Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно

её в воду.

– Если ты так хорошо плаваешь, что же ты в тот раз утонула? – ворчливо спросила Санча.

– Вот кто совсем не умеет плавать, так это Танкреди, – смеясь ответила Клоринда. – Меня научила тётя Малинверни, когда мы ездили к устью Магры, а он забоялся. Я намного сильнее и храбрее, хотя и девочка. Вот, смотри!

Не отпуская ветку, она высунулась из воды и протянула Санче руку, чтобы та могла пощупать мускулы.

– И я, и я! – воскликнула маленькая Ада, сжимая кулак.

Но Клоринда уже снова окунулась и, схватив Инес за руку, потянула её на середину реки. Они вместе поплыли по течению, только уже не двумя девочками, а двумя дельфинами, время от времени высоко выпрыгивавшими из воды, и вскоре скрылись за горизонтом.

Сон был таким глубоким, что совершенно не затронул сознания, и Ада при всём желании не смогла бы записать увиденное в блокнот для психоаналитика. И именно из-за того, что он был таким глубоким, она проспала дольше обычного. Было уже десять, когда она почувствовала, как кто-то тихонько трясёт её за плечо:

– Ада! Ада! Проснись!

Это была Клементина, жена доктора Креспи. Но что она делает в её, Адиной, спальне, одетая словно на официальный приём? И зачем подходит к окну, зачем поднимает шторы, впуская яркий дневной свет? Ада прикрыла глаза рукой, изо всех сил пытаясь вырваться из объятий сна.

– Что случилось? – спросила она хрипло.

– Адита, дорогая, вставай, беда!

Невероятно, как быстро может проснуться безмятежно спящий человек. Ада отбросила одеяло, пошарила ногами по полу в поисках тапочек, схватила протянутый Клементиной халат.

– Беда... – бормотала синьора Креспи. – С дядей Таном беда...

Но Ада уже мчалась по галерее, а потом вниз по лестнице, в комнату дяди. На пороге её остановила Армеллина.

– Он ушёл тихо, во сне, – проворчала она, обняв и крепко прижав Аду к себе.

– Но... как? Когда? – ей показалось, что голос звучит со стороны, словно в неудачно озвученном фильме. Все это слишком невероятно, чтобы быть правдой!

– Ночью. Не звал никого – ты же знаешь, дверь между комнатами всегда открыта, а сплю я чутко. Уж я бы услышала!

Она отошла в сторону, и Ада увидела, что дядя лежит на кровати, откинувшись на низкую подушку, а не полусидя, как накануне вечером, когда она уходила. Его уже переодели из пижамы в элегантный смокинг с бабочкой, прикрывавшей рулон бинтов, подложенный под идеально выбритый подбородок, чтобы не раскрывался рот. Простыни сняли, заменив зелёным шёлковым покрывалом с бахромой. В кресле у изголовья сидел доктор Креспи в тёмном костюме. Увидев Аду, он встал ей навстречу.

Ада подошла к кровати. Несмотря на плотную шерсть халата, её била дрожь, будто в лихорадке.

– В котором часу? – спросила она, по-прежнему не в силах поверить в происходящее.

– Армеллина нашла его в восемь, когда принесла завтрак. Тело уже остыло, так что я добавил бы ещё пару часов – шесть, может быть пять утра. Лицо спокойное, безмятежное, как будто он спит. Ушёл без боли, без мучений. Я был здесь через полчаса и сразу понял, что помочь ничем не смогу.

– В восемь! А меня даже не разбудили!

– Мы заходили к тебе в комнату, но ты так крепко спала... И потом, что бы ты сделала?

Да тысячу разных вещей, подумала она. Обнять его, согревать, трясти до тех пор, пока не очнётся! Ада никак не могла заставить себя принять то, что дядя больше никогда не откроет глаза, никогда не заговорит с ней. Она нагнулась, чтобы поцеловать его в лоб, и холод побелевшей кожи мгновенно проник от её губ к сердцу. Тогда Ада упала в кресло и горько заплакала. Как же я буду жить без него?

– Это вчерашняя поездка? – всхлипывала она. – Усталость, перенапряжение – и всё? Я не должна была... Это я во всем виновата!

– Никто не виноват, Адита. Это могло случиться когда угодно, – голос доктора Креспи дрожал. – Вчера он очень хорошо провёл время. Когда ты легла спать, мне позвонила Армеллина, сказала, что доктор без умолку несёт какую-то чушь, и она волнуется. Я попросил передать ему трубку, но в разговоре со мной твой дядя выражался очень чётко и ясно. Он был в прекрасном настроении, рассказал мне, что был поражён красотой этой девушки-искусствоведа. Мы пошутили насчёт куропаток – ты ведь знаешь этот анекдот про короля Франции, «Toujours perdrix, toujours reine»[74]? Ничто не предвещало... Я и подумать не мог... Иначе, конечно, приехал бы и провел здесь всю ночь.

– Почему меня не позвали сразу? – упрямо допытывалась Ада. – Я могла бы помочь его обрядить. Вы сами это сделали или позвали Костантино?

– Костантино еще не знает. А моя жена была здесь уже через час, даже меньше. Это Армеллина настояла, – развел руками Креспи.

– Прости, Адита, – твердо сказала Армеллина, – прости, но я старалась тебя уберечь от этого. Обряжать покойника – занятие не из приятных. Тут ведь дело не только в том, чтобы просто его одеть. А уж я