Былой войны разрозненные строки - Ефим Гольбрайх

В гетто наступил тяжелый голод. Из-за отсутствия минимальных санитарных условий вспыхнула эпидемия тифа, люди умирали один за другим…

У кого были документы на право работать вне гетто, считались счастливчиками. Они меняли у поляков драгоценности и дорогие вещи на еду. К таким «счастливчикам» принадлежал и Владек. Проносить в гетто продукты питания строго запрещалось. За это сурово наказывали, лишали пропуска, могли и расстрелять. Еду прятали на себе и в сумках. Однажды Владек чуть не попался. При входе в гетто немцы приказали всем положить сумки на землю. С замиранием сердца Владек ослушался. Все решили, что ему пришел конец. Прошел с сумкой! На счастье его не обыскали, что было обычным делом. Он оказался единственным, кто прошел с сумкой. В сумке была мука.

В гетто Владек вступил в подпольную боевую организацию Бунда. Всех разбили на «пятерки», проводили тренировки, учили обращаться с оружием. Занятия проходили в траншеях, канавах, вдали от глаз. Внешне Владек не был похож на типичного еврея и благодаря «арийскому» виду и свободному владению польским языком, которым он владел в совершенстве, ему удавалось переходить на польскую сторону. Он доставал оружие и патроны и перекидывал их через стены гетто, где в условленном месте и в назначенное время его ждали товарищи по подполью.

Представившись поляком, Владек даже снял в городе квартиру. В комнате жили еще две польки. Это мешало его работе, но приходилось мириться. Одна из них вскоре потребовала, чтобы он на ней женился…

Однажды Владека чуть не поймали. Обедая в ресторане, он не сразу заметил, что его пристально рассматривают пятеро молодых поляков, так называемые «шмалцовники» («шмалц» — сало). Они выискивали в городе евреев и передавали их немцам, за что получали вознаграждение. Эти мерзавцы вышли вместе с Владеком и затащили его во двор: «А ну, жид! Давай деньги!». Но Владек не растерялся и решил пойти «ва-банк» — другого выхода не было. Он набросился на них с криком: «Сами вы жиды! Пойдемте в полицию, там разберемся!». Это подействовало и они отстали. Риск был смертельный. В полиции могли снять штаны…

В марте 1943 года Бунд, коммунисты и сионисты объединились и создали штаб восстания. К ним присоединилась молодежь.

Узнав, что 19 апреля немцы войдут в гетто, заранее разместились на крышах. Немцы не подозревали, что в гетто существует подполье и готовится восстание, и безбоязненно вошли на территорию гетто. Но как только они появились — их обстреляли со всех сторон и забросали «коктейлями Молотова». В рядах карателей появились убитые и раненые, и они в панике отступили. Но это было только начало. Подошла их пехота и танки и разгорелась настоящая война.

В разгар боев заместитель Анилевича Марк Адельман приказал Владеку перейти на «арийскую» сторону, в «свою» квартиру и наладить связь с польским подпольем.

Шум боя доносился и сюда. Несколько раз Владек пробирался к стенам гетто и с ужасом видел, как из окон верхних этажей горящих домов выпрыгивали на верную смерть люди! Дети, женщины, мужчины…

Время не властно над этими страшными картинами.

Бои продолжались три недели. Большинство восставших погибли. Оставшиеся продолжали борьбу. Перебираясь с крыши на крышу, из дома в дом, они отстреливались до последнего, подрывали и поджигали немецкие танки.

В одну из ночей Владек вместе с членами польского подполья, с которыми ему удалось установить связь, пробрались в горящее гетто, принесли сражающимся два ящика патронов и кое-что из продуктов. Из гетто выбирались под утро, уже светало. Немецкий снайпер заметил группу и Владек был ранен. Польские друзья вытащили его из канавы и переправили в деревню, где его лечил врач из сельского подполья.

После выздоровления Владек вернулся в Варшаву. По молодости уверовав в свою безопасность, он утратил бдительность и свободно ходил по городу. Это было ошибкой. Немцы арестовали его прямо на улице и посадили в тюрьму «Павияк», известную еще с царских времен.

Просидел он довольно долго. Каждый день ожидая расстрела. Так бы, наверное, и было, но в один из дней, воспользовавшись оплошностью охраны, ему удалось спуститься вканализационный люк и по коллектору с нечистотами выбраться на волю. Мимо проходила колонна поляков, шедших на работу. Владек затесался в эту толпу. Так он спасся еще раз.

1 августа 1944 года началось восстание поляков. Ненависть к немцам была так велика, что Владек без колебаний примкнул к восставшим.

И здесь был ранен во второй раз. На этот раз — тяжело. Его перевезли в больницу в город Яблонка.

17 января 1945 года Красная Армия освободила Варшаву.

Через пять лет Владек осуществил свою мечту и прибыл в Израиль.

Владек Зильберберг, 1918–2002 г. Инвалид 2-й мировой войны. Репатриировался в Израиль в 1950 году.

С «Червоной Украины» на «Красный Крым»

Голод двадцать первого года не обошел и Мариуполь. В тот год умер отец, мать осталась с пятью детьми, старший брат стал за отца, работал, но будучи не в состоянии прокормить семью, двух младших отдал в детский дом. В детдоме было не намного сытнее и через год Ханон с братом вернулись домой.

Мариуполь не был еврейским городом — жили и украинцы, и русские, много греков. Первые четыре года Ханон учился в еврейской школе, потом перевели в русскую семилетку. Еврейская школа была в одном дворе с синагогой, в праздники верующие евреи кричали мальчишкам: «Скотейрим! Куда вы бегаете без головного убора!» — Азовское море и река Кальмиус были рядом, мальчишки пропадали на воде и Ханон рано научился плавать. В соседнем рабочем клубе освоил барабан и альт и стал работать в оркестре цирка — еще застал знаменитого борца Поддубного. Чтобы заработать не гнушался и на похоронах играть. Стал членом союза Рабис (работников искусств).

В 1935 году Ханон поехал в Харьков поступать в физкультурный техникум. Физкультура входила в моду, поступало много ребят, требования были жесткие и, сдав все предметы, именно по физкультуре не получил проходного балла. Пошел работать разнорабочим в типографию им. Блакитного (до сих пор не знает кто такой) и стал учиться на рабфаке при Харьковском институте коммунального хозяйства. Общежитие на Шатиловке — огромный, как корабль, барак на триста сорок человек, общий зал с проходом посередине и множество коек справа и слева. Один из рабфаковцев обворовал товарищей, в том числе Ханона, украл одежду, обувь и бежал. Обнаружив в одежде документы, написал, что пришлет, но так и не прислал. Ребята подали в суд на институт за плохую охрану общежития и им выплатили какие-то деньги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});