Люди и боги. III книга научно-фантастического романа «Когда пришли боги» - Николай Зеляк

Хорошо!

С тех пор, как Чар пришёл в становище небожителей, прошло много вёсен. Каждая новая весна добавляла ему морщин и делала немощным его тело. Все меньше оставалось тех, кого он привёл. Они, один за другим, уходили к предкам. Вождь лишь вздыхал, да качал головой. Люди совсем стали забывать, что он был вождём. Как забыли они и о титуле его друга – хромоногого Кру. Хотя бывших вождей, как известно, не бывает.

Теперь у них были другие вожди – небожители. Вождей много. Их трудно сосчитать. Но есть у них и главный вождь. Его зовут Зевс. Правда, он добр и на вождя совсем не похож. Вождя все должны бояться. А его, если говорить серьёзно, то никто не боится. Так, побаиваются немного, и то ради приличия. А всё потому, что не карает. Даже смешно!

Небожители придумали для людей много дел. Дел было даже больше, чем людей. Поэтому все люди были при делах.

Продолжали они заниматься и охотой тоже. Но, мало. Да и охотники пошли не те, что раньше. Боги вооружили их кривыми палками и прямыми лёгкими копьями с белыми наконечниками. Охотники нынче за добычей не гонялись. Добычу настигали совсем мелкие копья, пущенные кривыми палками. Быстра косуля, но маленькое копьё ещё быстрее!

Чар лишь качал головой. В его время были другие охотники. Они бегали, как косуля и столько, сколько косуля. А по-другому как? А по-другому никак. Уйдёт косуля, умрёт охотник. От голода.

А теперь что? Теперь всё просто. Охотник стоит, а косуля бежит. Охотник пускает маленькое копьё и косуля падает. Охотник подходит и берёт добычу.

Хорошо!

Вот только охотники, не как раньше. Совсем другие стали. Слабые. Ленивые. Бегать не хотят.

Чар снова качал головой и кряхтел. Он мог бы рассказать про настоящую охоту, да некому. Молодые охотники не слушали. А если кто и слушал, то из жалости. Его советы устарели. Другие сейчас времена пришли. Цивилизация на дворе!

Хотя самому вождю, в целом, жилось хорошо. Ничего не скажешь. В его пещере было всё, что нужно. Даже было то, что не нужно.

Вот взять хотя бы эти шары с живыми картинками. Стоит вождю только переступить порог, а шар тут как тут. Выплывает из потолка и начинает гнать картинки, которые можно увидеть на улице. А если показывает другие картинки, то вождю становится скучно. Он их не понимал.

А ещё шар разговаривал. И на языке небожителей, и на человеческом языке тоже. О языке небожителе Чар квалифицированно судить не мог, а вот человеческий, по его мнению, был никакой. Так могли говорить только женщины, а не настоящие охотники!

Шар, по началу, забавлял вождя, а потом надоел. Поэтому заходя в пещеру, Чар сразу нажимал на красный сучок, что у входа. Тогда шар не появлялся, и вождь мог спокойно полежать в тишине, на широком ложе.

На всевозможных «жуков», снующих по пещере, он уже давно не обращал никакого внимания.

Некоторое смягчение зуда от потребности поделиться жизненным опытом, он получал от визитов своего коллеги по руководящей работе, хромого Кру. Тогда они степенно усаживались на крыльце, подпирая спиной мраморные колонны, и начинали беседу. Неспешно, со знанием дела начинали. Вспоминали былое. Сначала говорил один. Говорил долго, пока не уставал. А другой благодарно слушал и согласно кивал головой. Потом они менялись ролями. Начинал говорить другой. Общались на сугубо охотничьем языке, и оба были довольны.

Они никогда друг другу не надоедали, хотя встречались регулярно.

Почему не надоедали друг другу? Неужели они так много знали? Отнюдь. Фокус заключался в том, что вожди, вскоре, забывали то, о чём ранее вели речь. Поэтому встречи были всегда новые, а разговоры всегда старые. Хорошо, что они ещё узнавали друг друга, а то пришлось бы при каждой встрече знакомиться.

В пещере, вместе с Чаром жила его дочь, Алкмена. Женщина стареющего вождя, Авела ушла в мир теней, когда Алкмена была ещё подростком. Чар остался с Алкменой. Благо, они уже тогда жили в становище богов, и у маститого вождя была персональная, благоустроенная пещера с кучей обслуживающих «жуков».

Алкмена сильно привязалась к своему отцу. А он отвечал взаимностью, оберегая и лелея её. На его глазах дочь выросла и расцвела. И как расцвела! Красотой своей она могла свободно соперничать даже с теми, кто спустился с небес. Сколько не присматривался вождь к девушкам из окрестных пещер, равных ей по красоте, не увидел. В связи с чем, сильно гордился.

А ещё она была доброй и умной. По этой причине вождь не мог нарадоваться на свою дочь!

