Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра - Владимир Мединский

Еще один урок для всех, что использует нечистоплотные технологии: легко стать заложником PR-кампании, в которой участвуешь. Это случилось и с Мариной, и с неведомым человеком, который вошел... а лучше сказать — который влип в историю под именем Лжедмитрия II.

В конце концов он переоделся в крестьянское платье и бежал из лагеря в Калугу. Польский ставленник сделал ребрендинг: вдруг он стал великим патриотом, и из Калуги рассылал грамоты, призывая бить поляков, а их имущество свозить ему. И, в общем, он мог бы быть услышан, потому что в 1610 году отношения внутри Тушинского лагеря становились напряженными. Поляков уже начинали воспринимать не как союзников, а как оккупантов.

Но вскоре тушинский вор был зарублен по пьяному делу своим же приятелем.

Через несколько дней Марина Мнишек родила сына, которого назвала Иваном. Она требовала ему присяги как законному наследнику русского престола. Как мы уже знаем, когда Смута кончилась, именно этого несчастного трехлетнего мальчика принародно и повесили. Был ли он сыном Лжедмитрия II, до сих пор неизвестно.

Напоследок появлялся еще один самозванец в Астрахани. В очередной раз чудно спасшимся Дмитрием назвал себя бывший московский дьякон. Его еще успели провозгласить царем казаки, но идея, в общем, выдохлась. Дьякону уже никто не поверил... то ли казнили его в Москве, то ли, арестовав, не довезли, пустили в расход где-то по дороге.

Слово сильнее Смуты.

Россию спас PR

В истории русской смуты наступил наконец момент, когда все ориентиры были утрачены. Нельзя было понять, на чьей стороне правда и на чьей стороне сила. Власть разбилась на множество центров, ни один из которых не был легитимен.

Только действующих царей уже было четверо — второй Лжедмитрий, выбранные в разное время Боярской думой сыновья польского и шведского королей, сын Марины Мнишек. Претендентов на престол — еще больше — от германских императоров Габсбургов до последнего казацкого атамана.

Неясны были границы страны.

Непонятны общественные обязанности. Надо ли сеять хлеб или проще и лучше зарезать барина?

Все связи в обществе и в стране разрушились.

Все враждовали со всеми. А стоило где-то прийти к примирению и согласию, так появлялись лихие люди — и вырезали и выжигали все дотла. Разница между интервентами и шишами — партизанами XVII века — не ощущалась.

В ситуации беспредела, казалось, ничто не сможет остановить кровавую анархию. Русское государство гибло на глазах.

Но на Рождество 1610 года патриарх Гермоген разослал городам грамоты, в которых он призывал русских людей объединиться и идти против поляков. Узнав об этом, поляки посадили его в тюрьму. Но грамоты уже разошлись.

Чуть позже, но о том же писал человек светский, военачальник Прокопий Ляпунов. Его грамоты тоже гуляли по стране — от Севера до Юга.

В наше время нет полной аналогии средневековым прокламациям. Это не воззвание, рассылаемое в виде спама по электронной почте. И не циркулярное письмо, распространяемое кремлевским идеологом. Не статья в газете, и не телевизионное обращение. Наконец, грамоты — это не листовки, которые раздают на политическом митинге. Но по силе эмоционального воздействия — это все сразу и одновременно.

Это не просто красивая фраза... и не просто банальность. Слово — реально — сильнее оружия. Грамоты Гермогена и Ляпунова дали русским людям новую идею — ориентир. Стало ясно, кто враг, кто друг и из-за кого гибнет страна. Из-за интервентов. Русские почувствовали почву под ногами. Пусть пока не было понятно, как это сделать, но уже стало понятно — что. Общество начало консолидироваться вокруг идеи изгнания ляхов и прочих неправославных из страны.

Откуда-то взялись вожди, появились войска, нарисовались планы. В ситуации, когда не действовали никакие формальные общественные связи, их роль выполнило письменное слово.

В начале была идея. Россию спасло слово. Агитация и пропаганда. Можно сказать современным языком — Россию спас PR.

Пропаганда Гермогена

Патриарх Гермоген, говорили, был из донских казаков. Судя по его прямолинейности и ненависти к компромиссам — очень может быть. Потом служил попом в Казани. В 1589 году его поставили казанским митрополитом. Подчиненные его не любили: больно строг. Чрезвычайно упрямый, жесткий и неуживчивый человек. Но при этом — прямой, непоколебимый. Убеждения его были просты и как раз ко времени: Русь может держаться только на крепкой царской власти. Став патриархом, он в период смены династий получил исключительное влияние. И все его отдал на то, чтоб утвердился на Руси верховный правитель.

В отсутствие личной заинтересованности ему было, в общем, все равно, кто им станет. До последней возможности он поддерживал царя Василия Шуйского, которого терпеть не мог. Он готов был даже к тому, что престол займет польский королевич Владислав. Он хотел только, чтобы власть была крепкой, законной (в его собственном понимании этого слова) и соответствующей русским традициям.

5 декабря 1610 года к Гермогену пришли бояре. Они хотели, чтобы патриарх подписал заготовленное письмо: надо во всем положиться на королевскую волю. Патриарх отвечал: «Пусть король даст своего сына на Московское государство и выведет своих, людей из Москвы, а королевич пусть примет греческую веру. Если вы напишете такое письмо, то я к нему свою руку приложу. А чтоб так писать, что нам всем положиться на королевскую волю, то я этого никогда не сделаю. Если же меня не послушаете, то я наложу на вас клятву. Скажу вам прямо: буду писать по городам».

Спор с боярами закончился чуть ли не поножовщиной. А на следующий день патриарх приказал народу собраться в церкви. Поляки не успели вовремя оценить ситуацию.

И люди услышали проповедь о том, что надо стоять за православную веру, против оккупантов, и надо сообщать о своей решимости «в города» — сейчас говорят «в регионы». К патриарху приставили стражу, но опять же — слово вылетело. А оно не воробей, вылетит — не убьешь.

Сила слова материальна

Грамоты Гермогена в каждом городе читали в соборной церкви. Их переписывали и отправляли с гонцами в другие города — как правило, сопроводив собственными призывами. Надо собраться со всем своим уездом и идти на выручку Русской земли — таков был их общий смысл.

Из городов грамоты разносились по деревням и монастырям. Повсюду собирались сходки. Люди вооружались, везли в город порох, свинец, сухари. На соборных площадях под звон колоколов выносился приговор: стоять за землю Русскую.