Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

Но вот их движение замедлилось, они потускнели и вскоре исчезли. Снейп продолжил взвешивать, резать и толочь ингредиенты, помешивать зелье и время от времени произносить над ним необходимые заклинания. Он совершенно забыл о тихо сидящей в уголке дивана Луне. А Луна не сводила с него глаз до тех пор, пока веки её не стали тяжёлыми, а мысли — медленными и путанными. В какой-то момент голова Луны тяжело опустилась на грудь, глаза закрылись, и девочка уснула, убаюканная монотонным гудением огня под котлом, бульканьем зелья да тихим постукиванием ножа о разделочную доску. Уже во сне Луна немного повозилась, устраиваясь поудобнее — повернулась боком, подтянула колени к животу и опустила голову на спинку дивана.

Уловив какое-то движение, Снейп бросил взгляд в её сторону. Кажется, девчонка устроилась здесь на ночлег? Разбудить? Но ему не хотелось отвлекаться от зелья. Тем более что его приготовление уже вступило в завершающую стадию, а спящая девчонка ему вовсе не мешала.

Это даже хорошо, что она не увидит, как он разрежет кожу на руке, чтобы добавить в зелье свою кровь с целью «привязать» его к себе, сделать своим. Вида крови она не боялась — в этом Снейп убедился. Но ему не хотелось обнажать в её присутствии свою руку, как будто этим действием он лишал себя части своей защиты, той брони, которой он вечно отделял себя от окружающих. Он не подумал об этом, разрешив девчонке остаться. Но теперь был даже благодарен ей за то, что она уснула, и ему не пришлось выгонять её в самый ответственный момент.

Полоснув себя ножом по запястью, Снейп отправил несколько капель крови в котёл. Пока он останавливал кровь, жидкость в котле успела помутнеть, покрыться бурой пеной и очиститься, приобретя цвет густого гречишного мёда.

Снейп погасил огонь и накрыл котёл крышкой. Дело сделано. У него есть защита от Круциатусов Тёмного Лорда и материал для исследований странного эффекта, который придавала этому зелью кровь влюблённой в него девчонки. Девчонки, которая мирно спала на диване в его лаборатории, проявляя тем самым то ли глупую доверчивость, то ли безграничное доверие.

Снейп подошёл к дивану и встал напротив Луны. Теперь, когда она спала, он мог беспрепятственно разглядеть её, не боясь быть уличённым кем-то в этом занятии. Глаза девчонки, всегда производившие впечатление удивлённо-выпуклых, теперь были закрыты голубовато-бледными веками, поэтому лицо её казалось более беззащитным и в то же время умиротворённым. Оказалось, что у неё длинные ресницы, хоть обычно их не было заметно оттого, что они были довольно светлыми. Зато сейчас, когда глаза были закрыты, ресницы эти выделялись на щеках, подчёркнутые собственной пушистой тенью. Рот был слегка приоткрыт и казался по-детски припухшим. Спутанные светлые волосы рассыпались по плечам и частично закрывали лицо. Весь облик спящей Луны говорил о какой-то её трогательной детской беззащитности.

Снейпу вдруг совершенно некстати вспомнилось, как эти губы, будучи невидимыми, коснулись его щеки. И привычное приятное тепло снова растеклось по телу. Ему жаль было будить девчонку. Очень жаль. Но не оставлять же её на ночь здесь! Ещё не хватало, чтобы по школе поползли слухи, будто он спит со студентками. Причём с юными пятикурсницами. Но какой же трогательной выглядит эта девочка без своего обычного полусонного выражения на лице! Её даже можно было бы назвать красивой…

Девочка? Он действительно мысленно назвал её девочкой, а не девчонкой? И это он, Снейп, стоит сейчас над студенткой, разглядывает её и размышляет о том, что её можно назвать красивой? Он спятил? До чего же довело его близкое общение с Лавгуд! Если уж нельзя избежать этого общения, стоило хотя бы держать под контролем собственные мысли. Он может выстроить непробиваемый окклюментный барьер перед Тёмным Лордом. Так почему же он не в состоянии держать в узде свои мысли в присутствии этой девчонки?

