Прицельная дальность - Ян Валетов

Зазвенело разбитое стекло. Перепуганный до смерти младший заплакал в голос и запричитал:

— Дяденьки, не бейте, дяденьки!

— Мы ничего не делали, — заорал старший, — мы ничего не делали! Ой!

Судя по вскрику, кто-то из служивых приложил пацана прикладом или сапогом.

Когда служебным собакам дана команда «фас» нет гарантии, что они услышат команду «фу» и упрекать спецназовцев, ошалевших от жары в своих бронежилетах, в излишней жестокости было бы смешно. Охрана первого лица государства дело ответственное — нечего болтаться, где не положено.

Младшего по ребрам бить не стали, просто швырнули на пол, как мешок картошки из кузова грузовика, прямо нос к носу с Савенко. Их лица разделяли только доски пола — в щель Сергей видел вытаращенный глаз мальчишки. Из его рта бежала слюна, и Савенко ощутил, как она липкой нитью стекает из щели на его щеку. А потом парню наступили на шею, чтоб не дергался, и мочевой пузырь подростка не выдержал. В юношеском организме обнаружились просто огромные запасы жидкости.

— О, Господи! — подумал Савенко с тоской. — За что?

Кто-то из спецназовцев засмеялся.

— Ты гляди — обоссался! Ну, что, террорист, страшно?

— Ты чего пацана прессуешь? — спросил кто-то строго.

— Я? Так я не прессую еще, так, балуюсь!

Доски скрипнули. Судя по всему спецназовец надавил ботинком парню на шею.

— Ты не обиделся? Сам вижу, что нет! Просто обоссался, но без обид! Ты что тут делал, земеля?

— Оставь пацана, юморист! Можешь полюбоваться, что они тут делали.

— Ох, ты, — восхитился юморист, — во, бля… Рыжий, ты на хера трубу разфигачил? Ух, ну и телка! Командир, дай бинокль!

И младший, и старший нарушители режима лежали тихо и неподвижно: только всхлипывали. И из-под младшего все еще вытекала моча. Ее запахом, острым, как испытанный мальчишкой страх, заполнился весь схрон. Савенко был мокрым по пояс. Зато судорога пропала неизвестно куда.

— Так, закончили бардак!

По голосу это был командир группы.

— Пацанов — вниз. Трубу забрать.

— Дяденьки, трубу не забирайте! — заскулил младший. — Это не моя труба! Это отца телескоп!

— Да, — сказал Юморист, — был у твоего бати нехреновый телескоп! И сплыл. Прости, земеля!

И тут над головой Савенко опять взорвалось.

— Стоять! Руки! Руки, что б я видел!

— Тут что — мавзолей? — подумал Савенко. — Что им всем неймется? Прям идут и идут на этот чердак. Смешно, ей-богу!

— Отставить! — голос у командира был настоящим командным. Быть ему всенепременно генералом, если доживет. — Ближе подойди и руки не опускай. И ты тоже. Брось удостоверение!

— Что? — переспросил кто-то.

— Ксиву брось, — приказал командир еще жестче. — Ко мне. Под ноги. Брось.

Звучало убедительно.

По-видимому, вошедший приказ исполнил. Что-то с шорохом упало на пол. Потом опять раздался тот же голос с генеральскими интонациями.

— Ну и что, капитан? Что вы тут делаете? И кто это с вами? Сантехник?

— Напарник.

Услышал Савенко голос Алекса и немало ни удивился. Он, вообще, перестал удивляться тому, что случалось последние две недели. Разучился, наверное.

— Напарник, капитан? А удостоверение у напарника есть?

— Есть, — откликнулся сам напарник. — А как же? Обязательно есть.

— Посмотреть можно?

— А вот посмотреть нельзя. Вы, собственно кто? Знаков различия не вижу, извините…

— Эй, капитан, — спросил спецназовец, — явно теряя часть самоуверенности. Больно уж спокойно вели себя непрошенные гости. — Ты куда это звонишь?

— А ты не волнуйся, — опять влез напарник, — куда надо звонит. Тебе сейчас все расскажут. Мы тут на конспиративной квартире сидим, обстановку контролируем, а вы тут бегаете, как стадо баранов!

— Ну, ты, про баранов — полегче!

— Это ты — полегче командир! Ты чего сюда прибежал? Зачем над пацанами издеваешься? Что ты тут, вообще, делаешь, в месте проведения спецоперации?!

— Ай да сантехник, — мысленно Савенко уже аплодировал, — ай да, сукин сын! Как рокирнулся! Зависть берет! Спецоперация, бараны… Сейчас этот орел ему честь отдаст! И стоя, и в движении!

Алекс, скорее всего, уже дозвонился куда хотел, и забубнил что-то в трубку.

— Да, какая спецоперация, — возмутился, но осторожно, спецназовец, — нам никто ничего не говорил!

