Всё тот же сон - Вячеслав Кабанов

Возьми: фонарик любой с запасом батарей и лампочек, а также круглых батарей для моего. Книг кое-каких по истории (древней, средней, новой и новейшей), постарайся найти «Книгу для чтения» по Древн. Миру (Восток, Греция, Рим) и учебники, какие есть по русскому и истории, обществоведение. Книжонки про всяких Гейдрихов и Скорцени. В общем, всякой мелочи. Это, кажется, немного. Зеркала нет. Правда, можно купить. Захвати с десяток школьных тетрадок, акварельные краски для меня и кисть (карандашей мягких и резинок), клей бумажный и скрепки. У меня есть термос.

Я буду получать приблизительно 120. Не забудь транзистор и обязательно «кроны». Не знаю, зарядится ли аккумулятор со здешним светом. Да! Нужен будильник. Ножницы для стрижки.

Из нашей машинописной поэзии я всё взял: можешь не тащить — лучше немного бумаги.

А в общем — не загружайся!

Валенки купи в Москве. Шапку — если будут деньги. А то — твоя обычная + платок (шарф), и хорошо. Вообще здесь при двадцати градусах ходят примерно как в Москве. Я даже кальсоны не надел.

Вот всё. Некогда. Если что вспомню, напишу Алику. Не забудь диплом.

В школе ребята хорошие. В 11-м классе 12 человек. Учителя ничего, лучше московских. Больше интеллигенции нет, разве что лейтенанты из воинской части. Всё. Целуй маму.

Езжай. Жду. Телеграфируй. Пиши.

Телеграфируй из Москвы и из Свердловска.

Адрес: Тюменская обл., Кондинский р-н, пос. Пионерский, до востребования, мне.

Поездка моя была вообще-то интересной. Вызов прислали с приложением маршрута следования. Он был такой: Москва — Свердловск — Серов — Ивдель — Алябьево — посёлок Пионерский. Однако на Казанском вокзале мне сказали, что до Ивделя железной дороги просто нет, а про Алябьево они и вовсе не слыхали.

Кассиршу я уговорил выписать билет до Ивделя (тряся телеграммой), но всё же карту местности составлял уже сам — по мере продвижения, как подлинный землепроходец.

В Алябьево мне было нужно выходить. Но между этой станцией и посёлком Пионерский, где располагалась искомая школа, простиралась terra incognita, неведомо какого размера и совершенно неясными средствами по ней передвижения.

А поезд приближается к Алябьево. Мне нужно было выходить! Но как же и куда же дальше? И главное — на чём?

Да нет, я, конечно, попутчиков и даже кондуктора спрашивал… Никто отчего-то не знал про Пионерский. Наконец открыла глаза дремавшая у окна довольно молодая женщина, спросила, кто я и куда, и велела выходить в Алябьево вместе с ней — она покажет и скажет, что где.

А дело, оказалось, было вот в чём. Подробности я не от женщины про это всё узнал, а только после.

Была когда-то таёжная деревня Алябьево у мелкой речки Сосьвы. Потом, при освоении Западной Сибири по начертаниям хрущёвской семилетки, устроили в ней леспромхоз и силами заключённых (их всё ещё хватало) протянули железную дорогу до Оби. Под жужжанье всесоюзных кинокамер специальный человек, переодетый комсомольцем, торжественно вбил в шпалу последний — золотой — костыль, и родились мгновенно новые песни про туманы и запахи тайги.

Станция у бывшей деревни так и осталась «Алябьево», а саму деревню — по случаю перемены её исторической судьбы — переименовали в посёлок «Пионерский». То есть Алябьево и Пионерский было одно и то же место. И я, стало быть, приехал.

Была ночь, и женщина предложила переночевать в их доме, поскольку школа уже наглухо закрыта и деваться мне некуда. Хорошо, что благодетельницу встретил брат — лесоруб и зверобой. Он легко взял на плечо мой неподъёмный ящик с книгами, попутно выразив недоумение, зачем я золото привёз в Сибирь, и мы пошли.

Я оказался в кряжистой сибирской просторной избе, где множество народа немедленно уселось за обширный стол, и сразу оказалась водка, пельмени из грубой серой муки и два чайных блюдца — с уксусом и чёрным перцем.

А уже пить чай повёл меня Брат к дружку, через десять домов. Мороз был к ночи жуткий, а Брат шёл в накинутом на плечи кожушке и в расстёгнутой до пупа рубахе.

— Не простудишься ли? — спросил я его.

На что он ответил:

— Ты чо?

Дружок жил один, в тесной и грязной избе. Печка топилась, и чайник кипел. Чай был сразу заварен и налит в мутные стаканы безо всяких сахаров-варений, но крепость имел необычайную.

Стаканов была два, хозяин пил из алюминиевой кружки:

— Да, бля, вчера стакан сломался!

— Без чая Сибирь не живёт, — сказал при этом Брат.

На обратном пути он рассказал мне, что жить с женой не хочет, но она грозит алиментами…

— А чо? Я в промысловики уйду. Буду присылать ей полторы беличьи шкурки!

Утром даны мне были детские санки, и я довёз до деревянной школы свой багаж.

Директор, сорокалетний плотный мужик в собачьих унтах, всё не мог взять в толк, что я к ним из Москвы приехал.

— Как из Москвы?

— Да, из Москвы.

— Ну что, из области?

— Нет, из Москвы.

— Из самой Москвы? И там, в самой Москве живёте?

— От дома до Красной площади двадцать минут пешком.

— Да быть того не может!

И всё бы хорошо, но я так сразу ошалел и в школе закрутился, что обо всём забыл и в дом, меня в ночной Сибири приютивший, ни разу больше не зашёл. И не могу себе простить. Потом об этом думал, да поздно было, так и не решился.

Через неделю пришла телеграмма уже из Москвы: ЕДУ ВСТРЕЧАЙ ЦЕЛУЮ.

Визит дамы

Ну, а хозяйка — хвост трубой —Идёт к подвалам…

В. Высоцкий

Учительниц русского языка и литературы называли в этой школе русистами. Одна из них имела характер, любила делать добро, для чего и пускалась в интриги. Её побаивались и, значит, уважали. Русистка эта по фамилии Исаченко сделала нам воскресный визит доброй воли.

Дверь кельи без стука растворилась, русистка вошла, сразу села и поставила на стол две бутылки водки.

— В школе разве познакомишься? — сказала при этом Исаченко.

Мы с Ириной не дрогнули, быстро расставили тарелочки, вилочки, рюмки, хлеб и консервы «сайра», привезённые из Москвы.

Приготовления эти изумили русистку, а рюмки просто потрясли.

— Это что? Вы пить из них хотите?!

— А что такое?..

— Ой, не смешите… Да как же из них пить? У вас что, стаканов что ли нету?!

— Да нет, вы знаете… Мы как-то не привыкли…

— Привыкнете. Да что вы! Кругом тайга… Здесь все пьют только из стаканов!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});