Солдат удачи. Исторические повести - Лев Вирин

Тот виновато пожал плечами:

—              Так провод в Малинках кончился. Тянуть нечего.

—Худо! Вот что, лейтенант! Скачите в Малинки. Свяжитесь с майором Окуневым. Пусть срочно вышлет разведку в район узкоко­лейки. Как бы не было поздно.

Яков козырнул и вышел.

Фуража в полку уже не осталось. Коней кормили соломой, да и той не хватало. По дороге с передовой Яков заметил стожок сена, об­радовался и захватил, сколько смог. Веста в углу двора с аппетитом хрумкала это лакомство.

—              Бедная старушка! — пожалел её Яшка. — И поужинать не успе­ешь.

И снова грязная дорога и мелкий дождь. Сугробы исчезали на глазах.

В Малинках Яшке повезло: успел связаться с Окуневым.

—              Какая, на фиг, разведка! — кричал в телефон Николай Иваныч. — Немец прёт от узкоколейки! Не меньше батальона. У них даже пара танков есть! Рябинку удержать не сможем, сил нет. Постараюсь заце­питься за речкой.

Яков изо всех сил гнал Весту обратно: «Полковник как в воду гля­дел, — крутилось в голове. — Два эскадрона и батарея в окружении. Что с нами будет? Выберемся ли?».

Взволнованный Яшкин доклад полковник выслушал спокойно:

—Прорвёмся! Время ещё не упущено.

Вбежал старшина Горленко.

—              Товарищ полковник! Немец в Малинках! Мы отрезаны!

—              Я уже знаю. Посмотрите, Александр Петрович! — Лазарьянц показал на карте. — За деревней — овражек. Вот тут он близко подходит к узкоколейке.

По нему надо провести полк. Обязательно с пушками. Без артил­лерии пропадём. Просмотрите подходы, много ли там немцев, где у них пулемёты. Себя постарайтесь не обнаружить.

—А вы, лейтенант, — обратился полковник к Якову, — срочно приведите сюда первый эскадрон и батарею Соколова. Капитан Юрьев, вы во второй эскадрон. Только что стемнело. У нас вся ночь. Можно успеть. Но времени терять нельзя.

—              Ашот Григорьевич! — осторожно спросил Юрьев. — Вас за от­ступление без приказа под трибунал не пошлют?

—Может, и пошлют, — улыбнулся полковник. — Очень даже воз­можно. Да полк спасать всё равно нужно.

***

Когда все собрались, полковник приказал построить людей и вышел на крыльцо.

—Товарищи бойцы! — он говорил громко и уверенно. — Немцы ударом вдоль узкоколейки отрезали нас от основных сил. Но мы про­рвём окружение и выйдем к своим!

Предстоит тяжелый марш, а потом бой. Немцы нас не ждут. По­дойдём тихонько, ударим внезапно, они и не устоят. — Лазарьянц вздох­нул. — Кто отстанет, считай, погиб.

Полковник шёл первым. Лошадей вели в поводу — темень, дождь, пудовая грязь на сапогах. По дну оврага — ледяная вода, где по щиколотку, а где и по пояс.

Три вёрсты показались Якову вечностью. Он промёрз насмерть. Зуб на зуб не попадал. «Сейчас рухну! — думал он. — Не могу больше!»

Но все шли, шел и Яша. Однако вот и конец оврага. Горленко уже ждал их:

—Один пулемёт на насыпи слева, вон там. Второй правей, мет­рах в ста.

Матерясь шепотом, где волоком, где на руках солдаты подняли наверх пушки.

—              Орудия на прямую наводку!

У пологого склона оврага капитан Козлов строил первый эскад­рон к атаке.

—              Сабли наголо!

Яков, с трудом сгибая замёрзшие ноги, влез в седло. Грохнул пу­шечный выстрел. Второй. Третий.

—              Ура!

Эскадрон поскакал в атаку. Яшка гнал Весту следом, с поднятой шашкой, как в кино стараясь не отстать. Немцы стреляли, но пуле­мёты было уже не слышно.

Вдруг Веста оступилась в яме и тяжело рухнула набок. Яшка по­пытался не попасть под упавшую кобылу, но левую ногу зажало. До чего ж он испугался!

—Только бы вылезти! Только не остаться здесь, в поле, одному, — повторял Яша.

Извернулся, цепляясь за прошлогоднюю траву, вытащил ногу из сапога. Встал, шатаясь. Попробовал идти. Нога жутко болела, но вроде не сломана.

