили тридцатилетнюю (как оценил ее возраст Джубал) даму в юную девушку.

— Да.

— Мне бы очень хотелось взглянуть, я давно интересуюсь религиозным искусством.

— Сейчас? Нет, я грокаю, сейчас тебе нужно помыться. Но может, ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

Джубал вспомнил, что татуированная японка, давняя его знакомая, не раз предлагала ему то же самое. Но сейчас он хотел просто смыть с себя вонючую грязь и переодеться в летнее.

— Нет, Пэтти, спасибо. Но я хотел бы посмотреть на них потом, когда тебе будет удобно.

— В любой момент, а спешить нам некуда. — Она вышла из комнаты неспешно, но очень быстро.

Джубал не стал долго разнеживаться в воде; минут через двадцать он уже перебирал содержимое собранной Ларри сумки и чертыхался, что там нет такой необходимой вещи, как летние брюки; в конце концов ему пришлось удовлетвориться сандалиями, шортами и цветастой рубашкой. Этот наряд выставил на всеобщее обозрение его тощие, густо поросшие волосом ноги и придал ему разительное сходство с заляпанным краской эму, однако Джубал уже несколько десятков лет как перестал волноваться о своей внешности. Ничего, сойдет, если только не придется выйти на улицу… или выступать в суде. Кстати сказать, а имеет ли здешняя коллегия адвокатов соглашение о взаимном признании лицензий с пенсильванской?

Немного поплутав по необъятным просторам номера, он нашел большую, до странности безликую (как то и бывает в отелях любой части света) гостиную. Несколько людей сидели, напряженно уставившись в экран огромного телевизора. Один из телезрителей поднял голову, сказал: «Привет, Джубал» и встал ему навстречу.

— Привет, Бен. Как там дела? Где Майк, еще в тюрьме?

— Да нет, что ты! Он вышел вскоре после нашего разговора.

— А что, предварительное слушание уже назначено?

— Все не так, как ты думаешь, — улыбнулся Бен. — Майка никто не отпускал, он сам смылся.

— А вот это уже глупость, — возмутился Джубал. — Теперь это дело будет в десять раз труднее.

— Джубал, я же говорил, чтобы ты не беспокоился. Все мы, остальные, считаемся мертвыми, — а Майк исчез, так что судить им некого. Мы покончили с этим городом и скоро переберемся в какое-нибудь другое место.

— Там его арестуют и экстрадируют сюда.

— Не бойся, ничего они такого не сделают.

— Ну-у… А где он, собственно? Я хотел бы с ним поговорить.

— Майк тоже здесь, неподалеку, но он погрузился в глубокую медитацию. Он просил передать тебе, чтобы ты не предпринимал никаких действий. Если тебе очень уж нужно поговорить, Джилл вызовет его из медитации, но лучше не надо. Спешить некуда.