За Пределом - Елена Лобанова

Проснувшиеся от дождя и гудящей земли остальные участники похода, быстро догадались использовать лежанку на дрова. Но греться спереди и мокнуть сзади, было не слишком приятно. Первым к Даэросу отправился Сульс. Интересно же — Открывающий все время что-то там открывал и закрывал. Даже костер рассыпался. Радостный вопль Оружейника послужил сигналом для остальных. Гномы так спешили вниз, что чуть мимо не пробежали. Последней притопала хмурая и злая Вайола, следом за ней вниз отправился Айшак.

В стене зияло большое отверстие, чем-то напоминающее грот — Даэрос не стремился восстанавливать комнату как она была. Квадратные помещения ему перестали нравиться вообще и в принципе. На полу высилась куча досок, щепок, тряпок с торчащими во все стороны прутьями, кругом летали перья. С воплем «нефраль» Керн и Глыба ринулись к вожделенному кладу. Даэрос ухватил за шиворот обоих, и пока гномы бесславно трепыхались и загребали руками воздух, объяснил всей компании, что не только нефраль, но все остатки досок, тряпок и, возможно, уцелевшей утвари представляют для них теперь немалую ценность. Тряпки особенно. Потому что холодно и мокро, до Синих гор еще четыре дня лесом, а у них даже плащей нет.

— Ну!? — Воительница выглядела так, как будто на ней была кираса, а в руках секира. — А почему мы не заночевали в таком уютном месте? Что, лень было вчера открыть эту стенку и устроить место для очага?

Даэрос даже гномов выпустил от растерянности. Действительно, почему?

— Привычка, наверное. — Даэрос задумался. Можно же было каждую ночь устраиваться вполне удобно и безопасно. Зашли, закрылись… В любом месте. А он как раньше — стоянки, хворост, лежанки, комары, дождь и Айшак без привязи. — Сегодня вечером остановимся на ночевку именно так, с очагом. Давайте, складывайте все мелкие щепки в этот угол.

Даэрос ругал себя за нелепое поведение, но молча. Гномы, конечно, тоже помалкивали. Они выколупывали щепки и выпутывали тряпки из скрученных и сплющенных нефралевых решеток. Вайола разбирала кучу барахла, выискивая целые куски ткани. Сульс, как художник и творец, тихо радовался промаху Открывающего и норовил возобновить тему. Ар Ктэль эти попытки пресекал. Очаг — углубление в стене с воздуховодом, уже пылал, пожирая никчемные деревяшки. Пришлось перетащить сверху и подмокший хворост.

Воительница предложила сделать из тряпок что-то вроде надкроватного балдахина и нести над ней всю дорогу. Без кирасы девица как-то очень быстро превратилась в капризную и вредную. Хотя, не исключено, что на неё продолжали действовать странные травки — Гройн с обвисшей бородой до сих пор ходил в женихах. Даэрос напомнил Вайоле, что она в походе и должна быть стойкой.

— И вообще… Я коридор открою. К Синим Горам.

— А раньше?…

— А раньше я здесь не был. Куда открывать? В неизвестность? Надоест идти под землей, выйдем и помокнем. Для разнообразия.

— А поесть для разнообразия мы когда будем? — Воительница наша тряпичный блин, который оказался совершенно целой подушкой, только растрясти пришлось. Кучка добычи рядом с Вайолой росла. Там уже имелось драное покрывало, почти целая простыня и гнутая ложка. Наволочка с целой подушки отправилась туда же, а мягкий предмет дева подсунула под себя и расположилась с комфортом. — Принц, Даэрос! Придумайте, как добыть еду!

Оставалось только помалкивать. С голодной Вайолой Ар Ктэль еще дела не имел, но ничего хорошего от этого не ждал.

— Ищите ведра. Может, выправим какое-нибудь. А то воду набрать не во что. Хотя, здесь где-то был колодец… — Даэрос попробовал несколько мест наугад. С третьей попытки попал.

Гройн сунул в колодец факел и сообщил, что какая-то бадья там внизу плавает. Вот только веревка оборвалась и чем теперь подцепить «ведро» — не понятно. Пришлось отбирать у Керна и Глыбы нефралевые прутья и гнуть их крючками, цепляя один за другой. Такая ненадежная цепь довела почтенных мастеров до трясучки. А вдруг кусок упадет и канет в колодец? Вся компания, как будто вознамерилась довести Открывающего до нервного истощения. Даэрос обозвал их привередами и принялся загибать крючки в кольца. Укушенная Айшаком рука болела. Мерзавец умудрился ободрать кожу. Сесть, сосредоточиться и заняться заживлением возможности не было — кругом сновали, ругались и постоянно дергали Даэроса все кому не лень. Вручив Гройну невиданное по ценности орудие для выуживания деревянной бадьи, Ар Ктэль решил отдохнуть от шумной компании. Он ушел на лестницу, поднялся на несколько ступеней вверх и выдавил себе в стене нишу. Айшак немедленно пришел полюбопытствовать, куда отправился его хозяин и почему не появился наверху. Где-то наверное у Айшака имелся тот орган, которым он улавливал настроение Даэроса. Посмотрев на хмурого эльфа, сидящего в нише, Айшак предпочел уйти и не приставать. Ар Ктэль и сам бы от себя такого злого ушел. Мокро, противно, рука болит, Вайола надоела, Сульс опротивел, гномы жадные… А дневник и книга уже весь бок стерли.