Саблю в темноте Яша, конечно, не нашёл. Впереди стреляли. А он хромал по мёрзлой степи в одном сапоге. Шел и молился:

—              Только бы не упасть! Только бы дойти до своих!

Мамин тёплый носок немного грел закоченевшую ногу.

Но вот, наконец, и насыпь. На рельсах стоял Сашка Горленко.

—              Давай живей, братья-славяне! — подгонял он отставших. Заме­тил Яшку, обрадовался: — Лейтенант! Молодец. Не ранен? Сапог поте­рял — не беда. В первом бою и не то бывает. Васька! Найди лейтенанту пару сапог с дохлого фрица. Смотри-ка! Вон и твоя Веста бредёт! Ум­ница старушка. Нашла хозяина.

До чего противно и стыдно было обувать изношенные сапоги с убитого немца, да что делать.

Подбежал вестовой:

—              Товарищи командиры! К полковнику!

Отряхивая с шинели грязь и глину, Яков пошёл. Нога вроде уже не болела.

Лазарьянц собрал командиров вокруг карты.

—              Капитан Козлов, потери подсчитали?

—              В эскадроне пятеро раненых. Двое тяжело.

—              Ясно. Горленко, пулемёты на флангах выставил? Поторопите отставших. Надо нам добраться до леса, пока не рассвело, пока немец не очухался.

Лазарьянц повернулся к Якову:

—              Мы пойдём через лес вот по этой дороге. Езжайте вперёд, лей­тенант, предупредите своих, чтоб нас по ошибке не перестреляли. И постарайтесь связаться с Николаем Иванычем.

***

К весне наше контрнаступление выдохлось. Кончались резервы. Ката­строфически не хватало мин и снарядов. Как наступать, имея по десятку вы­стрелов на орудие? Но Сталин требовал:

«Не давать врагу передышки! Вперёд! Любой ценой!»

Кавполк Лазарьянца отправили в рейд по немецким тылам подо Ржевом. Фронт за ними сомкнулся, и полк остался без снабжения. Ге­нерал Потапов обещал регулярно присылать боеприпасы по воздуху. Но, то ли забыл, то ли самолётов под рукой не оказалось. Снаряды скоро кончились.

А по пятам кавалеристов уже шла полицейская дивизия СС, от­резая полку все пути на восток, к фронту. Пришлось уходить на запад. Выручали партизаны. Дважды они выводили полк из окружения бо­лотными тропами.

Один раз повезло: наткнулись в лесу на артиллерийский склад, брошенный при осеннем отступлении, — восемнадцать ящиков снаря­дов, тех самых, трёхдюймовых. Правда, мин почти не осталось, их пар­тизаны разобрали раньше.

Ожили наши пушки! После жестокого боя Лазарьянц в третий раз вырвался из немецкого кольца и увёл полк на север, в густые твер­ские леса. В этом бою оторвало ногу лихому разведчику Горленко. Те­перь его везли в обозе с другими ранеными. Голодные кони едва шли. Фураж тоже кончился, а молодой травки всё ещё не было.

После тяжёлого ночного марша Лазарьянц вызвал Яшу к себе. Полковник, как всегда, сидел над картой.

—              Посмотрите, Яков Израилевич. Если сможем пройти вот этим маршрутом, то выйдем к Волге. А за Волгой — наши! Думаю, немцев в этих лесах нет. Но пройдём ли мы болото? Возьмите ребят из взвода Горленко и попытайтесь найти подходящую тропку. Помните, нужно вывезти и раненых, и пушки. К вечеру жду вас с добрыми вестями.

Целый день Яков с тремя разведчиками колесил по лесу. Как назло, тропы либо исчезали в густой чаще, либо упирались в болото.

Наконец, повезло. По старой просеке разведчики дошли до оче­редного болота. Решили проверить. Метров сто шли по пояс в ледяной воде, но дальше неплохая лесная дорога вывела к Волге — и грунт не илистый: телеги с ранеными, да и пушки вполне пройдут. Впереди, на обрыве высокого берега, тянулась линия немецких окопов.

Разведчики тщательно отметили проходы вешками из молодых ёлок, чтобы ночью не сбиться с пути.

Полковник внимательно выслушал доклад Яши.

—              Отличная работа, лейтенант! Благодарю за службу! — Лазарь- янц устало махнул рукой: — Сидите, Яков Израилевич! Можно не вска­кивать по стойке смирно. Я понимаю, что вы смертельно устали.