Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

В конце концов Дженни взяла себя в руки, вытерла слезы и взглянула на лежащего перед ней больного старика. Лицо его стало серым на фоне белизны подушек, и как будто все его силы ушли на то, чтобы избавиться от груза на душе.

– Отец Райан, я хочу, чтобы вы знали, что не в ваших силах было это предотвратить. Я вернулась в Чурингу сильная и здоровая и знаю теперь, как родители любили друг друга и мечтали обо мне. Как они хотели, чтобы я была счастливой! Я рада, что узнала и полюбила их, вы не должны винить себя в смерти моего отца, и я уверена, что ваш бог ждет вас с распростертыми объятиями. Вы прекрасный, добрый человек. Хотела бы я, чтобы таких было больше на земле. Благослови вас бог, и спасибо вам за все.

Она наклонилась к нему, обняла и крепко поцеловала. Он был таким слабым, что ей хотелось утешить его, но она знала – только возвращение веры даст ему покой.

– Я могу что-нибудь сделать для вас, святой отец? Вам что-нибудь нужно? – нежно спросила она, вытирая ему слезы.

– Нет, дитя мое, – горько прошептал он. – Теперь я могу умереть спокойно, зная, что нечто хорошее все же получилось из этой страшной трагедии. Когда вы будете выходить, попросите, пожалуйста, сестру и отца Патрика зайти ко мне. Думаю, пришло время для моей последней исповеди.

Дженни схватила его за руку.

– Нет, святой отец, не уходите от нас сейчас! Я останусь в Брокен-Хилле и буду навещать вас каждый день. Буду приносить вам фрукты и сладости, буду сама ухаживать за вами… Пожалуйста, не покидайте меня!

Священник нежно улыбнулся.

– Время пришло, дитя мое. Жизнь – это круг, и вы вернулись туда, где родились. Как все мы со временем возвращаемся. А теперь идите и наслаждайтесь жизнью, а мне дайте подготовиться к исповеди.

Дженни поцеловала ему руку.

– Тогда до свидания, отец Райан. Храни вас бог!

– Храни вас бог, дитя, – прошептал он, откидываясь на подушки. Глаза его закрылись, лицо стало безмятежным.

– Он не?..

– Нет, Диана, просто заснул от усталости, – тихо ответила Дженни, с нежностью глядя на умиротворенное лицо.

– Девочки, давайте уходить отсюда, – прошептала Хелен. – Я найду этого дракона в рясе, а вы подождите меня в грузовике.

Дженни взяла протянутый ключ, и они с Дианой молча вышли на улицу. Дженни посмотрела на нависшее над ними грозовое небо. Как бы она хотела повернуть время вспять и вернуться в счастливое неведение. Что хорошего в ее наследстве, когда оно хранит память об обмане и преступлении? Как ей жить теперь, зная, что из-за этого отец покончил с собой, а мать умерла с разбитым сердцем?..

Сестра Мишель оказалась права: она чудовище. Выродок, рожденный в преступном, противоестественном союзе с меткой дьявола на виске, подтверждающей это. И все по вине бессовестной женщины, укравшей ребенка и обманувшей ее несчастную мать!..

Дженни залезла в грузовик, почти ничего не видя от слез.

– Это все так чудовищно! – всхлипнула она. – За что, Диана? Почему это случилось с ними – и со мной?..

– Не знаю, родная. Впервые в жизни я не могу найти нужных слов, чтобы утешить тебя. Прости, детка, – хрипло ответила Диана, пряча мокрые глаза.

– Мне нужно побыть одной, Ди. Пожалуйста, не обижайся и пойми меня. – Дженни отвернулась к окну, а Диана, молча обняв ее и обливаясь слезами, спрыгнула с подножки и вернулась на веранду дома для престарелых священников.

Джон Уэйнрайт все знал и лгал ей! Он знал все насчет ее наследства и настоящего имени, но просто побоялся открыть ей правду. Питер тоже должен был все знать. Поэтому держал в такой тайне свои дела с приобретением Чуринги. Почему он не мог рассказать ей всего до дня рождения? Сплошная ложь и секреты. Она жила с незнакомым человеком, который скрывал от нее самые главные дела в своей жизни. И умудрился скрыть даже то, что было самым главным для нее! Какая же это семейная жизнь, когда все построено на обмане? Какую жуткую паутину лжи они сплели вокруг нее…

Наверное, Питер хотел уберечь ее от боли, а вместо этого она чувствует себя обманутой и преданной самым близким человеком на земле…

Боль превратилась в гнев, потом в ужас. Дженни потеряла счет времени и забыла, где находится. Она рыдала, упав головой на руль. И вдруг зазвучали далекие звуки вальса Штрауса, и ей показалось, что она видит женщину в зеленом платье, танцующую с молодым красивым мужем. Они улыбались друг другу, купаясь в светящемся потоке вечной любви.

И прежде чем видение начало бледнеть и растворяться, они повернулись к ней и Матильда прошептала: «Это мой последний вальс, дорогая. Специально для тебя».

Дженни вцепилась в руль, приходя в себя. Она чувствовала себя любимой и исцеленной от страданий. Сила матери и доброта отца, казалось, вливаются в нее живительным потоком. Раны прошлого затягивались, все прояснялось. Невинные жертвы обмана искупили свою вину, подарив жизнь ей. Она обязана быть счастливой за них и за себя!

Она окончательно пришла в себя и все поняла. Матильда и Фин умирали с надеждой, что прошлое будет сожжено для того, чтобы она вернулась в Чурингу и смогла вдохнуть в нее новую жизнь. Построить счастливое будущее на той земле, на которой они жили и трудились с такой любовью. И у нее есть выбор – воплотить в жизнь эту мечту или вернуться в Сидней к своей прошлой жизни.

Слова старого аборигена из дневника Матильды застучали в голове.

Первый мужчина спросил первую женщину:

– Ты путешествуешь одна?

И первая женщина ответила:

– Да.

Первый мужчина взял ее за руку.

– Будь моей женой, и мы будем путешествовать вместе!

Дженни сидела очень тихо. Она наконец поняла, каким будет ее решение. Она любит Брета и не может представить Чурингу без него. Несмотря на все, что произошло между ними, она скажет ему о своей любви. Если он не любит ее – что ж, она продолжит путешествие одна. Но если он любит ее, тогда…

– Что случилось, Джен? У тебя глаза такого странного цвета…

Голос Дианы вернул ее на землю.

– Залезай, Ди. Мы едем домой, в Чурингу!

Глава 21

Брет надел наушники. Нулла-Нулла была всего в паре сотен миль к югу от Вилги.

– Говорит Чуринга. Я еду к вам со своими людьми. Будем у вас около пяти часов, Смоки. Сможете продержаться до тех пор?

Слабый голос Смоки Джо Лонгхорна с трудом пробивался сквозь треск в наушниках.

– Не знаю, Брет. Я потерял уже почти половину поголовья. Это чудовище! Движется быстрее, чем скорый поезд. Думаю, очень быстро пройдет дальше. Вы будете следующие, если мы не сможем его остановить. Отбой.

Брет выключил передатчик и выбежал за дверь. Риппер мешался под ногами с опущенными ушами и дикими глазами. Духота стала непереносимой, а на самом юге Чуринги появились первые вспышки молний. Гроза катилась вперед, небо потемнело еще больше. Брет ударил в пожарный колокол.