Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

Однако каким бы хорошим ни был этот противник, ни одна из других семей не собиралась исчезать. Все они находились под постоянным наблюдением, и он лично выбрал инквизиторов, ответственных за то, чтобы держать их в таком состоянии. Конечно, он сделал то же самое и в случае с Уилсиннами, но на этот раз он назначил по две команды для каждой семьи, и ему показалось крайне маловероятным, что у него может быть так много предателей (если это действительно то, что произошло в случае Уилсиннами) в его собственных рядах. Нет, другие семьи никуда не денутся без его ведома. На самом деле, он скорее хотел, чтобы кто-то из них сделал попытку. Если бы они это сделали, они всё же могли бы привести его инквизиторов к остальным, и в глубине души он был убеждён, что на данный момент это был единственный способ найти тех других.

Не то чтобы он собирался отказываться от охоты. А тем временем…

— Вы ещё не думали о том, когда именно вы хотите, чтобы их арестовали, Ваша Светлость? — спросил он через мгновение.

— Я думаю, мы можем дать им ещё примерно пятидневку, не так ли, Уиллим? — Вопрос генерал-адъютанта, казалось, вернул Великому Инквизитору настроение, и он весело улыбнулся. — Нет необходимости давать им меньше им время с их семьями, не так ли?

— Полагаю, что нет, Ваша Светлость. — Рейно ответил на улыбку своего начальника более сдержанно.

В отличие от Клинтана, Рейно не получал личного удовлетворения от уничтожения врагов Великого Инквизитора. Он также не особо рассчитывал на то, что члены их семей попадут на Допрос раньше них. Он признавал, что это был один из самых эффективных методов шуляритов для извлечения информации, и их неспособность применить его к сбежавшим членам семьи, вероятно, помогла объяснить, по крайней мере, часть разочарования Клинтана. Что касается самого себя, то Рейно был бы так же счастлив избегать подобных вещей, насколько это возможно. В любом случае вряд ли это было необходимо. У них уже было достаточно улик, так что они могли рассчитывать на то, что обвиняемые в конце концов признаются (обвиняемые ведь всегда в конце концов признаются?), и, если не считать нескольких младших епископов и архиепископов, которым удалось ускользнуть, уехав из города до наступления зимы, они могли арестовать виновных в любое время, когда захотят.

Даже те, кто ухитрился выбраться из Зиона, только отсрочили неизбежное. За всеми ними наблюдали доверенные инквизиторы, которые просто ждали сообщения по семафору, чтобы взять их под стражу.

— Я полагаю, что может быть, возможно, что одному или двум из них удастся сбежать, по крайней мере, ненадолго. Но не больше одного или двух… И любой, кто сбежит, не уйдёт далеко.

* * *

Никто из тех, кто знал Лисбет Уилсинн, не узнал бы её в тёплом, но чрезвычайно простом пончо в харчонгском стиле, которое носила Шантахал Бландей, надетом поверх столь же практичного шерстяного плаща с капюшоном. По крайней мере, подумала Лисбет, засунув руки в рукавицах под пончо, поглубже зарывшись подбородком в вязаный шарф и пригнув голову от ветра, она искренне надеялась, что этого не произойдёт.

Она всегда ненавидела Зион зимой. Поместья её мужа находились в южных Храмовых Землях, прямо через границу с княжеством Таншар. Собственная семья Лисбет, хотя и имела связи со многими великими церковными династиями, была таншарской, и хотя зима в Заливе Таншар могла быть достаточно холодной, она никогда не была такой холодной, как зимой в Зионе. Её муж родился всего в пяти милях от границы, на стороне Храмовых Земель, и полностью понимал — и разделял — её отвращение к Зионским зимам. Он редко настаивал на том, чтобы она оставалась с ним здесь на зимние месяцы.

