Ельцин - Тимоти Колтон

«Президент Борис Н. Ельцин на сегодняшнем избирательном митинге пребывал в настроении расточительного благотворителя. Татарскому лидеру, с которым он встретился на улице, он пообещал 50 тысяч долларов на открытие нового мусульманского культурного центра. Он посетил монастырь Русской православной церкви и пожертвовал 10 тысяч долларов из казны на покрытие хозяйственных расходов монахинь… Он даже пообещал установить телефон женщине, которая пожаловалась, что уже восемь лет ждет своей очереди…

Днем ему предстояло встретиться с тридцатью местными чиновниками, директорами заводов и редакторами местных газет. Тут-то и стало ясно, на какой риск готов идти господин Ельцин, чтобы остаться в Кремле… Несколько местных чиновников начали жаловаться, что налоги душат их предприятия и заводы. Они умоляли господина Ельцина восстановить налоговые льготы, которые были введены в 1994 году, чтобы помочь промышленности, задыхавшейся под гнетом налоговых долгов… Под давлением МВФ российское правительство в прошлом году отменило эти льготы…

[Владимир] Пансков, министр финансов [России], выступил против восстановления налоговых льгот…

Господин Ельцин повернулся к слушателям. „Правительство выступает против, — сказал он. — Может ли кто-нибудь из вас, специалистов и экономистов, придумать другой выход?“

Когда все закричали: „Нет!“ — господин Ельцин повернулся к министру финансов, который, стоя с несчастным лицом, дожидался реакции президента. „Перед выборами, — с улыбкой сказал президент, — мы подпишем указ“. Все зааплодировали, кроме господина Панскова»[1375].

В сибирском Красноярске 17 мая Ельцин заявил жителям, что бросил монетку в Енисей, на удачу, «но вы не должны думать, что этим моя финансовая помощь Красноярскому краю ограничится»[1376]. 24 мая в Архангельске он сообщил, что прибыл «с полными карманами»: «Сегодня Архангельская область получит немного денег»[1377]. Объявив о выделении средств для строительства, он продолжил свой путь и переместился в Воркуту, где в ходе краткой встречи пообещал свою помощь в сооружении домов на юге страны для тех, кто захочет уехать с севера после выхода на пенсию, заявил о снижении на 50 % железнодорожных тарифов для вывоза угля из региона, а шахтеру Лидии Денисюк, с которой он спускался под землю, пообещал подарить машину «Жигули» для ее малообеспеченной семьи[1378]. 28 мая, посещая вместе с Борисом Немцовым Чечню, Ельцин велел губернатору доставить «Газели» и «Волги» с нижегородского завода ГАЗ чеченским фермерам. В Уфе 30 мая он присутствовал на церемонии по открытию подготовительных строительных работ для нового метро. В Казани 9 июня он, выступая в тюбетейке, пообещал финансировать строительство метро: город и республика добивались этого с 1983 года. Ельцин раздавал обещания направо и налево: обещал новые трактора и комбайны колхозам, клялся снизить тарифы на электричество, простить муниципальные долги, найти средства для реконструкции и расширения библиотек и клиник, выработал договоры о разделении полномочий с губернаторами и президентами республик (во время кампании было подписано двенадцать таких документов).

Щедрые обещания, данные в ходе предвыборной кампании, после выборов предстояло выполнять. Руководители кампании не могли не видеть нереалистичность некоторых обещаний 1996 года, однако предпочли не обращать на это внимания и сосредоточиться на победе здесь и сейчас. Типичным примером таких обещаний стал популистский указ об отмене воинского призыва к 2000 году. Составляя его, Ельцин не захотел прислушиваться к мнению генералов и своего советника по вопросам национальной безопасности Юрия Батурина, который считал, что по практическим соображениям указ невозможно выполнить ранее 2005 года. Батурин отказался подписывать проект указа, после чего новый руководитель кремлевской администрации Николай Егоров, консерватор, имеющий тесные связи с армией, позвонил ему и сказал, что обойдутся без него. «Сейчас нужно выиграть выборы, а потом будем разбираться»[1379]. Призыв в России существует и по сей день.

Последняя избирательная кампания Ельцина была сражением на всех фронтах одновременно. Главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков сравнил его план с философией плутоватого старика Луки из пьесы Горького «На дне»: «Ни одна блоха не плоха, все черненькие, все прыгают». «Ельцин-Лука позволяет скакать всем», — пишет Третьяков. Смешивая метафоры, он добавляет, что команда Ельцина «высасывала» все идеи и занимала «миллион позиций по ста вопросам». Третьяков не вполне справедлив, потому что Ельцин был вполне последователен в том, что касалось политических вопросов высшего порядка (например, позволять ли коммунистам возвращаться к власти), хотя и весьма вольно обращался со многими менее значимыми проблемами. Но Третьяков отметил и то, что, несмотря на миллион позиций Ельцина, его противники «не могут противопоставить… ясных и четких позиций хотя бы по десяти ключевым вопросам»[1380].

