Новые приключения Шерлока Холмса (сборник) - Майк Эшли

Вслед за Месгрейвом я по винтовой каменной лестнице поднялся на божий свет. Примерно через полчаса мы вновь спустились к Холмсу. Увидев нас, он встал, взял себя за лацканы пиджака и довольно улыбнулся:

– Месгрейв, у меня для вас есть новости, которые, боюсь, вас не обрадуют. Они связаны с нашей находкой.

– Но что, что мы нашли?! – вскричал Месгрейв. – Что это за ржавые железки?

– Ну, если считать вместе с короной, которая у вас уже есть, то эти ржавые железки не что иное, как древние королевские регалии Великобритании!

Мы с Месгрейвом уставились на Холмса в полном изумлении:

– Королевские регалии?

– Именно. Как бы то ни было, права на это новообретенное сокровище принадлежат не вам, и хоть это и кажется невероятным, но на него уже претендуют другие люди. И сделали они это так, что опровержению и обсуждению это никак не подлежит.

– Но это же невозможно! – возмутился Месгрейв. – Мы нашли их всего час назад! Да и знаем о находке только мы трое. Как кто-то другой мог узнать о регалиях, не говоря уж о том, чтобы заявить на них права? И кто выступал при этом посредником?

– Боюсь, – с сожалением улыбнулся Холмс, – посредником выступил я сам.

– Вы?

– Да, я.

– Мистер Холмс, будьте добры объясниться. Вы – друг нашей семьи. В прошлом вы оказали нам неоценимую поддержку и помощь. Мой кузен любил и уважал вас. Доверял вам. Чтобы вы по чьему-либо поручению добровольно ущемили интересы нашего семейства – это просто немыслимо! Я не хочу в это верить, не хочу и не буду!

– Мой дорогой друг, вы совершенно правы. Разумеется, я никогда бы не пошел против ваших интересов, – заверил его Холмс. – Все дело в том, что меня надули.

– Но кто?

– Человек удивительного ума, изощренной фантазии и смелости, одаренный редкой находчивостью и сообразительностью, которая тем более поражает, учитывая, что от этой особы ничего подобного никак не ждешь.

– И кто же этот исполин духа?

– Женщина, когда-то служившая в вашей семье младшей горничной!

– Что?! Но это невозможно!

– Уверяю вас, вполне возможно. Именно Рэчел Хауэлз так эффектно и успешно заявила свои права на это бесценное сокровище: та же самая Рэчел, чье исчезновение после убийства Брайтона – а его именно убили! – произвело такой фурор.

– Холмс, но, если она убийца, ее необходимо арестовать! – воскликнул я. – Преступник не имеет права получать выгоду от своего преступления.

– А вот здесь имеется небольшая закавыка, – ответил Холмс. – Рэчел Хауэлз загребла весь жар нашими руками. Она прочитала заметки Ватсона о том деле и знает о связанных с ним юридических сложностях. Также она понимала, что самой ей эти сложности никак не преодолеть. Потому и заручилась поддержкой некоторых лиц, избрав их своими посредниками. Именно им и будут переданы королевские регалии Тюдоров и Стюартов. Ну а затем, и я в этом не сомневаюсь, их получит Рэчел Хауэлз, притом совершенно легально. Я еще не знаю, как она собирается это провернуть. Как мне кажется, ее посредники даже не догадываются, что они каким-то образом заявили права на королевские регалии Англии; не говоря уж о том, что к ним за помощью обратилась убийца.

– Но где же эти таинственные посредники? – удивился Месгрейв.

– В Северной Америке – именно там было написано это удивительное письмо.

– В Канаде? В Британской Колумбии?

– Это весьма вероятно.

– Но кто они? “Чистильщики”? Мафия? “Алое кольцо”? [85]

– Это мне еще только предстоит выяснить. Вы, Месгрейв, просто засыпали меня вопросами, – усмехнулся Холмс. – Вы хотите, чтобы я приобрел дурную привычку рассказывать все не по порядку, как Ватсон. Давайте лучше пройдем обратно в дом, где я спокойно все вам разъясню. Согласны? Ну тогда вперед!

Удивительное у нас получилось собрание. Пройдя в гостиную, мы расселись по удобным креслам с подлокотниками. На столе перед нами лежали новообретенные драгоценности: держава и скипетр английских монархов, пропитанные духом многих веков. Рядом с ними Натаниэль Месгрейв положил отреставрированную харлстонскую корону: начищенное золото сияло, бриллианты переливались, и зрелище прекрасней трудно было себе представить. Сбоку от чудесных драгоценностей примостились два полотняных мешочка, в которых они и были обнаружены.

