Ельцин - Тимоти Колтон

Третья техника по взвинчиванию рейтингов президента была основана на образе Бориса Ельцина в глазах граждан. В соответствии с выбранным направлением кампании кандидат должен был представать как отцовская фигура, как человек, умудренный опытом, страдающий и исцеляющийся вместе со своим народом. Серия роликов «Выбирай сердцем» была запущена в мае после тщательных опросов общественного мнения и изучения фокусных групп. Как пишет Ельцин, «с телевизионного экрана простые люди говорили, что думают обо мне […] Интерес к личности президента вырос. Настолько был силен контраст между сложившимся образом президента и этим призывом. Избиратель как будто бы проснулся… А вот „новый Ельцин“ — ожил, встряхнулся, может быть, опять поставить на него?»[1365] В заключительные дни кампании был показан ролик, в котором Ельцин вспоминал о своей молодости и о том, как ухаживал за Наиной; его рассказ сопровождался сентиментальной музыкой. Чтобы улучшить имидж мужа, Наина Иосифовна давала интервью журналистам, рассказывала о детях, внуках, о семейной жизни. В широко распространенном фотоальбоме и отрывках документальных фильмов президента можно было видеть и утомленным, и ликующим, и подавленным; показывали и его искалеченную левую руку, которую он обычно всячески старался спрятать.

Эту часть кампании по переизбранию можно назвать более-менее успешной. Опрос, проведенный летом 1996 года, показал, что большая часть населения считала Ельцина умным человеком, четко представляющим себе будущее России, в то время как мнения о его силе и честности разделились пополам. Была одна черта характера, по которой Ельцин снова и снова получал исключительно критические оценки — способность к сочувствию, которую респонденты оценивали, отвечая на вопрос, «действительно ли Ельцин заботится о таких людях, как вы». Только каждый четвертый соглашался с этим утверждением, и ответы были непосредственно связаны с экономическим положением людей[1366]. Это объясняет ту серьезность, с какой предвыборный штаб Ельцина отнесся к четвертой задаче — найти способ перенести президента из его башни из слоновой кости на уровень простых граждан и заставить его воспринимать их как людей.

Освежить имидж Ельцина можно было с помощью электронного рекламного блица и творческого использования его высокого положения. Он полгода разыгрывал доброго Санта-Клауса, раздавая материальные и символические блага тщательно отобранным сегментам населения. Экономическая основа этих жестов обеспечивалась административной дисциплиной и жонглерством, иностранными кредитами и займами под будущие доходы. В январе, феврале и марте Ельцин каждый месяц подписывал по 7–8 указов о материальной помощи определенным слоям населения; в апреле их количество достигло 22, а в мае и первые две недели июня — 34[1367]. Многие акты щедрости были ответами на конкретные просьбы. Нередко сам «Ельцин был вдохновителем указов, которые… обильно прорастали в предвыборный сезон. Особенно остро он почувствовал эту потребность в мае. Собрав помощников, потребовал от них „свежих идей для указов“»[1368].

В соответствии с январскими и февральскими директивами Ельцина и под давлением со стороны правительства и президентской администрации задержанные зарплаты в негосударственном секторе были выплачены к началу апреля; в государственном секторе улучшения произошли к началу мая. Начали осуществляться социальные программы на общенациональном уровне: были повышены пенсии фронтовикам и другим группам пожилых граждан, увеличились пособия матерям-одиночкам и диабетикам, были подняты зарплаты преподавателей и ученых. Вышел указ о компенсации вкладов, обесценившихся после гиперинфляции 1992 года. Начала действовать программа ипотечного кредитования. Другие указы касались авиакосмической промышленности, аграрного комплекса и малых предприятий. Были сделаны символические жесты, затрагивающие практически каждого. Несколько указов восстанавливали права казачьих общин, которые были отменены при коммунистах. В апреле Ельцин приказал, чтобы на патриотических мероприятиях рядом с российским триколором развевался советский красный флаг (правда, серп и молот на нем заменили золотой звездой), а Президентский полк получил прекрасную новую форму, напоминающую мундиры царской гвардии до 1917 года[1369]. В качестве подачки молодежи 16 мая Ельцин издал указ о том, что к 2000 году в России не будет военного призыва, а армия перейдет на контрактную основу.

