Смутные годы - Валерий Игнатьевич Туринов

он до земли, как все холопы на Руси! Командовал войсками в сотни тысяч он, но брат его на троне всё же не усидел! – язвительно закончил он.

Он снова взмахнул булавой, и теперь Дмитрий два раза поклонился королю до самой земли.

– А вот другой их воевода! – показал Жолкевский на Ивана. – Он молод, ещё он без жены и просит будущей весны!..

По знаку его булавы Иван поклонился три раза королю.

– Как мимолётно в мире счастье! – с сочувствием произнёс Жолкевский. – Скупа Фортуны редкая улыбка, а жизнь всегда превратна. Пред вами, господа сенаторы, правители Москвы, пример конца её царей наследных… Не знает дней своих последних ни пахарь и ни царь! Иначе жизнь была бы иной. О милости прошу, король, за них! Тебя, сейм, всю Речь Посполитую! Царь с братьями поклоны бьют, к стопам твоим, мой король, покорно припадают!..

Он снова подаёт знак булавой. Василий и его братья снова кланяются.

Жолкевский садится на своё место.

Встает канцлер Крыйский. Он подходит к королю и от его имени обращается с ответной речью к сейму.

– В какие времена, не помню я, – начал он, – такое торжество к нам приходило! Свершилось то, чего навеки Польше не забыть! Здесь все правители Москвы! Сейчас по-детски робки, совсем недавно были вздорны! Смоленская земля, исконное владение Литвы, трудом всемилостивейшего короля нам возвращена через века! Король и сейм решили так: у Шуйских будет жизнь благая! По просьбе бывшего царя Московии, его мольбе, покорности благодаря, и по обычаю всех добрых королей, и в знак великой милости король к руке просителей московских допускает!..

Братья Шуйские по очереди подходят к Сигизмунду и целуют у него руку.

Церемония представления Шуйских королю и сейму закончилась. Их вывели из палаты.

* * *

Прошёл месяц. Шуйских содержали всё там же, в Мокотове, у Бурбаха. Им оставили одежду, сшитую для торжества на сейме. При них осталась их прислуга. Содержали их всё так же под строгим надзором.

В это время, в ноябре, к королю прибыло посольство из Турции.

Переговоры с послом султана были сложными и долгими. Правитель Поднебесной опять выдвинул ряд тяжёлых для польской стороны условий. И Сигизмунд был вынужден дипломатично слушать посла, его многоречивость, утомительную и пустую.

Так прошли несколько дней в переговорах с участием государственных чинов. Наконец они были завершены. И в последний день приёма посла, на отъезд, Сигизмунд пригласил его в столовую палату. И там, за столом, он предложил тост за дружбу между Турцией и Польшей.

С ответным тостом к нему обратился турецкий посол.

– Ваше величество! Переговоры завершили мы! Теперь прошу я о любезности! Покажите мне пленного русского царя! И о том я донесу султану Поднебесной!..

Помедлив с ответом, Сигизмунд согласился.

– Я уважу дорогого нам посла!

Он сделал знак рукой Потоцкому, приказал:

– Приведите Шуйского Василия сюда!.. Да не монахом жалким, а приоденьте!

Посол поклонился ему: «Благодарю за честь всемилостивейшего короля!»

Через некоторое время в палату вошёл камергер. Сделав шаг от двери, он громко объявил:

– Великий князь Василий Шуйский, царь всея Руси!

Вошёл Василий Шуйский. Вид у него был неважный: лицо осунулось, глаза воспалились, взгляд печальный. Понурой походкой он прошёл на середину палаты и остановился.

– Василий, проходи, не стой! Садись за стол, здесь все свои! – язвительно пригласил его Потоцкий.

Видя, что Шуйский не понимает, что от него хотят, камергер взял его за руку, подвёл к столу и посадил напротив турецкого посла.

– Ты равный среди нас, государей, – со снисходительной улыбкой начал Сигизмунд. – А ну-ка, камергер, из чаши короля налей царю! – велел он к камергеру.

Шуйский же, мельком взглянув на него, перевёл взгляд на посла.

Посол, в свою очередь, уставился на него. Оба они долго смотрят друг на друга, изучая один другого.

В палате стало тихо. Пауза затянулась.

Потоцкий забеспокоился.

– Камергер! – крикнул он.

Камергер быстро подошёл к нему.

– Бокалы всем наполните вином! – приказал он раздражённым голосом.

Камергер быстро наполнил бокалы перед господами.

– За дружбу пейте, господа, до дна! – поднял бокал Сигизмунд.

Посол взял свой бокал.

– Король великой Польши! – обратился он к нему. – Какому богу шлёшь молитвы, что сонм удач вдруг посетил тебя? Недавно был в плену австрийский эрцгерцог Максимилиан, одетый в польский твой жупан! Сейчас пора Московии царя! И я, посол великой Поднебесной, в восторге от твоей звезды! О Аллах! Неужели вижу пленным русского царя?! Ты этим честь султану оказал! Если так, то я хотел бы знать: теперь мы будем жить в мире и любви?

Он поднял кубок в честь короля.

Сигизмунд снисходительно усмехнулся на его витиеватую речь.

– Мир нами в договоре закреплён!..

Василий Шуйский, выслушав переводчика, печальным взглядом окинул посла.

– Ах ты, холоп правителя всей Поднебесной! – с горечью в голосе начал он. – Меня унизил лестью в пользу короля! Но воровством ведь правду не возьмёшь! Так красочно тут Польшу превозносил!..

Потоцкий сердито оборвал его:

– Никто здесь не позволил говорить тебе!

Шуйский, не слушая его, продолжал говорить послу:

– А ты бы спросил короля ещё: что будет делать он с Москвой? Захочет ли теперь делить с твоею Поднебесной все степи, Крым, Валахию, Молдавию? К тому же с тыла ударит шах Аббас! Что ждёт твоих единоверцев, мусульман, когда король поднимет на них всех христиан?..

– Василий, перестань! – сердито оборвал его Сигизмунд.

Но Шуйский, не слушая и его, всё так же смотрел на посла и говорил только ему:

– Об участи моей не сожалей! А лучше Магомету своему ты помолись, чтоб от султана отвёл он перст такой судьбы! Как говорят: не рой другому яму – окажешься в ней сам же ты! Ведь мудрецы смекнули это в древности ещё! Учили праведно житью! Но их советы ложно толкуют подлецы!..

Потоцкий, растерявшись, не зная, как закрыть рот пленному царю, закричал стражникам:

– А ну-ка, стража, возьмите под руки его!

Стражники схватили Шуйского, заломили ему руки.

Шуйский, стараясь освободиться из их сильных рук, закричал послу язвительно:

– Вот так здесь может оказаться и султан!

Сигизмунд не выдержал этого.

– За это кончишь дни свои в тюрьме! – гневно бросил он Шуйскому. – Как, пленник, смеешь ты посла султана безмерно оскорблять?! Событий череду вспять ты не повернёшь, а жизнь всех Шуйских укоротишь!

Он сделал знак Потоцкому, чтобы увели Шуйского.

– Уведите Шуйского! – приказал Потоцкий. – Здесь ему не место возле короля!

– И отправьте в замок, в тот же Гостынин! – велел Сигизмунд. – Ты же, Василий, теперь монах? Для тебя там место в самый раз! Братьев тоже в замке часто будешь видеть…

Потоцкий, иронически, прошипел вслед Шуйскому:

– Будешь там отпускать