Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра - Владимир Мединский

Возможно, Болотников вначале сам верил, что защищает истинного царя. Но потом для него это просто стало оправданием любых собственных действий. Доказательство — у него под началом появился еще один самозванец, бывший прежде бурлаком на Волге. Он называл себя царевичем Петром, никогда не существовавшим сыном царя Федора. Если бы Болотников победил у нас был бы другой Петр I. Т. е. как бы идет воевода одного «законного царя», а в его войске — другой «законный царь»...

Болотников, как и все вожди всех крестьянских восстаний, в конце концов был разбит, попал в плен, подвергся пыткам и был казнен, но его попытка повсюду нашла отклик: все обездоленное население поднималось за самозванца. «Выступление этих классов и продлило Смуту, и дало ей другой характер, — отмечает Ключевский. — Смута превратилась в социальную борьбу, в истребление высших классов низшими».

Для нас же важно то, что этот побродивший по свету мужик открыл, что можно использовать стремление народа к легитимной власти для целей прямо противоположных целям любой политической элиты. Провозглашая, что высшую власть — престол — следует вернуть тому, кому она принадлежит по закону и справедливости, можно поднять народ на деяния, которые сама эта власть в высшей степени не одобрила бы.

Если взглянуть на явление шире, то мы здесь наблюдаем классическую для любого пропагандиста подмену понятий, когда борьба якобы за справедливость — а в действительности борьба за власть и привилегии — на многие века станет обоснованием множества мятежей и революций, оправданием крови. Пока же мы имеем Смуту. И будем ее иметь чуть не всякий раз, как маргиналы начинают «бороться за справедливость».

Васнецов А. М. (1856-1933). Старая Москва. Разъезд после кулачного боя

Вор у вора идею украл

«Царевич» Петр из отрядов Болотникова также был пойман и повешен.

Но вместо него явилось сразу несколько царевичей! В Астрахани возник Август, называвший себя сыном царя Ивана Васильевича от одной из его бесчисленных жен. Потом появился царевич Лаврентий, для разнообразия не сын, а «внук» Ивана Грозного. Он называл себя сыном старшего сына Грозного царя. Сыном того самого царевича Ивана Ивановича, которого охватывает руками отец-убийца на картине Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 г.», в просторечии — «Иван Грозный убивает своего сына».

В украинских городах явилось сразу восемь царевичей, называвших себя сыновьями царя Федора. К счастью, все они как-то быстро испарились.

Наконец явился долгожданный Дмитрий — Лжедмитрий II. Новый самозванец пришел в Московское государство из польских владений, но не решился сразу заявить себя царем...

Здесь была история почти анекдотическая. В городке Стародуб он объявлял, что сам он боярин Нагой, а за ним идет Дмитрий. Между тем его подручный отправился в Путивль и там объявлял, что Дмитрий уже в Стародубе. Произошла несостыковка, в результате которой подручного этого стали бить кнутом, приговаривая: «Говори, где Дмитрий?» Тому пришлось сказать: «Вот Дмитрий Иванович, он стоит перед вами и смотрит, как вы меня мучите. Он вам не объявил о себе сразу, потому что не знал, рады ли вы будете его приходу». Новому самозванцу ничего не оставалось, кроме как тут же назваться Дмитрием или подвергнуться пытке. Он принял грозный вид, ровно как супил брови Иван Васильевич Бунша из любимого кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию», махнул палкой и закричал: «Ах, вы сякие дети, азм есмь Царь!» Жители Стародуба и Путивля упали к его ногам и закричали: «Виноваты, государь, не узнали тебя; помилуй нас. Рады служить тебе и живот свой положить за тебя».

Поскольку все ждали нового появления на сцене чудесно спасшегося царя, дела нового самозванца пошли успешно. Весть о том, что Дмитрий жив, быстро разносилась по Руси. Поляки с ним двинулись — и город сдавался за городом. Он, кстати, тут же поспешил закрепить за собой «авторское право» на имя «genuine (истинного) Димитрия», на «царский бренд».

В общем, «ONLY DIMITRY THE SECOND IS A GENUINE RUSSIAN DIMITRY», как гласил (кто помнит) бессмертный лозунг BOO «Союзплодоимпорт» в 70-80-е гг. А кто не помнит — то и ладно, может, и к лучшему.

«Ведомо нам учинилось, — писал он, — что, грех ради наших и всего Московского государства, объявилось в нем еретичество великое: вражьим наветом, злокозненным умыслом, многие стали называться царевичами московскими». Он приказывал таких царевичей ловить, бить кнутом и сажать в тюрьму до царского указа. Вот так — боролся по-своему с «размыванием бренда».

Лжедмитрий II беспрепятственно дошел до самой Москвы, остановившись в восьми верстах от нее в селе Тушине. Сторонники Шуйского прозвали его Тушинским вором, и это имя осталось за ним в истории. Как первого самозванца узнала мать, так второго должна была узнать жена. Марину Мнишек, возвращавшуюся в Польшу, тушинцы вернули, уверив, что муж ее действительно спасся. Марина не видала трупа, поверила и так была рада, что, возвращаясь к Москве в карете, веселилась и пела. Один доброхот подъехал к ней и сказал: «Вы, Марина Юрьевна, песенки распеваете, оно бы кстати было, если бы вы в Тушине нашли вашего мужа; на беду, там уже не тот Димитрий, а другой».

Марину уговаривали пять дней, чтобы она изобразила нежную радость супругов при свидании. Вор обещал ее отцу 300 000 рублей и северскую землю с четырнадцатью городами. (Одна из самых высоких ставок в истории за единичное ивент-мероприятие). Какой-то иезуит уверял, что с ее стороны это будет высокий подвиг в пользу церкви и государства (а иезуиты убеждать умеют). Марина согласилась играть комедию с условием, что называвший себя Дмитрием не будет жить с нею как с женой... пока не овладеет московским престолом. Спектакль был разыгран еще раз — и снова успешно. Как только разошлась весть о соединении супругов, вору сдались Псков, Иван-город, Переяславль-Залесский, Суздаль, Углич, Ростов, Ярославль, Тверь, Вологда, Владимир и многие другие.

Тушинский лагерь беспрестанно наполнялся и поляками, и русскими. Жили они весело. Окрестным деревням было приказано снабжать войско самогоном и пивом. Проститутки из Литвы, Польши и Московского государства стеклись в Тушино толпами. Да еще жен и девиц увозили в лагерь насильно, отпуская только за деньги. Грустнее всего было главарю всего этого сброда, второму Лжедмитрию. Поляки его ни в грош не ставили, а когда как-то приехали королевские комиссары, и он поинтересовался, зачем, то ему ответили: «А тебе... сын, что за дело? Они к нам приехали, а не к тебе. Черт тебя знает, кто ты таков! Довольно мы уже тебе служили».

Еще один урок для всех, что использует нечистоплотные технологии: легко стать заложником PR-кампании, в которой участвуешь. Это случилось и с Мариной, и с неведомым человеком, который вошел... а лучше сказать — который влип в историю под именем Лжедмитрия II.