Передовица Третьякова была опубликована 7 мая. В воскресенье 16 июня 75 миллионов избирателей сказали свое слово. Ельцин набрал 26 665 495 голосов. Это было на 19 миллионов меньше, чем в 1991 году, но все же позволило ему занять первое место с 36 % голосов. Зюганов набрал 32 %, Лебедь — 15 %, Явлинский — 7 %, Жириновский — 6 %, а остальные — меньше 1 %. Горбачев получил 0,5 % — 386 069 голосов, что стало последним его унижением со стороны Ельцина. Хотя в сравнении с 1991 годом показатели Ельцина ухудшились во всех макрорегионах России, он все же победил в 46 субъектах федерации, а Зюганов — в 43. Больше среднего Ельцин набрал в северных и северо-западных регионах европейской части страны, в Москве, на Урале и в Сибири. Хуже всего были показатели в «красном поясе» южнее Москвы и на Северном Кавказе.

Итак, Ельцин и Зюганов сошлись в смертельной схватке. Второй тур голосования проходил в рабочий день — в среду 3 июля. Стратегия президента, подкрепленная электоральным форматом, была простой — свести все к выбору между движением вперед или отступлением назад в прошлое. На уровне тактики решение было преобразовано в дихотомию с предельной точностью. Выбор никогда еще не был столь ясным, сказал Ельцин 17 июня. «Либо назад — к революциям и потрясениям, либо вперед — к стабильности и благополучию»[1381]. Национальное телевидение поддержало Ельцина, показывая документальные фильмы о ГУЛАГе, преследовании диссидентов и экономическом застое в Советском Союзе[1382].

За 17 дней между раундами разыгрались две политические мелодрамы. 18 июня, выполняя майскую договоренность, финишировавший третьим Александр Лебедь выступил в поддержку Ельцина. Цена за это возросла: ему предложили пост секретаря Совета безопасности и помощника президента по вопросам национальной безопасности, и он ответил согласием. Одновременно Ельцин сместил министра обороны Павла Грачева, некогда командовавшего Лебедем, и через несколько недель заменил его Игорем Родионовым, пожилым генералом, которому Лебедь доверял. 20 июня разразился скандал вокруг средств на избирательную кампанию, подорвавший отношения Ельцина с кликой Александра Коржакова. За день до этого офицеры кремлевской службы охраны арестовали выходивших из Белого дома членов команды Чубайса, Сергея Лисовского и Аркадия Евстафьева, и конфисковали полмиллиона долларов наличными, предназначенные для финансирования ельцинской кампании. Для президента это стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. После вмешательства Чубайса и Татьяны Дьяченко он уволил Коржакова, Олега Сосковца и Михаила Барсукова. Изгнание бывших фаворитов должно было подчеркнуть его силу воли и стремление вперед[1383].

Другая драма разыгрывалась вдали от глаз публики и была связана с состоянием здоровья Ельцина, которое резко ухудшилось из-за стресса, постоянных поездок и 12-часового рабочего дня. 23 июня, между двумя этапами выборов, Ельцин, находившийся в Калининграде, внезапно ощутил резкую боль в груди. 26 июня, уже в «Барвихе-4», с ним случился четвертый инфаркт. Его личный врач, Анатолий Григорьев, находился рядом и успел провести реанимацию и вовремя дать лекарства. Инфаркт сохранили в тайне, объяснив исчезновение Ельцина простудой. Президент НТВ Игорь Малашенко, не будучи в курсе подробностей, знал, что Ельцин находится в плохом состоянии, но утаивал эту информацию от прессы. Мне он признался, что предпочел бы «труп Ельцина» живому Зюганову[1384]. 28 июня Ельцин кое-как провел встречу с Лебедем, чтобы обсудить ситуацию в Чечне. Сверкали вспышки фотоаппаратов, работали телекамеры, но вся сцена была срежиссирована сотрудниками президента в палате санатория «Барвиха»; впоследствии видеозапись была отредактирована так, чтобы помощники и медработники не были заметны в кадре[1385]. Все мероприятия кампании были отменены. Несколько тысяч работников аграрного комплекса собрались в Кремлевском дворце съездов, чтобы услышать президента, но их приветствовал Виктор Черномырдин. Это произвело плохое впечатление и, по оценке Чубайса, стоило Ельцину 1–2 % избирателей каждый день[1386]. 3 июля все, что мог сделать Ельцин, — это пройти вместе с женой несколько шагов до избирательной урны и опустить в нее свой бюллетень; участок специально организовали прямо в санатории.