Книга теней - Джеймс Риз

И тогда отец Луи сказал, как бы подводя итог и побуждая Мадлен продолжать свой рассказ:

– Таким образом, эти мужчина и женщина, священник и монахиня, оба, можно сказать, обладали определенной властью, дарованной смертным, и они ненавидели друг друга.

– Конечно, как мужчина он был более могуществен .

– Да, это так, – согласился священник. – Вернее, было так, – скривив губы, добавил он, чтобы напомнить своей подруге-суккубу, да и себе заодно, что все упомянутые персоны умерли двести лет назад, – нам не следует об этом забывать.

Мадлен, не желая терять нить повествования, сказала, что они прибыли в А*** поздно, по сути, лишь после того, как узнали о здешних «неприятностях».

Давно существовавшая напряженность в отношениях между отцом-исповедником и матерью-настоятельницей вылилась в конфликт, который, впрочем, по мнению Мадлен, не имел большого значения.

Монахиня открыто и публично отказалась выполнять распоряжение священника, за что столь же открыто и публично была подвергнута бичеванию, в дополнение к чему ей было велено поститься шесть дней.

После этого священник прожил всего лишь месяц.

– Расскажи сначала о сестрах, – подсказал отец Луи. – О кровных сестрах священника.

– Да, конечно , – сказала Мадлен. Обернувшись ко мне, она продолжила рассказ: – Три младшие сестры отца Бортона были монахинями и находились под покровительством сестры Сент-Коломб. Их звали, насколько я помню, сестра Мария, сестра Гумберта и сестра Одиль .

– Совершенно верно, – подтвердил священник. – Все эти девушки были благочестивы и уродливы… просто безобразны. Без всякого сомнения, три самые уродливые женщины, каких я только знал.

– Ты… – пробормотала я, – ты, инкуб, – в монастыре среди монахинь?..

– Именно так.

Я расхрабрилась настолько, что спросила:

– Так это мать-настоятельница убила отца-исповедника?

– Ты забегаешь вперед… Нет, она его не убивала. – И священник замолчал, как бы передавая слово Мадлен. Немного поколебавшись, она сказала:

– Причиной его смерти стало самоубийство. Как и у меня.

–  О! – отозвалась я. – Теперь понимаю.

– Он наложил на себя руки по неизвестным причинам, – сказал отец Луи, – по крайней мере, нам они были неизвестны. Это случилось как раз накануне нашего появления в А***.

– Да, священник исчез за несколько дней до этого. Через два дня его начали искать.

И конечно, в поисках приняли участие мать-настоятельница и сестры священника. Разбившись по трое, монахини обследовали деревню и окрестные леса. Сестра Сент-Коломб попала в одну группу с некоей послушницей и Марией, младшей сестрой священника.

На второй день поисков, ближе к вечеру, сестра Сент-Коломб со своими спутницами продиралась сквозь густые лесные заросли. Моля небеса, чтобы священник исчез навсегда, сбежал по какой-нибудь причине, она то и дело нагибалась, чтобы пробраться сквозь кустарник. Ежевика и чертополох цеплялись за грубую ткань ее рясы, царапали руки и лицо. Отец Луи полагал, что она, возможно, произносила при этом слова решительно… нехристианские.

– И когда она выбралась из этого кустарника на лесную поляну и наконец разогнулась, ее ударил по затылку, как она в первое мгновение предположила, обломок сухой ветки. Но это был обломок совсем иного рода – нога мертвеца! – Отец Луи рассмеялся, смех его был долгим и продолжительным. – Священник-самоубийца висел на старом дубе!

– И тут мать-настоятельница закричала , – добавила Мадлен.

– Еще бы не закричать! – воскликнул отец Луи. – А послушница и сестра Мария выбежали на поляну вслед за матерью-настоятельницей, истерично рыдавшей под начавшим разлагаться трупом, который все еще раскачивался после того, как она его задела головой. Они тоже пронзительно закричали, и вскоре все участники поисков заполнили поляну, вопя от страха, не сводя глаз с тучного, багрового, разлагающегося трупа, который…

– Луи, пожалуйста, будь посдержаннее.

Не обращая внимания на Мадлен, отец Луи продолжал:

– Все это довольно легко представить, не так ли? Пылкие молитвы, монахини, падающие без чувств…

Мадлен сказала, что все это они узнали на суде.

– На суде? – переспросила я.

– Именно так. Все, о чем мы расскажем тебе, только подтвердит, как ты была права, осуждая подобные публичные разбирательства… Но то, что случилось в А***, было вовсе не так просто.

