История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

В Венгрии, как и повсюду, первой реакцией на начало войны стал взрыв патриотического энтузиазма. В парламенте, работа которого была временно приостановлена и возобновлена лишь в ноябре, лидер оппозиционной правительству Партии независимости граф Михай Каройи сам заявлял о несвоевременности любых политических споров при данных обстоятельствах, надеясь на демократические уступки в обмен на готовность поддерживать военные усилия властей. Аналогичная мотивировка предопределяла также деятельность непарламентской Социал-демократической партии. Воюющему правительству Венгрии поначалу не доставляли особых хлопот даже этнические меньшинства, лидеры которых либо заявили о своей лояльности, либо, как немногие из них, эмигрировали за границу. Солдатам, отправлявшимся на фронт, устраивали торжественные, радостные проводы, полагая, что они быстро, еще до того, как, по заявлению германского императора Вильгельма II, «с деревьев успеет облететь листва», вернутся с победой.

Однако Центральным державам не удалось реализовать свои стратегические замыслы. Германия не сумела полностью подавить Францию в блицкриге и поэтому не могла в полном объеме оказывать военную поддержку Австро-Венгрии, необходимую для разгрома Сербии /415/ и сдерживания русского наступления. Россия же очень быстро провела мобилизацию, и империя Габсбургов оказалась воюющей одновременно на двух фронтах. И хотя Белград был оккупирован в декабре 1914 г., русская армия представляла непосредственную угрозу территории Венгрии. Из общего числа потерь Австро-Венгрии в этой войне (1,8 млн. солдат) более половины погибли, умерли от ран или попали в плен в течение первых, начальных стадий боевых действий на фронтах Галиции и Сербии.

К 1915 г. боевые действия приняли затяжной позиционный характер, типичный для Первой мировой войны. Основными воюющими силами стали пехота, закрепившаяся в окопах и траншеях и вооруженная пулеметами, и артиллерия, ведущая массированные обстрелы позиций противника. Установилось определенное военное равновесие сил, и дипломатия, на которую поначалу не обращали никакого внимания, стала обретать все возрастающее значение. Что касается работы по привлечению новых союзников, то и тут сражавшиеся стороны имели примерный паритет, а военные результаты Центральных держав выглядели даже несколько внушительнее вплоть до самого апреля 1917 г., когда на стороне Антанты в войну вступили вооруженные силы США. Турция, рассчитывая отомстить России за потери, понесенные в конце прошлого столетия, а также Болгария, мечтавшая о захвате почти всех Балкан, присоединились к Центральным державам соответственно осенью 1914 г. и в 1915 г., благодаря чему Австро-Венгерской империи удалось наконец разбить Сербию. К этому времени армия империи сумела немного оправиться от потерь, понесенных ею в начале войны, и с помощью немцев добиться определенных военных успехов в сражениях против своих бывших формальных союзников, которые перешли на сторону Антанты. Одним из таких союзников была Италия, которой по тайному лондонскому соглашению от апреля 1915 г. были обещаны территории в Южном Тироле, на побережье Адриатики и в Северной Африке и которая в соответствии с этим соглашением в мае объявила войну коалиции Центральных держав. Летом 1916 г. на восточном фронте началось мощное русское наступление, а в августе по только что заключенному с Антантой договору Румыния вторглась в пределы Трансильвании. Отважно и решительно сражаясь на склонах Альп и вдоль русла реки Изонцо, австро-венгерские войска к ноябрю 1917 г. разгромили в районе Капоретто две итальянские армии. Румынское наступление захлебнулось в течение нескольких недель, и в декабре 1916 г. австро-венгерские войска вошли в Бухарест. /416/

Параллельно с боевыми действиями на фронтах была развернута также полномасштабная дипломатическая война. Западные союзники не жалели сил на ведение пропаганды в тылу империи, стараясь воздействовать на проживавшие в Австро-Венгрии этнические меньшинства. Помимо этого, они предоставляли убежище различным национальным комитетам эмигрантов, стимулируя их подрывную деятельность, направленную на расчленение империи и создание на ее месте «национальных» государств. Так, 1 мая 1915 г. в Лондоне было объявлено об учреждении там Югославского комитета, возглавлявшегося хорватскими политиками Франо Супило и Анте Трумбичем. Программа этого комитета включала задачу объединения Сербии со всеми южными славянами, проживающими на соседних землях, в единое федеративное государство (тогда как сербские лидеры будущее этого региона связывали с образованием единого централизованного государства, управляемого из Белграда). Лидеры чешской эмиграции в Париже – Томаш Масарик и Эдуард Бенеш – ратовали за создание чехословацкого государства, которое включало бы в себя часть территории Карпат и Украины, чтобы этим анклавом разделить немцев и венгров. Румыны, претендовавшие не только на Трансильванию, но и на другие территории к востоку от Тисы, появились на политической сцене относительно поздно, учредив свой комитет национального единства в Париже лишь в последние недели войны.