Снейп сделал решительный шаг вперёд и открыл было рот, чтобы позвать её — грозно и резко, как делал это всегда. Но в последний момент будто наткнулся на прозрачный барьер, окружавший спящую Лавгуд невидимой стеной. Её лицо во сне было таким трогательным, а вся фигурка, скрючившаяся в уголке дивана такой беззащитной, что Снейп не смог заставить себя прервать её сон. Совершенно непонятный, нелогичный и неуместный приступ острой жалости пополам с нежностью вдруг сжал горло и вызвал не привычную досаду, а лишь сильное недоумение. В который раз тщетно спросив себя, что же это такое с ним происходит, Снейп решил отлевитировать спящую девчонку к башне Райвенкло и уже там разбудить её. Решение это было совершенно диким, дурацким, нелогичным, но Снейп давно уже понял, что, когда дело касается Лавгуд, можно смело наплевать на логику. Общение с ней заставляло его совершать поступки, которые он никогда бы не совершил при других обстоятельствах. Снейп твёрдо уверился в непреложности простой житейской мудрости: «С кем поведёшься, от того и наберёшься». Общаясь с сумасшедшими, сам постепенно сходишь с ума — в этом он теперь был уверен. А посему не слишком долго копался в себе, пытаясь выяснить, откуда в его мозгу могло появиться подобное желание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Взмахнув палочкой и прошептав «Мобиликорпус», Снейп приподнял спящую Луну в воздух и тут же подхватил её почти невесомое, благодаря заклинанию, тело, чтобы дать ему необходимую опору в пространстве. Одной рукой он придерживал её под лопатками, другой — под коленками. Девчонка почти лежала у него на руках, с тою только разницей, что он лишь придерживал её в таком положении, не ощущая тяжести тела.

Произнеся про себя дезиллюминационное заклинание, Снейп сделал их обоих невидимыми и направился к выходу из лаборатории. Пройдя гостиную-кабинет, освещённую отблесками догорающего в камине пламени, Снейп вышел за дверь, запечатал её необходимыми чарами и медленно направился к выходу из подземелий. Ему некуда было спешить. Это передвижение в полумраке со спящей девчонкой на руках было настолько же иррациональным, насколько и приятным. Снейп отдавал себе в этом отчёт, совершенно не понимая, что движет им сейчас. Он ощущал лишь одно — ему хотелось, чтобы путь этот продлился как можно дольше.

Поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж, Снейп почувствовал, что девчонка зашевелилась. «Просыпается, — подумал он. — Ну вот и хорошо». Сердце его отчего-то вдруг заныло, давая понять, что ничего хорошего в этом не находит. Внезапно невидимая рука обвила его шею, и Снейп почувствовал, как голова Луны легла на его плечо. Её волосы защекотали его щёку, и он машинально повёл головой, чтобы избавиться от щекотки. Получилось, однако, что он потёрся щекой о её волосы, и девчонка крепче прижалась к нему, сильнее обвивая рукой его шею.

— Лавгуд! — грозно, но очень тихо прошипел Снейп. — Вы не спите?

Ответа не последовало. Вместо него у его уха раздалось сонное сопение. Снейп стоял в растерянности, не зная, как с этим быть. Вполне возможно, что она во сне инстинктивно прижалась к нему, совершенно не сознавая, что делает. И если сейчас резко разбудить её, она испугается и расстроится. А если нет? Если она сделала это нарочно и только притворяется спящей? И не поймёшь ведь — девчонка невидима. Значит, он сам должен решить — одёрнуть её или продолжить свой путь с нею на руках. Чего ему хочется? Он знал ответ. А как велит ему поступить долг? Это он тоже знал. Но, как уже было сказано, с Лавгуд всё становилось с ног на голову, приоритеты менялись и поступки становились абсолютно нерациональными. Поэтому Снейп продолжил путь к башне Райвенкло, неся на руках прижавшуюся к нему Луну.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И даже сквозь плотную ткань мантий — её и своей — он остро ощущал её близость. Её дыхание на своей шее, волосы на щеке, прикосновение её упругой, маленькой, но уже вполне ощутимой груди… От этого прикосновения его иногда бросало в жар, разливавшийся по телу и вызывавший испарину на высоком лбу. Мерлинова борода! Какую же глупость он совершил. Нужно поскорее заканчивать эти игры. Немедленно разбудить девчонку, поставить её на ноги, сказать ей что-нибудь резкое, обидное… Ведь он умеет делать это, как никто другой.