Может, такой её сделала богиня Гера? Ведь боги всё могут! Дело в том, что Алкмену и других девушек Гера учила всяким премудростям, совсем не постижимым для старого вождя. Ведь он был специалистом в сфере управления и охоты, а не в области иероглифов и других закорючек.

Знания дочь вождя хватала на лету. Как-то раз она радостно сообщила отцу:

– Знаешь, я уже смогу написать на песке, или нацарапать на камне целое слово. И не одно.

Вождь озадаченно почесал затылок.

– Что такое «нацарапать», я знаю. А что такое «написать» – нет.

Недоверчиво покряхтел:

– Я не понимаю, как это можно нацарапать слово?

Уверенно продолжил:

– Его можно сказать, выкрикнуть, прорычать, прошептать, и, даже, дать. А чтоб нацарапать? Такого никогда не слышал.

Усмехнулся.

– Спроси у всякого охотника. Он скажет тебе то же, что и я.

Алкмена лишь рассмеялась в ответ:

– Всё просто, отец. Я тебе сейчас объясню!

Чар покачал головой.

– Не стоит, дочь. В нашей семье довольно одного мудреца.

После этого случая, ещё много раз солнце поднималось в небо и опускалось обратно.

И вот однажды Алкмена вернулась в пещеру иной. Она глядела на отца, но не видела его. Не прикоснулась к вкусной еде, которой угостил «жук». Сидела камнем и неотрывно смотрела на круглый остров. Солнце утонуло в большой воде, а она сидела. Ночь пришла, а она сидела.

Чар по-началу испугался: не заболела ли она? Потом успокоился. Так бывает всегда, когда приходит пора любви. Так было с Авелой, матерью Алкмены, когда она смотрела на него, на могучего вождя Чара! И у неё были такие же глаза, какие сейчас у Алкмены. Бездонные, как две пропасти и слепые. Видно, дочь влюбилась… Бедняжка!

Чар и радовался и печалился. Ожидались большие перемены.

Кто он, её избранник?

Напрасно думал седовласый вождь, что это кто-то из молодых охотников. Совсем нет. Охотники не интересовали Алкмену.

Это был тот, о ком Чар, и помыслить не мог.

Избранником её дочери был сам Зевс! Вождь небожителей и людей! Чар получил настоящий шок! Как на охоте, когда над тобой зависает разъярённый медведь, а помощи ждать неоткуда!

Как это случилось?

Виноват был случай. Алкмена и её подруги упорно выводили иероглифы, когда в учебную пещеру кто-то вошёл. Усердные ученицы оторвали глаза от предмета занятий и посмотрели на посетителя. Посмотрели и, от великой неожиданности, чуть не уронили свои кисти.

В пещере, рядом с их наставницей, благородной и величественной Герой, стоял сам Зевс!

Ученицы дружно встали и склонили голову, приветствуя высокого гостя.

Алкмена, дрожа от страха, осмелилась поднять глаза на вождя небожителей. Ведь она никогда его не видела так близко.

А теперь, вот увидела! О! Лучше бы вовсе не смотрела в его сторону!

Его неземная красота и стать сразу же околдовали несчастную Алкмену!

Зевс медленно прошёлся по рядам, чтобы оценить старания учениц своей царственной супруги.

Не задерживался нигде.

Подошёл к трепетавшей дочери вождя. Остановился. От великого смущения та не поднимала глаз своих. Ей показалось, что небожитель стоит рядом с ней уже целую вечность!

Наконец, она пересилила себя и посмотрела на него. Нечаянно встретилась с его взглядом. Утонула в синем океане его глаз. Смутилась ещё больше. Опустила взгляд. Замерла, не дыша.

Зевс, молчавший до этого, спросил:

– Скажи, как зовут тебя?

Ей показалось, что голос его похож и на говор хрустального ручья, и на шелест листвы, и на тихий рокот волн, набегающих на песок. Она осмелилась ещё раз поднять свои глаза.

Едва выдохнула.

– Алкмена…

Зевс переспросил:

– Алкмена?

Она ещё раз посмотрела на него. Уже не так робко.

– Да.

Небожитель похвалил её:

– Алкмена, ты старательная ученица. Иероглифы написала искуснее своих подруг. Хвалю.

Улыбнулся.

– Да и сама ты хороша! Очень хороша!

Повернулся и пошёл к Гере. Что-то тихо сказал ей и, чуть наклонив свою гривастую голову, покинул учебную пещеру.

Остановившееся было сердце Алкмены, забилось вновь. Случилось чудо: её похвалил сам Зевс! Бывает же такое на свете…

Теперь все её мысли, в свободное от иероглифов время, кружились, как стайка робких птичек, вокруг смутной мечты о нём.

Позже, подобное мятущееся состояние души проникновенно описал один великий поэт. И описал он его, для вящей убедительности, высоким слогом.