Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

Что, скорее, и было целью сегодняшнего вечернего визита, напомнил он себе и потянулся за пальто Жевонса.

* * *

— Добрый вечер, Абрейм, — сказала Анжелик Фонда с приветливой улыбкой.

— Добрый вечер, моя дорогая! — Мерлин снова склонился к её руке, галантно её целуя. — «Может быть, одна из причин, по которой я считаю себя “Мерлином”, а не Нимуэ, — подумал он, — заключается в том, что Нимуэ никогда не интересовалась другими женщинами. Мерлин, с другой стороны…»

Он снова отложил эту мысль в сторону, хотя на самом деле не был уверен, был ли это законный случай, когда Мерлин интересовался «другими женщинами», или когда Мерлин интересовался «противоположным полом» (каким бы полом это ни было в данный момент), или когда Мерлин обнаружил что-то о себе, о чём Нимуэ никогда не подозревала, или просто Мерлин обнаружил что-то ещё, о чём стоило бы беспокоиться, но что не имело бы значения ни для кого другого на всей планете.

— Я рада, что вы смогли присоединиться к нам этим вечером, — продолжила Анжелик. — Хотя я боюсь, что компания будет немного скудной в такую ночь, как эта.

— Я не удивлён. — Мерлин склонил голову набок, прислушиваясь ветру, пронзительно завывающему в карнизах особняка Анжелик.

Температура снаружи была восемь градусов ниже нуля — восемь градусов ниже нуля по Фаренгейту[11] — и продолжала падать. Ветер тоже дул со скоростью почти сорок миль в час, и Мерлин мрачно подумал, что даже сейчас, когда он стоял в уютном тепле особняка Анжелик, мужчины и женщины — и их дети — снаружи буквально замерзали до смерти. Он знал о сарае садовника на территории особняка Анжелик и о четырёх бедных семьях, которые переехали в него этой зимой. Он знал, как она укрепляла его от непогоды, как делала каждую зиму. Что она позаботилась о том, чтобы было достаточно угля для керамической плиты, которую она установила. И он знал, как, несмотря на все её усилия, члены этих семей жались друг к другу, делясь теплом тела, а также живительным теплом этой печи. Они будут замёрзшими, окоченевшими и несчастными, и он сомневался, что кто-нибудь из них действительно заснёт, настолько сильно они дрожали. И всё же утром, в отличие от слишком многих бедняков, сгрудившихся в поисках тепла вокруг вентиляционных отверстий климатической системы Храма, они будут ещё живы.

«И она точно знает, что происходит там снаружи, — подумал Мерлин, глядя на улыбающееся лицо своей хозяйки. — Та же самая женщина, которая зашла так далеко, чтобы дать им шанс выжить, которая организовала связь Уилсинна и спрятала те спасающиеся семьи где-то здесь, в Зионе, улыбается и смеётся, как будто ей ни до чего на свете нет дела».

Он почувствовал, что его восхищение поднялось ещё на одну ступеньку, и, положив её руку на сгиб своего локтя, повёл её через гостиную к одному из фуршетных столов. Слуга подал ему тарелку, доверху наполненную отборными деликатесами — рулетиками с ветчиной, тонкими ломтиками говядины, прожаренной «с кровью», грудкой виверны и цыплёнка, креветками-пауками, оливками, жареными яйцами, солёными огурчиками, сыром, хлебом… Он прикинул, что на столе было достаточно еды, чтобы кормить людей, ютящихся в сарае садовника Анжелик, по крайней мере, месяц. И он знал, что каждое утро именно туда отправлялись «остатки» со вчерашнего фуршета. Туда и в одну из благотворительных кухонь, управляемых орденом Бе́дард.

«Вот ещё одна вещь, которая меня бесит, — подумал он. — Если кто из других первоначальных „Архангелов“ и был пособником Лангхорна, то это была Бе́дард. И — я знаю, что это глупо, чёрт возьми! — я бы действительно предпочёл, чтобы „её“ орден был таким же больным и извращённым, как Орден Шуляра, но это не так. Во всяком случае, больше не так. Почему первоначальные злодеи пьесы не могут по-прежнему оставаться злодеями?»

— Я полагаю, этим вечером Марлиса оставила своё расписание свободным ради вас, Абрейм, — сказала ему Анжелик с улыбкой, и он улыбнулся в ответ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вообще-то, — тихо сказал он, поворачиваясь, чтобы осмотреть почти пустую гостиную, — какой бы очаровательной ни была Марлиса, и как бы мне ни нравилось её общество, сегодня вечером я пришёл поговорить с вами.