– Прежде чем выдвигать теорию, объясняющую то необычное послание, благодаря которому мы нашли регалии, следует расставить по порядку все известные нам факты, – заговорил Холмс. – Начнем с этих двух мешочков. Как совершенно справедливо заметил Месгрейв, они абсолютно идентичны. Первый, в котором корона хранилась долгие годы, немного износился; второй же выглядит новым. В свой прошлый визит я знал о существовании лишь одного мешочка, да и то не обратил на него особого внимания. Я объяснил его неважное состояние тем, что он весьма долго находился в склепе вашего дома, – за это время тут успело смениться десять поколений Месгрейвов. Но, разумеется, я ошибался. Я должен был догадаться, что черви и плесень, сумевшие за несколько веков проделать дыру в деревянной стенке сундука, обязательно уничтожили бы тонкую льняную ткань. А значит, видимые повреждения мешка были вызваны его относительно недолгим пребыванием в водах озера Харлстон. Но во всем остальном эти два мешочка совершенно одинаковы. Из этого следует, что королевские регалии в них спрятали вовсе не во время казни Карла Первого, а значительно позднее, уже в наши дни.

– Тогда же, когда первый мешок выбросили в озеро? – предположил я.

– Именно, – кивнул Холмс. – А кто из известных нам личностей последним держал в руках и корону, и мешок?

– Брайтон!

– Да, дворецкий Брайтон и его сообщник, человек, которому он передал сокровище. Передал прямо из склепа, который тут же превратился в его могилу. Но погодите! Мы еще не до конца исчерпали возможности дедуктивного метода! Если мешков не было в склепе, когда Брайтон нашел сундук, – а мы уже выяснили, что это именно так, – значит, он сам их туда принес. Я не сомневаюсь, что Брайтон сам спустился в склеп, пока Рэчел Хауэлз ждала его снаружи. Брайтон чувствовал, что уже практически завладел сокровищем, и потому наверняка решил рассмотреть его повнимательнее; свидетели ему были совсем ни к чему. Вряд ли Хауэлз, даже если бы он пригласил ее вниз, решилась бы сама спуститься в склеп, зная, что каменную крышку страхует от падения всего одно поленце. Если плита рухнет и она окажется узницей, ее воплей никто не услышит. Потому в склеп отправился Брайтон. Он же открыл сундук, он же обнаружил там сокровища, и он же переложил их в мешки.

– Мешки? Разве там был не один мешок? – удивился я.

– Нет. Один из тех мешков несколько лет назад мы извлекли из озера, второй – нашли сегодня в подвале. Мы знаем, что Брайтону не суждено было выбраться живым из склепа. А значит, и мешки он вынести с собой не мог. Следовательно, они могли попасть наружу одним-единственным путем: когда Брайтон передал их своему сообщнику.

– Которым и была Рэчел Хауэлз!

– Именно, – кивнул Холмс.

Мы с Месгрейвом сидели тихо как мышки, не спуская внимательных глаз с Шерлока Холмса.

– Теперь мы можем точно восстановить цепочку событий. У Брайтона до увольнения оставалась неделя, любезно предоставленная ему вашим кузеном, и потому он удвоил свои усилия по поиску сокровищ. Удача улыбнулась ему уже спустя два дня. Он понял, где спрятаны сокровища, но не знал, как ему их добыть. Он отправился за советом к Рэчел Хауэлз, женщине хитроумной и затаившей на него жестокую обиду. Она выдвинула условия сделки: она ему поможет, только если найденное они разделят пополам. Именно Рэчел принесла эти два мешка, в которые следовало разложить поделенные сокровища. Брайтон взял их с собой в склеп, наполнил первый мешок и передал его Хауэлз. Я прямо слышу, как он говорит ей что-то вроде: “Скипетр и держава тебе; корона мне. Ты довольна, дорогуша?” Что же предпринимает Хауэлз? Понимая, что ей следует торопиться, она спешно бросает свой мешок в ближайшее укромное место, которое присмотрела заранее, – один из саркофагов. В этом саркофаге мы сегодня и нашли мешок. По ходу дела она быстро заглядывает внутрь. Думаю, несмотря на заверения Брайтона, Рэчел решила, что эти ржавые железки ничего не стоят. Прямо слышу, как она, склонившись над склепом, выкрикивает проклятия. А Брайтон, вылезая на поверхность, сперва положил на плиту мешок с короной. Тут-то она и решилась на убийство.

– Вы всегда это подозревали!

– Да, Ватсон. Убийство. Другие теории вписываются куда хуже. Подумайте сами. У нее была и возможность, и удобное средство для убийства. А уж мотивов – целая куча! Во-первых, месть – ведь Брайтон бросил ее ради другой женщины. Я уже говорил, что страстная кельтская женщина, какой была Хауэлз, так и не простила Брайтона, узнав, что ее променяли на дочь старшего егеря. Во-вторых, ярость – Брайтон говорил, что в обмен на помощь она получит великие сокровища, но, очевидно, обманул ее. Ну и наконец, алчность – ведь раз Брайтон так пылко заверял ее, что железки имеют огромную ценность, то, возможно, так оно и было.