Талисман - Стивен Кинг

Минуту Джек стоял завороженный, обдуваемый морским ветерком, пристально вглядываясь в линию горизонта, где темно-синий океан сливался с небом цвета выцветших джинсов. Горизонт незаметно, но явно искривлялся.

Джек мотнул головой и, нахмурившись, повернулся. Высокая трава, волнующаяся под ветром, росла там, где минуту назад стояла карусель. Пирс тоже исчез. Вместо него Джек увидел беспорядочное нагромождение каменных глыб, уходящее далеко в океан. Волны перекатывались через них и задерживались в древних трещинах и впадинах на берегу. Ветер сдувал плотную пену, похожую на взбитый крем.

Джек ущипнул изо всех сил себя за щеку. Он почувствовал резкую боль, глаза его наполнились слезами, но вокруг ничего не изменилось.

– Да… Это все на самом деле, – прошептал Джек. И еще одна волна разбилась о берег, превратившись в миллионы брызг.

Джек неожиданно обнаружил, что Центральная набережная была и здесь: изрезанная колеями дорога начиналась от оставшегося в реальном мире пирса, проходила мимо места, где сейчас стоял Джек, и уходила дальше на север. В этом же направлении тянулась и Центральная набережная, переходившая в авеню «Аркадии», начинаясь от входа в парк.

Между колеями росла трава. Она была грязной, истоптанной, и Джек понял, что дорогой пользуются. По крайней мере время от времени.

Джек пошел на север, все еще держа бутылку в руке. И представил себе, как там, в другом мире, лежит в кармане у Спиди снятая с нее пробка.

Интересно, я для него тоже исчез? Наверное, да. Вот здорово-то!

Пройдя шагов сорок вдоль дороги, Джек наткнулся на заросли ежевики. Он никогда не видел таких крупных, сочных ягод. В его животе, еще не оправившемся после магической жидкости, протяжно заныло.

Ежевика? В сентябре?

А, не стоит обращать внимания! После всего, что произошло сегодня (а ведь было еще всего десять часов утра!), такая находка уже не удивляла.

Джек нагнулся, собрал пригоршню ягод и отправил их в рот. Они были удивительно сладкими, приятными на вкус. Улыбаясь посиневшими губами, Джек подумал, что он, должно быть, сошел с ума. Он собрал еще горсть… Потом еще одну… Ничего слаще он не пробовал никогда в жизни! Казалось, в ягодах был весь неправдоподобный вкус и аромат здешнего воздуха.

Потянувшись за четвертой горстью, Джек поцарапался. Кусты словно говорили ему: «Хорошего понемножку». Он пососал ранку, поднялся и медленно пошел вдоль дороги на север, стараясь ничего не упустить из виду.

Пройдя совсем немного, он остановился и взглянул на солнце. Оно было меньше, чем обычно, и казалось более ярким и горячим. Был ли у него чуть оранжевый оттенок, как на средневековых картинах? Пожалуй, да. К тому же…

Резкий хриплый крик, будто гвоздь медленно вытаскивали из доски, раздался справа от Джека, спутав все его мысли. Джек обернулся. Плечи его приподнялись, а глаза расширились от страха.

Это была чайка – чайка умопомрачительных, абсолютно неправдоподобных размеров, но такая же реальная здесь, как он сам. Она была размером с большого орла. Чайка сидела, неестественно вывернув свою круглую белую голову, и пронзительно смотрела на Джека. Массивный, загнутый на конце клюв то раскрывался, то захлопывался. Трава вокруг нее колыхалась от взмахов огромных крыльев.

Чайка направилась к Джеку, ничуть его не боясь. Где-то вдали послышались едва различимые звуки, словно медные трубы играли похоронный марш. Джек, сам не зная почему, вдруг вспомнил о матери. Он повернулся на север, откуда доносилась эта музыка, – что-то ужасающее было в звуках труб. Чувство, охватившее Джека, походило на страстное желание чего-то особенного, что бывает столь редко, что даже назвать это невозможно… О нем не думаешь, пока не увидишь, но как только увидишь, желание будет преследовать тебя постоянно.

Вдалеке Джек разглядел флажки и верхушку чего-то похожего на палатку или шатер. «На этом месте должна стоять «Альгамбра», – подумал он. Чайка пронзительно крикнула над самым ухом, как ему показалось. Он посмотрел в ее сторону и с ужасом обнаружил, что она всего лишь в двух метрах от него. Вновь открылся желтый клюв, и Джек увидел грязно-розовую глотку. Это заставило его вспомнить вчерашний день, чайку, уронившую моллюска на песок. Та чайка так же пристально смотрела на него. Она смеялась над ним, он был уверен в этом. Когда она на своих кривых лапах подошла поближе, Джек почувствовал исходящий от нее противный запах мертвой рыбы и гниющих водорослей. Чайка зашипела и хлопнула крыльями.

– Пошла прочь! – крикнул Джек. Сердце его исступленно билось, во рту пересохло, но Джек не желал, чтобы его напугала какая-то чайка, пусть даже очень большая. – Ну, пошла!