— О? — Она приподняла бровь, глядя на него, и он слабо улыбнулся.

— Я не уверен, — выражение его лица было выражением человека, обменивающегося несущественной светской беседой со своей прекрасной хозяйкой, — но я думаю, что время на исходе.

Он на мгновение встретился с ней взглядом, затем снова посмотрел в другой конец комнаты.

— Да, боюсь, что это так. — Она улыбнулась ему, явно забавляясь тем, что он только что сказал, но её мягкий голос был невыразимо печален. — Я надеялась, что смогу вытащить ещё несколько человек, — продолжила она. — К сожалению, я не могу. Времени не осталось.

— Нет? — Настала его очередь приподнять бровь, и она покачала головой.

— У меня есть источник внутри Инквизиции. Клинтан начнёт действовать завтра.

— Против вас? — Вопреки себе, вопреки даже тому, что он был ПИКА, а не существом из плоти и крови, Мерлин не мог полностью скрыть беспокойство в своём голосе и глазах.

— Я так не думаю, — ответила она. — Во всяком случае, не сразу. Но когда он начинает подвергать людей Допросу…

Она позволила своему голосу затихнуть, и он слегка кивнул, но его мысли метались от одной к другой. В отличие от Анжелик, у него был доступ к целой сети метеорологических спутников. Он знал, что воющий этим вечером ветер и резкие перепады температур несколько ослабнут в ближайшие пару дней, но за потеплением надвигалась ещё одна зимняя буря. Которая должна была быть, по крайней мере, такой же суровой, как теперешняя.

— Есть ли в городе какое-нибудь место, где вы могли бы спрятаться на пятидневку или две?

— Может быть и есть, — сказала она, а затем слабо улыбнулась. — Но зачем? Неужели одно из ваших «почти-сейджиновских» умений говорит вам о чём-то, чего я не знаю, Абрейм?

— Что-то в этом роде, — сказал он ей с ответной улыбкой. — Погода будет необычайно суровой в течение следующих нескольких дней. — Она немного скептически поглядела на него, и он погладил её руку своей свободной рукой. — Просто доверьтесь мне, Анжелик. Если мы сможем избежать этого, мы не хотим, чтобы вы — или кто-нибудь другой — попробовал отправиться в путешествие.

Мгновение она задумчиво смотрела на него, затем пожала плечами.

— В любом случае мне потребуется примерно день, чтобы организовать фактическое выдвижение из города, — сказала она. — И, честно говоря, вероятно, не помешает ещё несколько дней, чтобы проработать всё это. Предполагая, конечно, что я была так же успешна, как я думаю, в создании своих убежищ!

— Я думаю, были, — заверил он её.

— Что ж. — Она на мгновение оглядела гостиную, затем снова пожала плечами. — Я буду скучать по этому месту, — сказала она почти с тоской. — Я сделала здесь по крайней мере несколько полезных вещей. Я только жалею, что в конце концов потерпела такую полную неудачу.

— Вы не потерпели неудачу, — тихо сказал он ей. Она снова посмотрела на него, и он покачал головой. — Поверьте мне, дни «Группы Четырёх» — дни Храма — сочтены. Это займёт больше времени, чем хотелось бы вам или мне, но это произойдёт, и такие люди, как вы и Адора Диннис, являются одной из причин этого.

— Но сколько людей умрёт перед этим, Абрейм? — печально спросила она, хотя выражение её лица по-прежнему оставалось выражением женщины, праздно болтающей с любимым гостем. — Сколько людей умрёт?

— Очень много, — сказал он, не отводя глаз. — Но это не ваших рук дело и не ваша вина, и благодаря вам их будет намного меньше, чем было бы в противном случае. Так что, если вы не возражаете, вместо того, чтобы беспокоиться о том, насколько вы «провалились», давайте просто посмотрим, как вытащить вас и как можно больше других людей из этого живыми, хорошо?

* * *

Капитан Храмовой Гвардии Канстанцо Фендис быстро шёл по одному из коридоров Храма. На нём была полированная стальная кираса и алая куртка Гвардейца, надетая поверх тяжёлого шерстяного свитера, который был чуть-чуть чересчур тёплым здесь, внутри самого Храма. Его меч покоился в ножнах у бедра, перчатки были заткнуты за пояс, и хотя он снял свой тяжёлый плащ в гардеробной, когда вошёл в Храм, его высокие сапоги и штанины брюк были усеяны мокрыми пятнами, оставленными растаявшим снегом.