Королева для эстонцев - Елена Умнова

— Во-во, а мне досталось! — вздохнула Ира.

Сильвер что-то раздраженно сказал по-эстонски.

— Сейчас довозмущаешься! — сказал ему Одеяло почему-то по-русски.

— Он еще и возмущается? — ужаснулась Ира. Так вот для кого он сказал, чтобы шишки не только ему доставались.

Ира как следует наступила Сильверу на ногу, да еще и перед ней кто-то встал, Сильвер поскакал на одной ноге. Подушка его замаял и встал перед этим занудным карликом. У того челюсть упала. Подушка обернулся к своему напарнику, смотря почему-то вверх, потом вспомнил, что выше его тут никого нет, и посмотрел пониже, потом еще ниже, и еще… Карлик ужаснулся, я так и представляла себе их совместное времяпрепровождение. Я вертелась во все стороны, стараясь рассмотреть все. Так как шеей мне крутить было противопоказано, я крутилась всем корпусом, чуть не упала, но Даниил вовремя поймал меня.

— Эх, смирительная рубашка. Я не псих! — сказала я ему. — Жаль, ты по-русски не понимаешь!

Я изобразила, что не психбольная, со второй попытки он понял и убрал руки, я тут же изобразила, что всякое может быть, он снова меня обнял. Вот блин, эстонцы не понимают русский юмор. Я всего лишь хотела сказать ему, что не настолько уж нормальная, а он что понял?

— Я не бегаю, и Даниил не бегает, — порадовалась я.

— Ты громче скажи, кто-нибудь да услышит!

— Нет, не услышит — все глухие… и слепые. Это галька, об нее не надо спотыкаться! — сказала я.

— Я вижу, что это галька, но все равно больно! — сообщил мне Костя, кое-как поднимаясь с земли, точнее, с камней.

— Хе… х…хо… — прибежала запыхавшаяся Ира. — Теперь и твой Даниил побегает!

Даниил стоял спокойно, украинец нарезал круги. Бывает и в тормознутости польза.

— Я не понял, он или она, в круг встали? — удивился тот.

Как только украинец прошел место дислокации Даниила, тот сорвался в другую сторону. Даниил отправил бегать Одеяло, Одеяло поскорее добежал до нас и встал.

— Одеял, я тебе это еще припомню! — сказала я и пошла пешочком вперед. Меня догонял украинец, догнал, замаял, я тут же развернулась, замаяла его и припустилась бегом.

— Быстрые русские и тормозящие эстонцы с украинцами! — хихикнула я.

— Чего это? — возмутились украинцы.

— А вот наглядный пример, — я потыкала в неудачливого охотника.

Меня снова замаяли, я снова отвесила с разворота, так мы с ним и стояли с ним, мая друг друга. Я положила ему руку на лоб, он продолжал хлопать меня по плечу.

— Нервный тик? — спросила я, хлопая его по плечу.

— Ты опустишь или нет! — перестав стучать, тоже вцепившись в меня.

— Так и быть, беги! — кивнула я только он развернулся. — Майся!

Я поскорее встала перед Костей.

— Блин, почему тебе все время везет, а мне нет! — позавидовала Ира.

— Нет, это мне сегодня не везет, — ответил ей близнец, стоящий позади нее.

— Ага, а?

— Я хочу побегать! Я! — завопил близнец.

Его тут же сменили, и он побежал, правда, больше от Иры, чем от того, кто маялся.

— Эй, а меняться-то можно? — крикнула я.

— Можно, — ответили мне.

Я стала разглядывать толпу, Костя тоже.

— Эй, Бонапартик, иди сюда.

— Нет! — гордо ответил он.

— Не боись, я тоже отсюда сбегу!

Бонапартик поменялся с Костей, сбегая от высоченной украинки.

— Я тебя обманула, я тут навечно! — состроив злобную рожу, нависла я над ним.

В итоге я поменялась с какой-то девочкой, которая решила подоставать этого мелкого, да еще и с ежиком, своей косой, а я встала с близнецом.

— Драсте! — сказала я.

— Привет! А то бы я опять стоял с этим бегающим! — хихикнул близнец.

— Ага, — кивнула я. — Даниил? Ха-ха-ха. Нет, так неинтересно. Хотя вру. Близнец от близнеца!

— Слушай, давай теперь ты маешься, — предложил брат брату.

— Давай, — согласился тот.

Бегали они не долго, вскоре запыхавшийся близнец встал третьим.

Я выглядывала из-за Даниила. Надоело, я его нагнула, он шарахнулся. Я изобразила из себя психопатку. Даниил посмотрел на меня с ужасом. Я снова пригнула его.

— Что? Прыжки с шестом? — подколола Ира.

— Да нет, это скорее у тебя, — сказала я, критически осматривая доставшего ей тощего и длинного украинца. — Хотя у тебя скорее танцы…

Ира выпучила глаза.

— Может, ты пойдешь, побегаешь? — предложила она ему.

— Ага, мальчик, не пошел бы ты лесом! — хихикнула я.

