Наследие - Кристофер Паолини

Он кивнул старой Грете, все это время хранившей суровое молчание, и быстрыми шагами пошел прочь.

«Ты хорошо с ней поговорил, — услышал он голос Сапфиры. —Теперь, мне кажется, она изменит свое поведение».

«Хотелось бы надеяться».

Эрагон чувствовал себя как-то странно, выбранив Эльву. Он хорошо помнил, как Бром и Гэрроу честили его на все корки за совершенные ошибки, а теперь вдруг оказалось, что и сам он учит кого-то уму-разуму, и это дает странное… небывалое… ощущение… взрослости!

«Вот, значит, как поворачивается колесо судьбы», — думал он, медленно идя через весь лагерь к своей палатке и наслаждаясь прохладным ветерком, налетавшим с озера, совсем невидимого в темноте.

* * *

После захвата Драс-Леоны Насуада удивила всех, настояв на том, чтобы вардены на ночь в городе ни в коем случае не оставались. Она никак не объяснила свой приказ, но Эрагон подозревал, что чересчур длительная задержка во время осады Драс-Леоны заставила Насуаду потерять терпение, ибо всего на свете ей хотелось поскорее продолжить поход на Урубаен. А кроме того, она явно опасалась того, что в Драс-Леоне слишком много агентов Гальбаторикса.

Как только вардены обеспечили на улицах города относительный порядок, Насуада выделила довольно большой отряд под командованием Мартланда Рыжебородого, которому было поручено поддерживать в Драс-Леоне власть варденов. Сама она с остальным войском тут же покинула этот город и направилась на север по болотистому берегу озера Леона. Между находившимся на марше войском и оставшимся в Драс-Леоне отрядом Мартланда постоянно сновали гонцы, так что Насуада и не думала совсем выпускать из рук управление только что захваченным городом.

Но прежде чем уйти вместе с варденами, Эрагон, Сапфира, Арья и заклинатели Блёдхгарма вернулись в разрушенный храм и извлекли оттуда тело Вирдена. Они также довольно долго искали перевязь Белотха Мудрого. Сапфира за несколько минут расшвыряла груду камней, закрывавшую вход в храм и в подземные помещения; примерно столько же времени понадобилось Блёдхгарму и эльфам, чтобы отыскать тело Вирдена. Но никакие их совместные поиски, никакие заклинания не смогли помочь им найти драгоценную перевязь.

Эльфы на своих щитах вынесли Вирдена за пределы города и поднялись на холм, где и похоронили его возле небольшого ручья под пение горестных эльфийских плачей; эти погребальные песни были столь печальны, что Эрагон плакал, не скрываясь, и все птицы и звери вокруг притихли, слушая их.

Эльфийка с серебряными волосами по имени Йаела опустилась на колени возле свежей могилы Вирдена, достала из мешочка, висевшего у нее на поясе, желудь и посадила его в точности там, где ныне покоилась грудь Вирдена. Затем все двенадцать эльфов, включая Арью, стали петь этому желудю, который под их пение пустил корни, выбросил первый побег и становился все выше и выше, устремляясь к небу, и вскоре могучие ветви его стали похожи на руки, сомкнутые над могилой славного эльфа.

Когда эльфы закончили петь, над могилой высился покрытый листвой молодой дубок высотой футов в двадцать, и на его ветвях висели желто-зеленые нити цветов.

Эрагон думал, что это, наверное, самые лучшие, самые прекрасные похороны, на каких ему когда-либо доводилось присутствовать. Прощание с телом Вирдена понравилось ему гораздо больше тех похорон, которые устраивали гномы, ибо они погребали своих мертвых в твердом холодном камне глубоко под землей. К тому же Эрагону была приятна мысль о том, что тело Вирдена дало пищу красивому живому дереву, дубу, который, возможно, проживет еще тысячу лет, а может, и больше. Если мне суждено умереть, решил он, пусть надо мною тоже посадят дерево — яблоню, чтобы мои друзья и сородичи могли вкусить плодов, в которых есть частичка и моего тела.

В общем, ему очень нравилось то, что эльфы вкладывают в похороны близких именно такой смысл. Хотя, конечно, сами похороны от этого не становились менее печальными.

После осмотра храма и похорон Вирдена Эрагон, с одобрения Насуады, осуществил в Драс-Леоне и еще кое-какие преобразования. Он, например, объявил всех рабов свободными людьми и сам лично посетил все поместья, где имелись рабы, и все аукционы работорговцев, выпустив на свободу множество мужчин, женщин и детей. Он очень надеялся, что теперь жизнь этих несчастных людей существенно улучшится, и это давало ему огромное чувство удовлетворения.

Вернувшись в лагерь и подходя к своей палатке, Эрагон заметил, что у входа его поджидает Арья. Эрагон зашагал быстрее, но тут его кто-то окликнул:

— Губитель Шейдов!

Эрагон повернулся и увидел одного из юных пажей Насуады. Мальчик, рысью подбежав к ним и с трудом переводя дыхание и кланяясь Арье, выпалил:

— Губитель Шейдов! Госпожа Арья! Госпожа Насуада просит, чтобы вы завтра за час до восхода солнца пришли в ее шатер, дабы держать с нею совет. Что мне сказать ей, госпожа Арья?

— Ты можешь передать ей, что мы прибудем точно в то время, которое она назначила, — ответила Арья и слегка поклонилась пажу.

Паж покраснел, раскланялся и тут же умчался назад.

— Меня теперь что-то смущает в моем прозвище — ведь мы с тобой оба убили по шейду, — усмехнулся Эрагон.

Арья тоже улыбнулась, хотя и почти незаметно.

— Может, было бы лучше, если б я оставила Варога в живых? — спросила она.

— Нет, что ты… конечно нет!

— А что? Я могла бы держать его при себе в качестве раба, и он исполнял бы мои приказания.

— Ты шутишь?

Она только засмеялась тихонько.

— А может быть, мне называть тебя принцессой Арьей? — И он с огромным удовольствием повторил: — Принцесса Арья! — Казалось, произносить это было ему необычайно приятно.

— Нет, так меня называть вовсе не следует, — возразила Арья как-то очень серьезно. — Я — не принцесса.

— А почему? Ведь твоя мать — королева. Значит, ты — принцесса. Как же ты можешь ею не быть? Ее титул — дрёттнинг, а твой — дрёттнингу. То есть «королева» и…

— Дрёттнингу вовсе не означает «принцесса», — возразила Арья. — Вернее, это не совсем точный перевод. В вашем языке нет эквивалента этому понятию.

— Но если твоя мать умрет или просто перестанет править, ты же займешь ее место и станешь во главе своего народа, разве не так?

— Нет. Это отнюдь не так просто, Эрагон.

Но объяснять что-либо более подробно Арья, похоже, расположена не была. И Эрагон предложил ей:

— Не хочешь ли зайти ко мне в гости?

— Хочу, — вдруг согласилась она.

Эрагон откинул полог палатки, и Арья проскользнула внутрь. Быстро глянув на Сапфиру, которая громко сопела во сне, лежа на своей «лужайке», Эрагон последовал за эльфийкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});