Самые отчаянные эксперименты происходят обычно или от досады или от отчаяния. Самые интересные открытия случаются, когда мудрый Знающий шипит как выкипевший котелок, ругается неприличными словами и швыряет сосуд с неудачным содержимым в стенку. Если рядом оказывается что-нибудь более ценное, чем стул или кровать… например целая полка пузырьков, банок и склянок, то одно содержимое произвольно смешивается с другим содержимым, а потом что-нибудь случается. Иногда разносит в куски саму стенку, и из этого события рождается оружие. Иногда все шипит и плюется в разные стороны, и рождается что-нибудь увеселительное. Но чаще всего Создатель распоряжается мудро, и из случайного сочетания различных ингредиентов рождается что-нибудь хорошее — непромокаемая ткань, несмываемые чернила, ничем не отдираемый клей или даже прозрачное стекло. Неблагодарные ученые немедленно записывают чудеса как результат их вдумчивых исследований и заявляют о своей гениальности. Даэрос как раз размышлял — потрясти всю компанию своим открытием или рассказать насколько случайно оно произошло?

Когда он достал из-за пояса надоевшие книги, ему, конечно же, захотелось получше рассмотреть кулон на цепочке. Ценный предмет был перекинут петлей через пояс и обмотан вокруг него, чтобы случайно не потерялся. Одевать себе на шею такое неизученное явление, Даэрос пока не спешил. Чтобы размотать цепь, Ар Ктэль пояс снял. Пояс был сухой. Сам Даэрос, рубашка, штаны и сапоги были в разной степени мокрые, а пояс — нет. Вода ручьями текла вниз по ступеням. В одну из этих мутных струй Открывающий засунул свой любимый, подбитый бархатом ремень и прополоскал во имя науки. Ни кожа сверху, ни бархат снизу не намокли. Во всяком случае, он этого не видел и не чувствовал на ощупь. Подняв пояс за один конец, Ар Ктэль наблюдал как с него, сухого, стекает вода. Цепочка размоталась, кулон матово мерцал, как и положено изделию из нефраля.

Само украшение выглядело непритязательно, изящно, но не загадочно: нефралевая цепочка и на ней — достаточно толстый диск из того же металла. Ни знаков, ни надписей, ни с той, ни с другой стороны, никаких узоров или других излишеств. Диск, размером не больше золотой монеты, похоже был склеен из двух частей. Понять, был ли он внутри пустым, можно было только сняв его с цепочки и оценив вес. Даэрос учел загадку с непромокаемым поясом и решил сначала тщательно изучить сам кулон. Как только он снял цепочку, пояс тут же предъявил все следы пренебрежительного обращения. Бархатная подбивка была мокрая и на ощупь и на взгляд, кожа угрожала раскиснуть, если еще пару раз прополоскать.

Одевать обратно грязный предмет туалета совсем не хотелось. Ар Ктэль отложил его в сторону, рядом с книгами. Снять кулон с цепочки Даэрос не успел. Он смотрел на свою укушенную Айшаком руку. Никаких следов айшачьей наглости на коже не было. Ар Ктэль сжал пальцы в кулак. Рука побаливала, кожа натянулась и её саднило как положено, и в том месте, где должно было… Попытка ткнуть пальцем другой руки в «больное место» почти ни к чему не привела. Ожидаемые неприятные ощущения не появились. Рука с кулоном заимела собственное мнение — болеть снаружи, оттого что некоторые тут пальцами размахивают, она не хотела.

Даэрос положил кулон поверх дневника. Рука приобрела нормальный, то есть слегка раненный вид. С дневником изменений не произошло. Еще раз ощупав руку, но уже без кулона, Ар Ктэль констатировал с беспристрастностью ученого: больно, тьма побери! Никакой эксперимент не проводится без дополнительных проверок. Отчаянный естествоиспытатель намотал на запястье цепь с кулоном и применил против упрямой руки оружие — ремень. Удар не ощущался. Как бы неприятно это не смотрелось, но следующий удар пряжкой, тоже вреда не причинил. Перед финальной стадией проверки, Даэрос сбросил цепь с диском и убедился, что ни следов пряжки, ни будущих синяков не имеется. В качестве очередного травмирующего средства был избран камень. Чтобы не бродить под дождем и не мокнуть, Ар Ктэль образно обработал ближайшую ступень. Образы шалили. Каменный кубик вышел увесистым, с ровными, словно отточенными гранями.