В течение практически всей войны страны Антанты поддерживали непомерные требования национальных комитетов главным образом в тактическом плане, и вплоть до весны 1918 г. ими рассматривались различные варианты «развала Австро-Венгрии», как было заявлено в широко известном памфлете Масарика и Бенеша, написанном в 1916 г. Они предпочитали (подобно представителям чехов, украинцев и южных славян на сессии австрийского парламента в мае 1917 г.) реорганизацию империи на федеративных началах с предоставлением очень широкой автономии всем народам и национальностям, пока не стало очевидно, что Германия оказывает на Австро-Венгрию слишком сильное политическое влияние и поэтому сепаратные переговоры с империей не имеют смысла. Лидеры Антанты убедили себя в том, что Австро-Венгрия не сможет долее играть традиционную для нее роль противовеса в балансе сил на Европейском континенте. И лишь тогда параграф 10 знаменитой декларации американского президента Вудро Вильсона «Четырнадцать пунктов» от 8 января 1918 г. («народам Австро-Венгрии должна быть предоставлена максимальная возможность автономного развития») стал восприниматься как основа для /417/ создания новых государств. Кроме того, Конгресс угнетенных народов, собравшийся в Риме в апреле 1918 г., признал справедливость требований государственной независимости со стороны представителей чехов, словаков и южных славян и наделил их национальные комитеты статусом правительств воюющих государств. Это несколько ослабило позиции Центральных держав в период между выходом из войны России по Брест-Литовскому мирному договору, подписанному 3 марта 1918 г., и прибытием летом 1918 г. на западный фронт американских войск – как раз тогда, когда баланс сил временно, казалось бы, склонился в пользу Германии и ее союзников.

В действительности вся многонациональная империя Габсбургов, включая Венгрию, к этому времени находилась на грани полного истощения сил. Ее экономические и военные ресурсы со времени первых неудач на восточном фронте были в постоянном изнуряющем напряжении, которое со временем начало подрывать боевой дух даже у гражданского населения. За четыре года Венгрия отправила на фронт около трети из 9 млн. солдат, мобилизованных империей; только раненых ее было 1,4 млн. – в той же пропорции от общего их числа; из более 1 млн. убитых и 2 млн. попавших в плен на ее долю выпала соответственно половина или около того. Чем дольше продолжалась война, тем более мрачными становились солдатские письма с фронта. К 1917 г. в армии участились дезертирство, невыполнение приказов и даже бунты.

Из дома солдаты получали письма, в которых рассказывалось о том, что не хватает еды, что растет инфляция, что власть прибегает к реквизиции скота и имущества, вводит карточную систему, что буйным цветом расцветает черный рынок и начинаются всеобщие волнения. Недостаток рабочей силы, вызванный массовой мобилизацией, едва ли мог быть компенсирован трудом женщин и военнопленных. На фоне общего сокращения производства сбор зерновых упал к 1918 г. вдвое. Тот факт, что 900 самых крупных промышленных предприятий к концу войны были взяты под контроль со стороны военного ведомства, явно не способствовал росту производства промышленной продукции, хотя с задачей ее распределения в пользу военной машины контролирующие органы справлялись вполне успешно. Отсутствие кормильцев тяжело сказалось на жизни практически каждой семьи. Особенно трудным было положение тех, кто жил на фиксированные доходы или на жалованье, реальная покупательная способность которого уменьшилась от половины до двух третей от ее довоенного уровня. Все более и более многочисленные вдовы, сиро- /418/ ты и инвалиды едва сводили концы с концами. Возрастала и социальная напряженность – простые люди видели, что богатые, выступавшие с множеством гуманитарных инициатив, сами разве что перестали ездить на курорты и регулярно покупать дорогие вещи. Голодные марши, нападения на казенные амбары и усиленная агитация со стороны социалистов-аграриев стали обычными явлениями в жизни венгерского села, тогда как в городах в шесть раз возросла численность профсоюзов, и всеобщая июньская забастовка в 1918 г., в которой приняло участие более полумиллиона человек, охватила все крупные города Венгрии. К этому времени силы и средства полиции, жандармерии и цензуры оказались бессильны сдерживать рост пацифистских настроений и требований социальных и политических реформ.