Чайка снова открыла клюв. Теперь в ее крике Джек, казалось, разобрал слова:

А-а а-а-а-эк! А-а а-а-а-эк, эк!Мама умирает, Джек!

Чайка сделала еще один маленький шажок к нему. Чешуйчатые когтистые лапы, открывающийся и закрывающийся клюв, пристальный взгляд черных глаз… Не совсем понимая, что он делает, Джек схватил зеленую бутылку и сделал глоток.

Снова отвратительный вкус заставил его крепко зажмурить глаза.

Когда он открыл их, то увидел перед собой желтый дорожный знак: бегущие маленькие мальчик и девочка. «Осторожно: дети!» – гласила надпись под ним. Чайка, на этот раз нормальных размеров, с криком вылетела у него из-под ног. Джек огляделся, у него закружилась голова. Желудок, полный ежевики и магической жидкости, вывернуло наизнанку. Мышцы ног начали неприятно подрагивать, и он опустился на бетонное основание знака. Резкая боль пронзила позвоночник и заставила крепко стиснуть зубы. Джек упал на колени и широко открыл рот, уверенный, что сейчас его вырвет. Но вместо этого он только пару раз икнул и почувствовал, как желудок опустился на место. «Наверное, это из-за ягод, – подумал Джек. – Если бы из-за жидкости, меня бы вырвало еще в первый раз».

Джек поднялся и почувствовал, что все окружающее его снова кажется неестественным и ненастоящим. Он прошел не больше шестидесяти шагов в Долинах по дороге, в этом он был уверен. За один шаг он делал по полметра, ну пусть даже метр. Однако… Джек посмотрел вперед и увидел арку с большими красными буквами: ЛУНА-ПАРК «АРКАДИЯ». Хотя зрение у него было отличное, он не мог прочитать эту надпись – так далеко от него она была. Справа он увидел многокрылую «Альгамбру», раскинувшиеся вокруг сады и океан. В Долинах он прошел меньше чем полкилометра. Здесь же они превратились в целых полтора.

– О Господи! – прошептал Джек и закрыл лицо руками.

5

– Джек! Джек! Маленький странник!

Голос Спиди едва был слышен из-за рева мотора. Джек поднял отяжелевшую голову и почувствовал, как все части его тела наливаются усталостью. Он увидел, что старый грузовик медленно катится прямо на него. Самодельные борта грузовика, сделанные из разнокалиберных досок, походили на кривые зубы. Кабина была выкрашена в бирюзовый цвет. За рулем сидел Спиди.

Он остановился напротив знака, «расстрелял» двигатель (бах-бах-ба-бах!) и «прикончил» его (фи-и-и-у!). Затем быстро выскочил из кабины:

– С тобой все в порядке, Джек?

Джек протянул ему бутылку:

– Твое колдовское зелье – редкая гадость, Спиди.

Спиди обиженно посмотрел на Джека, потом улыбнулся:

– А кто тебе сказал, что все лекарства должны быть вкусными?

– Никто, – ответил Джек. Силы медленно возвращались к нему. Головокружение прекратилось.

– Теперь ты веришь в это, Джек? – спросил Спиди.

Джек кивнул.

– Нет, скажи громко.

– Долины, – сказал Джек, – они есть, они на самом деле. Я даже видел птицу…

Джек вздрогнул и запнулся.

– Какую птицу? – быстро спросил Спиди.

– Чайку, огромную говорящую чайку! – Джек встряхнул головой. – Ты, наверное, не поверишь. – Он задумался на секунду и сказал: – Нет, я думаю, ты поверишь. Никто на свете не поверит, а ты поверишь.

– Говорящую? Ну и что? Здесь тоже многие птицы разговаривают. Правда, в их речах, как правило, нет смысла. У некоторых есть только намек на смысл. Но такой слабый…

Джек снова кивнул. Слушая рассуждения Спиди (как будто во всем этом не было ничего необычного), Джек постепенно успокоился.

– Мне кажется, она говорила. Но это было похоже… – Джек задумался. – В нашей школе в Лос-Анджелесе учился один мальчик, Брендан Льюис. У него был дефект речи, и его трудно было понять. Птица говорила точно так же. Но я понял, что она сказала. Она сказала, что моя мама умирает.

Спиди положил руку ему на плечо, и они присели на бетонную тумбу дорожного знака. Портье, бледный и худой, подозревающий всех и вся, вышел из отеля с пачкой писем в руке. Спиди и Джек молча наблюдали за ним, пока тот не дошел до угла авеню «Аркадии» и Пляжного проезда и не опустил всю корреспонденцию в почтовый ящик. Сделав это, портье обернулся, смерил Спиди и Джека пронизывающим взглядом и скрылся в отеле. Скрип двери был слышен далеко и четко, и Джек снова почувствовал, как тихо и безлюдно все вокруг на этом осеннем курорте. Широкие пустынные улицы, пляж с пустынными дюнами. Опустевший парк. Вагончики «американских горок», задернутые брезентом. Закрытые ларьки.