Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны - Хэнсон Болдуин

Вывод войск с итальянского фронта и из трансатлантической операции, на которую возлагал надежды Черчилль, ввергло армии союзников в Италии в кровавую медленную кампанию на хребте Апеннинского полуострова. Она лишила англичан надежды на оккупацию Балкан и Дунайской равнины до того, как коммунистические молот и серп перелетят в эту область. Как отметил генерал Марк Кларк, командующий 5–й армией США в Италии: «Если бы не грубая ошибка на высшем уровне, которая отвернула нас от Балканских стран и позволила Красной армии взять над ними контроль, Средиземноморская кампания могла бы стать решающей для послевоенной истории».

Высадка в Нормандии была в перспективе разумной военной концепцией, но американские разработчики планов придавали слишком малое значение послевоенным политическим факторам. Стратегию Черчилля – наступление на Дунайскую равнину – можно было бы заменить вторжением в Южную Францию (которое потеряло свою основную стратегическую цель отвлечь противника после того, как оно было отложено более чем на два месяца после дня «Д» в Нормандии). Двухмесячная задержка означала, что рассеяние немецких армий и возможность окружения их сил в Европе между молотом Нормандии и наковальней наступления с юга были отменены. Действительно, отход Германии из Франции начался до высадки в Южной Франции, а многие боевые ее части на юге успешно вернулись в Германию. Порты Средиземноморского побережья также не играли решающей роли в достижении победы.

Генерал Кларк постоянно отмечает в своей книге «Просчитанный риск»: «Ослабление кампании в Италии с целью вторгнуться в Южную Францию вместо наступления на Балканах явилось одной из значительных политических ошибок войны. Если бы мы оказались там [на Балканах] раньше Красной армии, это не только ускорило бы разгром Германии, но и значительно уменьшило бы влияние Советской России» [16].

Даже если не учитывать свидетельства генерала Кларка и многих других великих и почти великих лидеров Второй мировой войны, историческая действительность ясна: вторжение в Южную Францию через два месяца после высадки в Нормандии имело мало военного и уж совсем не имело политического значения; главные силы в Средиземном море следовало бы перебросить из Франции и Италии через Адриатику. Черчилль был прав, а Рузвельт ошибался. Мы забыли, что выигрыш в виде мира так же важен, как выигрыш войны; мы забыли, что «политико – военный» – это составное слово.

Поэтому Нормандия не привела к политическому триумфу, какого заслуживала эта великая победа. Высадка означала начало конца Германии. Это была разумная, если не впечатляющая, военная стратегия, сражение, которое, с точки зрения союзников, оказалось в целом разумным как при планировании, так и при исполнении. Настоятельное требование генерала Макартура, которого воодушевленно поддерживали генерал Эйзенхауэр и начальник его штаба генерал – лейтенант Уолтер Беделл Смит в начале 1944 года, увеличить фронт высадки с 25 до почти 60 миль, количество наступательных дивизий на побережье с трех до шести, по всей вероятности, обеспечило успех высадки. Монтгомери, несмотря на свой сложный характер, был скрупулезным, хотя и осторожным, разработчиком военных планов; он всегда должен был быть уверен, прежде чем начать действовать, что у него достаточно сил.

В то же время немецкая оборона была расколота двумя непримиримыми концепциями и личностями: Рундштедтом с его планом контратаки и Роммелем с его планом уничтожения противника на берегу. Результатом стал неудачный компромисс.

Тем не менее к разгрому Германии привели и другие факторы. Германия была ослаблена четырьмя с лишним годами войны, а ее воздушная мощь, которая является ключом к победе в современной войне, оказалась ослаблена. Без контроля в воздухе или на море рейх не мог удержать Европу. Союзники могли высадиться где угодно и когда угодно.

Дурные предчувствия союзников перед нападением – ожидание огромных потерь и, возможно, как при рейде на Дьеп, дорогостоящий отпор – не подтвердились. Воздушно – десантные войска и атакующие цепи на участке «Омаха» понесли большие потери, но потери на «Юте» были незначительными. Вся 1–я армия США, включая занятые в операции американские сухопутные силы (но исключая военно – морские силы армии, понесшие меньшие потери), потеряла 6 июня 6 603 человека: 1 465 были убиты, 3 184 – ранены, 1 928 – пропали без вести, 26 – взяты в плен. 2–я британская армия не вела такой сравнительной статистики, однако Честер Вилмот в «Сражении за Европу» считает, что ее общие потери за весь день «Д» «едва ли превышали 4 000 человек». Потери немцев в день «Д» – только по подсчетам – составили от 4 000 до 9 000 человек [17].

Наступление 6 июня пробило брешь в Атлантической стене, но оно не было проведено в глубь Франции быстро, на что надеялись разработчики военных планов».

«Медленное продвижение вперед, – комментирует Дж. А. Харрисон в «Атаке через пролив», – и особенно неудачная попытка прорваться на открытое пространство к югу и юго – востоку от Кана означала задержку запланированного строительства аэропорта», которое, однако, оказалось «менее сложным, чем думали разработчики планов» [18].

Тем не менее, несмотря на отчаянное сопротивление немцев в лесах, плохую погоду и дорого обошедшийся пожар на крупном складе боеприпасов, союзники с помощью своей воздушной силы выиграли сражение.

«В первые семь недель, – пишет Честер Вилмот, – полтора миллиона человек было переправлено через Ла – Манш вместе с их оружием, снаряжением и обеспечением, что явилось несравненным достижением». (Союзные силы, высадившиеся на дальнем берегу, к 29 июля включали в себя 903 061 американца, 176 620 единиц американской военной техники, 858 436 тонн военных американских грузов; 663 295 британских солдат, 156 025 единиц британской военной техники и 744 540 тонн британских грузов.) «В то время как немцы укрепляли Нормандию двадцатью дивизиями, союзники высадили тридцать шесть и еще большое количество поддерживающих их подразделений, воздушных эскадрилий и вспомогательных служб» [19].

Атака через Ла – Манш шла не «по плану». Но война никогда не идет по плану.

3–я армия Джорджа Паттона, которая, как планировалось первоначально, должна была высадиться в Бретани и захватить ее порты, вместо этого пришла к берегам Нормандии и наращивала свою силу в садах Котантена, пока не был сформирован широкий правый фланг для наступления на Париж.

Отчетливо проявились неточность и недостаточность воздушных бомбардировок по береговым укреплениям и укрепленным позициям. Однако воздушные бомбардировки перед высадкой способствовали как тактической неожиданности, так и успеху отвлекающих маневров союзных сил. Немецкие радары и радиостанции от Булони до Шербура «подвергались тяжелым и точным атакам Королевских военно – воздушных сил» в течение недели до дня «Д»; и в ночь перед часом «Эйч» многие радары не работали, но «достаточное количество устройств осталось к северу от Сены, и они могли обнаружить ложные конвои», направляющиеся в район Па – де – Кале. Как говорит маршал авиации Ли – Мэллори: «В жизненно важный отрезок времени между 1:00 и 4:00, когда наступление приближалось к берегам, работало лишь девять радиолокационных станций противника, а на протяжении всей ночи в районе высадки действовало только 18 из обычно работавших 92» [20].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});