Античный космос и современная наука - Алексей Лосев

Еще яснее рассуждение о беспредельности материи в II 4, 15. «Снова, значит, необходимо исследовать, присутствует ли в другой природе беспредельное и неограниченное в виде акциденции (κατά συμβεβηκός) и как есть эта акциденция, и акцидентальна ли лишенность? — Итак, если то, что представляет собою числа и осмысление (λόγοι), находится вне беспредельности, — ибо границы, порядки и упорядоченное находятся в других вещах в зависимости [именно] от них, и приводит эти другие вещи в порядок не упорядоченное и не порядок, но упорядоченное отличается от упорядочивающего, и приводит в порядок [не что иное, как] предел, граница и смысл, — то необходимо, чтобы приводимое в порядок и определяемое было беспредельным. Материя же [как раз] приводится в порядок, равно как и то, что не есть материя, но участвует в материи и имеет ее определение (λόγον). Следовательно, необходимо, чтобы материя была беспредельным, хотя и не в том смысле, что беспредельное свойственно ей акци–дентально, как некоторая акциденция. Прежде всего, необходимо, чтобы то, что становится для чего–нибудь акциденцией, было [некоей] осмысленностью (λόγον). Беспредельное же [как раз) не есть смысл. Затем, чему, [собственно], будет приписано беспредельное в качестве акциденции? [Можно предположить только, что] — пределу и определенному. Но материя не есть и ни определенное, и ни предел. К тому же, беспредельное, приблизившись к определенному, уничтожает природу его [как определенного] . Значит, беспредельное не [может быть приписано] материи в качестве акциденции, и, значит, сама она — беспредельное». «Необходимо, следовательно, материю назвать беспредельной самой по себе, в противоположность смыслу. Поэтому, как смысл есть смысл, потому что он не есть нечто иное, [а всегда то же], так и материю следует называть, в противоположность смыслу, беспредельной — по беспредельности (κατά την απειρίαν), которая не есть нечто иное, [а всегда самотожде–ственна]».

Общее резюме учения Платона, Аристотеля и Плотина о материи см. в прим. 93.

225

Отсюда мы видим, какую колоссальную важность имеет диалектическое понятие энергии. Энергия сущности отлична от самой сущности, и потому сущность не есть ее энергия; но энергия сущности неотделима от сущности, и потому она есть сама сущность. С другой стороны, вещь, возникающая в силу воплощения энергии сущности и, след., инобытийная ей, отлична от нее и, значит, не есть она сама. При этом, однако, осмысливается она, т. е. получает существование, исключительно через энергию сущности, и потому вещь и есть энергия сущности, но — как инобытийная, уже не по естеству, но по благодати и по причастию. Одна и та же энергия сущности осмысляет две вещи, — перво–сущность и тварные вещи, одну — по природе, другую — по причастию. Вот почему имя сущности (как ее энергия) есть единственная арена общения с нею вещей. — Понятие энергии как смыслового выражения в отчетливой форме проведено у Аристотеля. Сейчас я проанализирую содержание трактата Плотина об энергии и потенции (II 5), и мы увидим, что это есть логика выражения.

1. Умное и чувственное. Чтобы с самого начала встать на правильный путь, необходимо иметь в виду фундаментальное различие умного и чувственного мира. Если мы отчетливо представляем себе эти две сферы, то понимание II 5 обеспечено. Что такое чувственный мир? По Плотину, это есть, прежде всего, нечто становящееся, т. е., согласно вышеприведенным рассуждениям Плотина и Платона, взаимопроникновение неподвижного и вечного эйдоса с такой же неподвижной и вечной материей (ср., между прочим, III б, 7—12 о неаффицируемости материи, причем III 6, 8, как и конец II 5, 5, прямо говорит о вечности материи). Становление предполагает, во–первых, неизменное пребывание становящегося во всех моментах его становления, во–вторых, сплошное и непрерывное нарастание или убывание становящегося. Значит, есть: 1) чистая материя, меон, не–сущее, тьма, отсутствие смысла, принцип самооформления, — в данном случае, самосокращения сущего смысла; 2) материя эйдетизиро–ванная, т. е. эйдос в аспекте своего непрерывно–сплошного, временного становления; 3) чистый эйдос, существующий вне становления и вне материи, чистое бытие смысла, «истинно–сущее», в котором надо различать а) отвлеченно–сущий смысл сам по себе и b) энергийно выраженный, т. е. ознаменованный эйдетически–алогически.