Самым большим вкладом Игоря Малашенко в кампанию стало то, что ему удалось убедить Ельцина в необходимости прямого общения с народом. Таким образом, Ельцин выходил за рамки контактов через посредников, а средства массовой информации получали великолепное сырье для дальнейшей рекламы. Во время одной из первых встреч Малашенко рассказал Ельцину о том, как Джордж Буш-старший взвинтил свою популярность, когда во время избирательной кампании в 1988 году посетил фабрику по производству флагов в Нью-Джерси. Малашенко заверил Ельцина, что ему тоже необходимы подобные сцены и что следует каждый день иметь заголовок, связанный с ним лично. «Он сразу же все понял, — вспоминает Малашенко. — У меня никогда не было причин жаловаться: хотя его здоровье ухудшалось, он делал невероятные вещи. Он каждый день давал нам новости»[1370]. На то, чтобы осознать необходимость прямых контактов с людьми на местах, Ельцину потребовалось несколько недель. В начале апреля он отправился в Белгородскую область, а потом в Краснодар и Буденновск, где в 1995 году произошел теракт. В Краснодаре Ельцин стоял за рядами охраны, а безмолвствующий народ держался подальше. Малашенко и Чубайс показали ему фотографии этой сцены и сравнили их со снимками с его гастролей в 1989–1991 годах. В следующий раз Ельцин, приехав в Хабаровск (он остановился в городе по пути в Пекин), тут же протиснулся в толпу, и «это произвело совершенно иное впечатление»[1371].

3 мая Ельцин был в Ярославле. На следующей неделе он поехал в Волгоград и Астрахань, а через неделю был уже в Центральной Сибири. В конце мая он посетил северные районы европейской части страны и Урал, а потом отправился в Тверь, Казань, на Северный Кавказ, в Западную Сибирь, Нижний Новгород, Поволжье, Санкт-Петербург и под занавес — 14 июня — в Екатеринбург. В День Победы Ельцин принимал парад на московской Красной площади. В тот же день он вылетел в Волгоград, чтобы выступить на Мамаевом кургане, у монументальной статуи Родины-матери. Было уже темно, и люди зажгли свечи и фонарики. Рядом с президентом стоял пресс-секретарь Сергей Медведев: «Я чувствовал, что он зажигается от общего дыхания, тысяч людей. И у него были заготовки, он все это бросил и говорил очень эмоционально… Люди его принимали, кричали… Воздух был как наэлектризован, и он это чувствовал. Это было как допинг, очень мощный, и он этот допинг воспринимал»[1372]. Ельцин стал гораздо мягче и приветливее разговаривать с людьми, балагурил с ними. Он спрашивал, есть ли у них вопросы к нему, целовал женщинам руки, возлагал венки к памятникам и военным мемориалам. С беспроводным микрофоном в руке он выходил на городские площади, рынки, свинофермы, выступал в соборах, казармах и угольных шахтах. 30 мая, в Уфе, во время музыкальной паузы, Ельцин выскочил на сцену и начал танцевать твист: «Это был отчаянный танец, с вращением бедрами, взмахиванием локтями и закушенной нижней губой. Десятитысячная толпа молодежи… пришла в полный восторг». Когда Ельцин помахал рукой собравшимся и сошел со сцены, руководитель запрещенной при Брежневе рок-группы «Машина времени» Андрей Макаревич призвал всех голосовать за Ельцина, «чтобы „Машина времени“ продолжала играть»[1373]. 10 июня на концерте поп-исполнителя Евгения Осина на стадионе в Ростове-на-Дону Ельцин призвал собравшуюся молодежь «голосовать, как следует», чтобы все могли «жить в свободной России». После этого он сорвал с себя пиджак и начал отплясывать с Осиным и двумя певичками в мини-юбках.

Ни одно мероприятие не обходилось без подарков — больших и малых. Главная задача была в том, чтобы создать предвкушение пользы от предстоящих реформ и подчеркнуть отзывчивость кандидата. Поскольку подарки планировались накануне, каждый вечер сотрудники президента спрашивали: «Что подарим завтра?»[1374] Вот типичный митинг в Ярославле, увиденный глазами корреспондента «Нью-Йорк таймс».

«Президент Борис Н. Ельцин на сегодняшнем избирательном митинге пребывал в настроении расточительного благотворителя. Татарскому лидеру, с которым он встретился на улице, он пообещал 50 тысяч долларов на открытие нового мусульманского культурного центра. Он посетил монастырь Русской православной церкви и пожертвовал 10 тысяч долларов из казны на покрытие хозяйственных расходов монахинь… Он даже пообещал установить телефон женщине, которая пожаловалась, что уже восемь лет ждет своей очереди…