Всё тот же сон - Вячеслав Кабанов

Завхоз притаскивал ножовки, молотки и гвозди, и мы приступали к посильному ремонту деревянной школы.

Через час директор созывал нас в кабинет, отпирал сейф, вынимал бланк и оформлял наряд на выполнение работ по текущему ремонту школы стоимостью в тридцать рублей. Наряд убирался в сейф, из него же извлекалась означенная сумма, и завхоз бежал в магазин.

Затем мы все переходили в учительскую, где был длинный стол заседаний, и это начиналось.

Тридцать рублей была немалая сумма, если учесть, что бутылка водки стоила три рубля и двенадцать копеек. Следовательно, завхоз приносил их не менее пяти. Ну, ещё, правда, колбасы, хлеба и какой-нибудь солёной рыбки.

О, нет, не роняйте слюну! В нашем пиршестве (хоть слово это здесь неуместно) наслаждался один лишь директор. Он был человек простой и любил просто выпить, но химичка, его жена, все деньги забирала и держала директора не в какой-либо, а в чисто финансовой строгости… Отчего-то все знали, что у него в кармане не бывает и рубля. Мы же, все остальные, на этом пиру отбывали перед ним служебную повинность. Физкультурник, конечно, выпить всегда был готов, завхоз, без сомнения, тоже (не говоря про меня), но ведь у каждого из нас в этом деле были излюбленные пристрастия, если и не твёрдые принципы. Физкультурник, к примеру, Виктор Серафимович любил не просто много выпить — о, нет! — в большом объёме выпивка являлась для него прелюдией к последующему взлёту в горние выси, когда он, достигнув радости свободного парения, выплескивал в пространство учительского общежития излюбленную песнь:

Раньше были рюмочки,А потом стаканчики…А потом в глазах моихЗаплясали зайчики…

И далее — апофеоз:

…Я схватил за талиюТётушку Наталию…

Но ведь нельзя же было, ну совершенно невозможно так искренне, так нежно пропеть эту песню здесь, в школе, в учительской, перед директора лицом, пускай уже начавшем расплываться в тумане… И Виктор Серафимович страдал.

Страданий завхоза я не знал и не скажу про это. Но я же видел, что и завхоз сидит явно не в своей тарелке!

Один директор был счастлив, как ребёнок, как истинный служитель чистого искусства пьянства.

Что же касается меня, то чтобы объяснить, чего искал я в этом предмете и, уж поверьте, никак не находил после текущего ремонта, понадобится, может быть, написать даже целую книгу…

Что я, собственно, и пытаюсь сделать.

А он совсем был не дурак

…по делу шпионской организации в энерго-промышленных предприятиях дать семи наиболее активным его агентам по 10 лет лишения свободы, а остальным десяти участникам — по 8 лет.

В отношении участников ленинградской фашистской террористический группы… применить высшую меру наказания — расстрел.

Из секретных постановлений политбюро ЦК ВКП(б) от 15.VI.35 г. и от 17.III.36 г.

Заканчивался первый наш учительско-учебный год, мы ждали отпуска и грандиозных отпускных, как вдруг директор школы попросил меня на всё лето здесь же, в посёлке Пионерский Ханты-Мансийского национального округа, остаться директором пионерского лагеря. Я согласился, хоть очень не хотел.

Собственно, школы в посёлке были две: наша и начальная. Вернее, школа-то была одна, но младшеклассная находилась в отдаленье, в другом, большом и тоже деревянном доме. Там был ещё обширный огороженный двор. И там в каникулярное время устраивали летний пионерский лагерь. К началу летнего сезона он возникал, а в августе кончался, и так, как будто бы его и не было.

Я этого вначале ничего не знал и не предполагал, что влезаю в петлю. Руководство пионерским лагерем мне виделось преимущественно с воспитательной стороны, к чему я был готов. Забегая вперёд, скажу о воспитательных идеях. Когда уже лагерь завёлся, придумал я хороший ритуал для общей вечерней линейки: пионеры образуют стройные ряды и по сигналу старшей пионервожатой скандируют с чувством восторга:

— Спасибо начальнику лагеря за наше счастливое детство!

Жаль, не осуществил.

Но это всё потом. Вначале было слово. И слово было: ужас.

Была пустая школа, пустой обширнейший двор, и здесь мановением моей руки должен был произрасти пионерский лагерь — с кроватями и их убранством, с кухней и столовой, с вожатыми, воспитателями и поварами…

Как сделать мановение руки?

Спасибо, кто-то подсказал, что нужен мне завхоз. И женщина нужна, которая будет зваться делопроизводитель: для оформления всяких документов.

Дамочка какая-то нашлась, а завхоз — был же в школе, и летом он свободен…

Алексей Степаныч, с которым в морозные дни мы пили принудительную водку, на мой вопрос, не пойдёт ли он ко мне в завхозы, отвёл глаза (всё же совесть была!) и сказал:

— С вами (!) — пойду.

Ах, как же он потом меня крутил! Раз в неделю махал рукой и говорил, что, мол, всё, ухожу! А я («Не уходи! Тебя я умоляю…») вручал ему двадцать или тридцать рублей. У меня ведь была чековая книжка, по которой я брал в банке наличные, сколько захочу…

Тут надо пояснить. Бюджет лагеря складывался так. Детишек присылали от различных предприятий из многих близлежащих посёлков. В банке открыт был мой счёт, и на него, в соответствии с установленной нормой содержания одного ребёнка за одну лагерную смену, предприятия перечисляли деньги. Потом ещё — произвольные суммы — «на усиление питания».

Конечно, я по закрытию лагеря должен был представить в банк финансовый отчёт, но банк сам денег не давал и не отвечал за чужие. Так что отчёт — это была просто письменная работа с долей фантастики и простой арифметики, что меня затруднить не могло.

Но тут я отвлекусь от лагеря, чтобы найти подходы к главной моей теме.

* * *

В конце 1987 года мы с Ириной составили для молодого тогда издательства «Книжная палата» публицистический сборник «Зависит от нас. Перестройка в зеркале прессы». Теперь, наверное, уже забылось, как будоражили тогда буквально всех журнальные, газетные статьи.

Ещё существовала система лимитов на бумагу и «полиграфические мощности», и наш сборник вышел жалким тиражом… в шестьдесят пять тысяч экземпляров! Он стоил два рубля, а перекупщики продавали за двадцать. Оформил книгу сам Михаил Аникст, но сильно задержал процесс: зачитывался рукописью. Обсуждение же вышедшего сборника в Доме культуры МГУ в переполненном зале длилось шесть часов без перерыва. Такие фантастические цифры.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});