Он так же не планировал, что она присоединится к нему этой зимой, и по гораздо более веским причинам, чем её неприязнь к снегу. На самом деле, он послал ей сообщение (очень осторожно), что, по его мнению, для неё было бы разумно составить альтернативный план путешествий. К сожалению, о том факте, что за ней и детьми наблюдают, она узнала, ещё до того, как пришло его сообщение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Большинство людей не обратили бы на это внимания, но Лисбет Уилсинн не была «большинством». Она была умной, наблюдательной женщиной, которая поняла, когда приняла предложение Сэмила Уилсинна, что брак с мужем именно из этой династии неизбежно втянет её в Храмовую политику. Эта мысль вызвала у неё отвращение, но, несмотря на разницу в их возрасте, Сэмил определённо отвращения не вызывал — её губы дрогнули от горько-сладкого воспоминания — и она разделяла его возмущение тем, во что превратилась Мать-Церковь.

Она не ожидала, что всё обернётся так плохо. Не на самом деле. Никто никогда по-настоящему не ожидает конца своего мира, даже когда они искренне думают, что готовы к нему. Тем не менее, она всегда была, по крайней мере, мысленно готова к возможности катастрофы, и за последние пару лет — особенно после катастрофического нападения «Группы Четырёх» на Королевство Черис — она тихо принимала собственные меры предосторожности. И в отличие от других членов Сэмиловского Круга в викариате, Лисбет знала, кто был истинным центром коммуникаций Реформистов. Когда Адора Диннис была вынуждена бежать в Черис после ареста её мужа, она передала свои собственные обязанности Лисбет. В процессе ей пришлось предоставить Лисбет определённую информацию, которой обладали только Адора и Сэмил, что означало, что Лисбет стало известно о важности Анжелик Фонды для Круга… хотя почти ни у кого в Круге не было ни малейшего подозрения об этой важности.

Насколько знала Лисбет, она и Сэмил — и брат Сэмила, Ховерд — теперь были единственными людьми в Храмовых Землях, которые вообще знали о связи Анжелик с Кругом. Поэтому, когда она поняла, что за ней и детьми наблюдают, что любая попытка сбежать будет немедленно пресечена, она разработала собственный план. Вместо того чтобы держаться подальше от Зиона, она написала — открыто, используя свои привилегии жены старшего викария, чтобы отправить это по церковному семафору, — чтобы сказать Сэмилу, что она всё-таки присоединится к нему этой зимой. И она приняла меры, чтобы сделать именно это.

Затем они с Анжелик сделали чуточку иные (и гораздо более скрытные) приготовления. Она не ожидала, что все трое инквизиторов, которые шпионили за ней, окажутся в процессе убитыми, но она также и не проливала никаких лицемерных слёз по поводу их кончины. К сожалению, первоначальный план Анжелик немедленно вывезти её и её детей из Храмовых Земель оказался неосуществимым в свете тайных, но интенсивных поисков, которые инициировал Уиллим Рейно. Открытая охота на «похитителей» её семьи была бы серьёзным препятствием и при лучших обстоятельствах, но именно безжалостно эффективная тайная охота Рейно вдохновила осторожность Анжелик.

И её решимость вывезти из города как можно больше других семей, напомнила себе Лисбет сейчас. Эгоистичная мать внутри неё — мать, которая хотела, чтобы её дети были в безопасности, и Шань-вэй с ними, с любыми другими детьми! — горько возмущалась этим решением со стороны Анжелик. Большая часть её, однако, была полностью согласна. Несмотря на свой страх за безопасность собственной семьи, она знала, что просто бросить кого-то ещё, кого они могли бы спасти, было бы предательством всего, за что когда-либо выступал Круг.

А поскольку её муж, зять и большинство их самых дорогих друзей по викариату должны были умереть за то, за что выступал Круг, Лисбет Уилсинн могла предать их дело не больше, чем Анжелик.

Ничто из этого не помогало выносить изматывающие нервы пятидневки пряток здесь, в Зионе, городе, который стал сердцем самого зверя. Хорошей новостью было то, что Шантахал Бландей совсем не была похожа на Лисбет Уилсинн. Она была старше, её волосы были другого цвета, у неё была заметная родинка на подбородке, и она была как минимум на тридцать фунтов тяжелее, чем стройная, моложавая мадам Уилсинн. Не говоря уже о том, что когда мадам Уилсинн исчезла, её сопровождали оба сына и дочь, а у Шантахал был только один сын.