–  Да, не так просто все там было, – сказал священник, лукаво посмеиваясь. – К нашему появлению в А*** события приняли весьма интересный оборот. – Быстрый, как луч света, он вдруг скрылся с глаз, чтобы положить второе полено, уже охваченное пламенем, на первое. Когда я все это осознала, он уже вновь сидел рядом с Мадлен.

– Итак , – возобновила свой рассказ Мадлен, – услышав о том, что тело священника найдено, мы отправились в А***, чтобы посмотреть …

– Постой! Вернись назад в лес! – воскликнул взволнованный отец Луи. – Расскажи, что случилось сразу же после того, как было найдено тело.

– Когда труп был обнаружен тремя женщинами – матерью-настоятельницей, послушницей и сестрой Марией, – последняя, впавшая в особенно сильный приступ истерии, стала кричать сестре Сент-Коломб: «Ведьма! Это твоих рук дело! Ты убила его!» Послушница тоже принялась кричать, и, когда все монахини и жители деревни, участвовавшие в поисках, связанные друг с другом верой или знакомством, собрались на поляне, они увидели сестру Сент-Коломб, стоящую под раскачивающимся трупом, и двух других монахинь, указывающих на нее и вопящих: «Ведьма! Ведьма!»… Да, это было зрелище!

Я прервала смех призраков, спросив:

– Но ведь у этих монахинь не было веских причин подозревать, что мать-настоятельница – ведьма? Если бы произошло еще что-нибудь подозрительное…

– Странно слышать такое от тебя, – сказал священник. Когда же он спросил, не забыла ли я того, что недавно случилось в С***, я с радостью осознала, что благословенное забывание уже началось. – Доказательства колдовства? – спросил священник. – Никаких. Видишь ли, ведьма, когда речь идет об озлобленных людях, полных религиозных предрассудков, живущих в глухом захолустье (это относится и к привилегированным, и к обездоленным), может случиться все, что угодно…

– Они были как дети, — продолжала Мадлен, – и вели себя по-детски: выкрикивали худшее из слов, известных им: «Ведьма!». Вот так мать-настоятельница внезапно оказалась обвиняемой .

– Расскажи о теле, теле священника, – настойчиво просил инкуб, который в своем человеческом обличье грациозно и проворно кружил теперь по большой комнате. Я услышала, как свирепый ветер со свистом ворвался в дымоход, огоньки в камине ритмично заплясали, словно повинуясь некой мелодии.

– Нет, Луи. Не нужно об этом говорить, ведь все, что мы хотим сообщить этой ведьме…

Отец Луи, все быстрее и быстрее круживший по комнате (так кружили в своих клетках львы, которых римляне морили голодом, чтобы натравить на варваров, подумала я), обвинил свою подругу, что та не дает ему позабавиться. Не обращая на него внимания, Мадлен продолжала:

– Там, в лесу, когда труп был обнаружен и раздался крик «Ведьма!», сестра Мария, размахивая распятием, висевшим на ее четках, завопила: «Ты отомстила ему, а тебе отомстит Бог!». И, не утруждая себя доказательствами, сестры покойного схватили мать-настоятельницу и повели в монастырь. С этого момента она все время будет оставаться под надзором… И тут начались разговоры об экзорцизме – изгнании нечистой силы …

– Экзорцизм, – эхом отозвалась я. – Но почему? Кого сочли одержимым бесами?

– Сначала никого, – ответил священник, – но именно тогда я… то есть мы приступили к делу.

Я посмотрела на девушку-призрака.

– Да , – сказала она, – я действовала с ним заодно, но не «ради забавы», как он любит говорить, а потому что была рассержена . – Она сделала паузу. То, что она сказала дальше, прозвучало как исповедь: – Слишком уж долго я была переполнена гневом .

– Ты и теперь гневаешься, – сказал священник. Я ожидала, что Мадлен на него набросится, но вместо этого она уселась с поникшей головой, умоляюще сложив руки на коленях. Она молчала, сознавая справедливость обвинений. Когда отец Луи вновь заговорил, в словах его не было злобы, и звучали они примиряюще: – Сейчас она просто сердита. Но тогда… тогда она была разъярена. Гнев ее был безграничен. Каждое новое разочарование раздувало негаснущее пламя ее ярости в большой пожар… поистине ветхозаветной мощи!

– Разочарование? – переспросила я. – Что вы имеете в виду?

– Я отправилась в А*** , – ответила Мадлен, – прослышав, что тамошнюю настоятельницу обвиняют в колдовстве. Знала, что там будет полно священников, дающих показания монахинь, будут исполняться ритуалы, в том числе, вероятно, и изгнание нечистой силы .