Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме? - Юрий Сенин

Хотели сжечь А[лексе]я и А.Ф., по ошибке вместо последней с А[лексе]ем сожгли фрейлину. Потом похоронили тут же, под костром, останки и снова разложили костер, что совершенно закрыло следы копанья. Тем временем выкопали братскую могилу для остальных. Часам к 7 утра яма, аршина в 2 И глубины, 3 Уч в квадрате, была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубока). Забросали землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали — следов ямы и здесь не осталось. Секрет был сохранен вполне — этого места погребения белые не нашли».

В последующих воспоминаниях Юровский приводит подробности, подтверждающие крайнюю неорганизованность операции по захоронению трупов. В операцию были вовлечены десятки случайных свидетелей, рабочих и красноармейцев. В результате, поиск места захоронения трупов занял почти три дня. Окончательное захоронение было произведено утром 19 июля 1918 г. В своих воспоминаниях в апреле — мае 1922 г. Юровский указал координаты места захоронения: «Первоначальное место похорон было, как я уже указал раньше, в 16 верстах от Екатеринбурга и 2 верстах от Коптяков, последнее же место находится приблизительно в 8–8/4 верстах от Екатеринбурга в 1½ приблизительно верстах от линии железной дороги».

В этих же воспоминаниях содержится описание драгоценностей, обнаруженных на трупах: «Драгоценности оказались на Татьяне, Ольге и Анастасии. Здесь подтвердилось особое положение Марии в семье, на которой драгоценностей не было. На Александре Федоровне были длинные нитки жемчуга огромное витое золотое кольцо иди вернее обруч, более полуфунта весом. Как и кто носил эту штуку мне показалось очень странным. Все эти ценности я тут же вынимал из искусно приготовленных лифчиков и корсетов. Драгоценностей набралось не менее полпуда. В них находились бриллианты и другие драгоценные камни. Все вещи (платье и т. д.) здесь же на костре сжигались. У всех на шее были одеты подушечки, в которых были зашиты молитвы и напутствия Гришки Распутина. На месте, где были сожжены вещи, находили драгоценные камни, которые, вероятно, были зашиты в отдельных местах и складках платья».

Казалось бы, более надежного доказательства расстрела и похорон именно членов Царской семьи и не найти: мало того, что на дочерях были надеты лифчики с зашитыми в них драгоценностями, о которых потом рассказывали Жильяр и другие свидетели, эти лифчики находились именно на тех дочерях, на которых они и должны были быть. На Марии такого лифчика не могло быть, поскольку они изготавливались в Тобольске, когда ее там уже не было. Нелепостью было бы считать, что эти лифчики были одеты на кого-то другого.

Но еще большей нелепостью выглядит сцена, когда бывшая российская императрица Александра Федоровна, для которой величайшей ценностью была древняя икона Божьей Матери Феодоровской, покидая дом, взяла с собой не эту икону, а намотала на себя копеечную золотую проволоку. Золотое кольцо, или обруч, если бы она и сумела бы надеть их на себя, были бы заметны снаружи. Да и где такое кольцо могло бы находиться, поскольку в ручной клади его не было, а никакого золота достать из багажа ей бы не разрешили. Да и не вяжется подобная сцена с ее образом. Может быть, описанная сцена — просто выдумка Юровского. Тем более что он сознался в том, что уже был знаком с материалами белогвардейского следствия. По крайней мере, об этом свидетельствует упоминание о найденном белогвардейским следствием «оторванном» пальце. Правда, Ермаков также свидетельствует о найденных лифчиках с зашитыми драгоценностями. Но если внимательно прочитать его воспоминания, то оказывается — он просто пересказывает Юровского, приписывая главную организаторскую роль себе. Это противоречит другим свидетельствам. А в описании похорон он вообще сильно «отличился» — рассказал, что все трупы сжег у первой «старательской» шахты. Хотя есть свидетельства, что он участвовал в захоронении под «мостиком». И даже сохранилась фотография, где он стоит на этом мостике. По свидетельству Юровского около «мостика» были сожжены трупы Алексея и Демидовой.

По свидетельству чекиста Г.И.Сухорукова, одного из участников уничтожения трупов Царской семьи, сожжены были Алексей и Анастасия. Из воспоминаний И.И. Родзинского (13 мая 1964 г.): «… Мы привезли гнилых шпал, проложили маятник через самую трясину. Разложили этих шпал в виде мостика такого заброшенного через трясину, а остальных на некотором расстоянии начали сжигать. Но вот, помню, Николай сожжен был, был этот самый Боткин, я сейчас не могу вам точно сказать, вот уже память. Сколько мы сожгли, то ли четырех, то ли пять, то ли шесть человек сожгли. Кого, это уже точно я не помню. Вот Николая точно помню. Боткина и, по-моему, Алексея.»

Но самое интересное в «Записке Юровского» — это то, что в конце ее, от руки, имеется приписка, в которой точно указаны координаты «секретного» захоронения. Для кого они предназначались? Возможно, Юровский предвидел или кто-то его надоумил, что в будущем потребуются доказательства существования останков членов Царской семьи. Как в воду глядел.

Но на этом воспоминания об этом мостике не заканчиваются. Почти через год, 23 мая 1919 г., белогвардейский следователь Соколов вместе с генералом М.К. Дитерихсом, прокурором В.Ф.Иорданским и др. посетил это место. Вот как он описал его: «В расстоянии 414 шагов от переезда на полотне дороги в наиболее низком по уровню дороги месте набросан мостик. Он состоит из нескольких сосновых бревешек, толщиной вершка в 3–4, и старых железнодорожных шпал. Шпалы и бревешки положены прямо на полотно дороги. Нижний снимок на л.д. 46 передает вид этого большего лога, а верхний сцимок на л.д. 47 передает вид этого мостика. У переезда № 184 в момент осмотра лежали остатки шпал, совершенно таких же, как и шпалы, из которых набросан этот мостик».

Более того, Соколов допросил сторожа Я.И. Лобухина, живущего в избушке рядом, и получил следующие показания: «Как-то ночью летом прошлого года (не помню числа и месяца), во время сенокосов, когда я и семейные мои спали, я проснулся от шума автомобиля. Дело это было удивительное, потому что никогда раньше того дела не бывало, чтобы автомобили мимо моей будки, да еще по ночам ходили. Я в окно выглянул: вижу, идет времянкой по дороге к Коптякам грузовой автомобиль. Я не видел, что в нем было. Совсем я этого не заметил. Только заметил я, что сидело в нем человека четыре с винтовками, кажется, в солдатской одежде. Было это на рассвете. Кто из семейных моих видал их еще, я не знаю. Дома у меня были покойная моя жена и двое сыновей — Семен и Василий. Ну мы тут легли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});