— Вот сейчас и скажут, — заверил его сантехник, — считай, уже дождался.

И. действительно, и десяти секунд не прошло, как зашелестела рация, и чей-то слегка напряженный голос сказал, без всяких «альф», «первых», «роджеров» и прочей атрибутики:

— Свистун, а ну-ка, взял своих — и быстро оттуда! Бегом!

Командир группы захвата Свистун оказался не просто толковым, а очень толковым и на амбиции собственные наплевал сразу и бесповоротно. Когда начальство отдает приказы в такой неофициальной форме слушаться надо еще до того, как закончится фраза.

— Покинуть помещение! — скомандовал он с теми же победными интонациями.

— А с ними что? — спросил Юморист, явно имея в виду плененных любителей эротики.

— С собой, — сказал, как отрубил Свистун. — И трубу — тоже.

Отступление состоялось организованно, без паники и суеты — как и положено.

— Ну, вот и ладненько, — громко, гораздо громче, чем требуется, сказал Алекс им в след. — А то, разбегались, раскричались, людям работать мешаете.

Сергей не видел взгляда, которым одарил Алекса и сантехника ретирующийся Свистун, но догадаться, конечно же, мог. Таким взглядом можно испепелить на месте, или обратить в камень.

— И нам пора, — резонно заметил сантехник с холеными руками, — нечего здесь делать.

Он стоял совсем рядом со схроном и Сергей видел его синие полотняные штаны, заляпанные по брючинам чем-то белым, и грубые ботинки из комплекта спецодежды — наш отечественный «катерпиллер», уродливый и полустоптанный.

— Они где-то рядом, — подумал Савенко, холодея от самой мысли, пришедшей к нему в голову. — Они в нескольких минутах ходьбы от этого места. В этом или соседнем подъезде — голову могу дать на отсечение. В одной из квартир у них «лежка» — там они сидят и ждут, как пауки свою жертву. Он же сам сказал про конспиративную квартиру! Не соврал, в кои веки! Где-то здесь у них — камера слежения. Одна, но хорошо замаскированная — я же уверен, что чердак они готовили задолго до того, как нашли меня. Время у них было.

Алекс с напарником шли к дверям чердака. Рассуждать и сомневаться времени не было — надо было использовать шанс, подаренный судьбой. Это была компенсация за случайность, которая привела к тому, что искавший настоящего Савенко Алекс обнаружил на его месте подходящего для своих делишек Савенко-Сафронова. Случайность против случайности. Пусть компенсация получалась и не полной, но не купить такой лотерейный билет Савенко не мог!

Почти одновременно с тем, как Алекс с сантехником исчезли за дверью, Савенко уперся правым плечом в доску, закрывавшую вход в убежище, и в тот момент, когда створка захлопнувшихся дверей закрыла дверной проем, выкатился из схрона с чемоданчиком в левой руке. Выйти из убежища было значительно проще, чем залечь. Гораздо проще, чем он предполагал.

Он метнулся к выходу, но едва не упал. Затекшие ноги не держали одеревеневшее тело. Ждать, пока конечности отойдут было некогда, он должен войти в их квартиру буквально у Алекса на плечах — иначе их след можно потерять совсем. Пока в конспиративной квартире никто не сидел у мониторов слежения, а Савенко, почему-то, был твердо уверен, что третьего подельника у Алекса и сантехника не было, его выход из схрона останется незамеченным.

За все эти две недели Алекс ни разу не дал Савенко шанса себя вычислить. Он появлялся и исчезал произвольно, как фокусник-иллюзионист, говорил шутками, постоянно держал их с Оксаной в напряжении, мастерски создавая напряженные ситуации с момента своего появления и до того, как в очередной раз испариться.

Тогда, когда он, как чертик из коробочки, возник в их квартире, Оксана метнула в Алекса тяжелую бронзовую пепельницу с такой силой, что гипсокартонная перегородка, в которую пепельница попала, лопнула снизу до верха. Савенко даже испугался, пока пепельница, брошенная с силой молотобойца, летела через гостиную в голову обладателя самого красивого подбородка Киева. Вес, у этого искусно отлитого куска бронзы, переваливал за три килограмма и реанимация в случае прямого попадания, могла бы и не выезжать.

Оксана метила в голову и почти попала. А в голове Алекса были нужные им сведения: нити, ведущие к спрятанным детям, к таинственным «мы», отдававшим приказы, к заказчику, обожающему госпожу Премьер-министра… Загадок в этой голове было много, но много было и разгадок.

А Алекс, просвистевшей у виска смерти не испугался ничуть. Оглянулся, оценивая разрушения нанесенные пепельницей, с уважением посмотрел на Оксану Михайловну, и, забросив ногу на ногу, устроился в кресле поудобнее.