— Кипарисным! — добавила Ира.

Под конец мы доигрались до того, что я побегала против Даниила.

— Даниил! — позвала я.

— А? — он остановился.

— Маешься! — сообщила я ему.

Потом я бегала за Подушкой. Бежала без надежды на результат, но наткнулась на эстонца носом.

— Блин, Подушка! Маешься! — сообщила я ему, потирая нос.

Потом за мной бегал Одеяло, я поставила ему подножку, мстя. Он с размаху упал на гальку.

— Маешься! — злобно сказал он.

— Маешься! — ответила ему я, хлопнул эстонца по шортам.

Все веселились.

Под конец все умаялись маяться и уселись на гальку. Третий лишний плавно перерос в посиделки.

— Где мое блудное Одеяло? — всполошила Ира. — Утопло, что ли?

— Да не, не утоп, — ответил тот. — Всего лишь в гальке зарылся одной ногой. Откапываюсь.

Нам сообщили, что пора бы и честь знать. Хорош весь лагерь будить! Мы поднялись и пошли обратно.

— Я хочу пройти мост желаний с закрытыми глазами! — заявила я. — Я смогу!

— Да какая разница, что с открытыми, что с закрытыми! — сказала Ира.

Я закрыла глаза и пошла, видно куда-то не туда.

— Ой, нет, не пойду, меня донесут, — сказала я. — Эй, а долго еще? Когда глаза-то открывать? Ау?

— Кипарис, ау! — хихикнула Ира.

— Кипарис рядом с тобой идет! — А я вот не пойму, кто это!

— Г-а-ау, — начала, было, Ира.

— Ясно, блондин, только который из двух? — сделала вывод я.

— Подушка, Ольга, доведете всех до дачи? — спросил Капитошка.

— Значит, Подушка! Блин! — уверилась я. — Там можно уже глаза открыть?

— А ты зачем их закрывала? — удивился Капитошка.

— Чтобы ничего не видеть! — ответила я. — Понимаешь?

Меня спустили с небес на землю и поставили перед лестницей.

— Господи, лучше бы я мост прошла, чем лестницу, — посетовала я.

— А мне и то, и другое надо пройти. Радуйся, — ободрила меня Ира.

Костина девушка его доканала, Костя ее понес. Среди украинцев начались какие-то разборки.

— Так, я пошла, — сообщила я и стала подниматься.

— Подожди меня! — воскликнула Ира, догоняя.

Мы поднялись, и стали ждать тех, кто еще шел внизу. Костя спустил девушку, та пошла к нам болтать. Костя перекрестился. Я сочувственно покивала, мол, тяжело было нести. Он покачал головой, изобразив, что нести легко, выкинуть еще легче. Я хихикала.

— А как это ты поняла, что тебя Подушка поднял? — спросила его девушка.

— По высоте! — ответила ей я.

Девушка стала расспрашивать Иру о нерадивом Одеяле.

— Представляешь, сейчас Даниил Сильвера понесет! — хихикнула я. — А, смотрите! — я ткнула вниз.

Было похоже, будто Одеяло несет Сильвера. Но это всего лишь какой-то украинец нес свою девушку.

— Вот, Подушка, из-за тебя мы теперь всех не доведем! Чего саботаж устроил? — погрозила я эстонцу пальцем.

— Нечего было не туда идти, — хихикнула Ира.

Костина девушка пошла обратно к нему, он скривился.

— Слава богу, мой до такого не додумается, и я могу спокойненько идти по земле, не опасаясь, что упаду, — сказала Ира.

— Кость, скажи Одеялу: Ирка боится, что Одеяло ее потащит! — шепнула я Косте. — Пусть не тормозит.

— Да я сам прослежу, чтобы не тормозил, если что, разъясню! — хихикнул украинец. Вот понятливый народ!

— Куда ты меня вниз потащил? — возмутилась его девушка.

— Скажи спасибо, что не спустил!

Костя дошел до Одеяла, что-то ему долго объяснял.

— Так вот зачем! — дошло до девушки.

— Пошли назад.

— Ага, пошли.

— Вот именно! — Костя спустил ее на ступеньки.

— Так нечестно!

— Ну ладно, ладно…

— Все, теперь вы сами дойдете? — громко спросила я.

— Нет, не дойдем, мы маленькие и потеряемся! — ответили мне.

— Ну, лавочки тут есть, а ночи не такие уж и холодные, — ответила я.

Мы дошли до дачи.

— А-а-а-а! — заорала Ира рядом со мной. До того она распиналась где-то позади. — Теперь, Ольга, я понимаю, почему ты так боялась высоты.

— Поэтому еще выше залезаешь? — спросила я, увидев, как она вытягивает шею.

— Придушишь — упадешь, — сказал ей Одеяло. Судя по всему, она его перестала душить, ибо Одеяло выжил.

Парни спустили девушек и обособились, обсуждая, кому как пришлось. Вскоре стали раздаваться вскрики: "У меня тяжелее", "Нет у меня!", "У меня легче!".

— Сейчас еще меряться будут, — хихикнула я.