2. Энергийно–и потенциально–сущее. В трактате II 5 Плотин, во–первых, и утверждает, что первое, т. е. чистая материя, не есть ни в каком смысле энергия и не есть энергийно–данное. Его аргументы заключаются в II 5, 4 (все 4§§ — см. перевод мой, данный в Приложении), II 5, 2 (§ 1—2), II 5, 5 (§2). Чистая материя есть только потенциально–данное (δυνάμει δν), ибо она не есть что–нибудь, но может стать всем. Потенциально–данное есть чистая возможность будущего; это — принцип становления факта. Употребляя Плотинову формулу, надо сказать, что потенциально–сущее есть не–сущее, меон, — со всей богатой содержательностью этого понятия. Потенциально–сущее есть принцип оформления сущего во времени, принцип меонального осмысления. Кому ясно учение Плотина о материи, тот без труда поймет и учение о потенциально–сущем. Во–вторых, в трактате II 5 второе начало, т. е. эйдетизированную материю, становящуюся вещь, Плотин называет энергийно–сущим (ενεργείς δν). Какое отличие энергийно–сущего от потенциально–сущего? В то время как потенциально–данное есть чистая материя, принцип становящегося осмысления, — энергийно–данное не есть только материя и только принцип становления. Энергийно–данное есть τό συναμφότερον — обоюдосовокупное обстояние материи и эйдоса. Если потенциально–сущее — принцип осмысления времени, то энергийно–сущее — самый смысл того, что осмыс–лилось и оформилось во времени. Это не есть просто вещь в ее обывательском существовании, со всей пестротой чувственных качеств. Это есть смысл вещи и смысл фактической пестроты, смысл ставшего во времени сущего. Энергийно–сущее есть выявившееся во времени и окончательно обнаружившее свой лик сущее. Потенциально–данное — чистая смысловая возможность; энергийно–данное — чистое смысловое выполнение и выражение всех временных возможностей. Чтобы отчетливо представить себе эту пару понятий, необходимо все время иметь в виду всегдашний антипсихологизм и вообще антинатурализм Плотина. Обывательская мысль поймет потенциально–данное как какую–то живую силу, нечто вроде метафизической «жизненной силы» старых и новых виталистов или вроде «психической активности» и «творчества». Все это относится совершенно к другим областям, и понятия потенциально–и энергийно–сущего суть понятия чисто диалектические, причем первое понятие носит, несомненно, оттенок трансцендентальности (в смысле Когена), второе же приближается к феноменологическим конструкциям. Не связывая себя этими последними квалификациями, я, однако, настаиваю на термине «диалектический», как чисто Гілотиновом, и утверждаю, что, как бы эти понятия ни квалифицировать, они с начала до конца антипсихологистичны и антинатуралистичны.

3. Энергия и умная материя. До сих пор мы говорили о потенциально–сущем и об энергийно–сущем. Остается еще вторая пара понятий — потенции и энергии. Скажем сразу же, что Плотин относит их исключительно к умной сфере, так что приходится для уразумения этой пары понятий апеллировать к Плотиновой концепции эйдоса и умного мира. Стало быть, в–третьих, свою третью сферу, эйдос, Плотин называет энергией и потенцией. Но тут–то и возникают главные трудности. — Прежде всего, всякий задаст вопрос: если потенциально–данное связано йеобходимым образом с материей, то как же может оказаться что–нибудь, относящееся к потенции, там, где нет совершенно никакой материи? Умный мир, по учению Плотина, тем и отличается от чувственного мира, что он не имеет материи, т. е. принципа временного осмысления. На это сам Плотин в II 5, 3 отвечает напоминанием о своем учении относительно умной материи. У самого Плотина оно изложено в II 4, 2—5 (перевод этих глав см. выше, прим. 64). Сводится оно к тому, что сущее должно иметь оформление и выражение не только во времени и, следовательно, нуждаться в чувственной материи как принципе, но оно не может не иметь также и оформления себя как смысла, как чистого эйдоса, и, следовательно, оно не может не нуждаться и в умной материи как принципе. Умная материя есть принцип различия в сфере самого эйдоса, и, стало быть, без ее наличия мы вообще не обладали бы эйдосом как координированной раздельностью, и все слилось бы в неразличимую точку первоединого. Не будем, однако, распространяться на эту, довольно легкую (после всего нашего знакомства с Плотином) тему, а утвердим пока тот факт, что материя налична и в умном мире, и в эйдосе. Но если так, то тотчас же возникает вопрос о наличии в умном мире потенциального и энергийного.