Порядок вещей - Юрий Чудинов

По улице бежал человек. Заслышав шум шагов, человек обернулся и припустил еще быстрее. Он явно опасался преследования. Виталий побежал за ним, и вскоре обогнал бы его, если бы улица не оборвалась столь же внезапно, как и началась: забором. Этот забор был сделан из досок. К зданию вокзала-ресторана мы не приблизилось ни на шаг. «Может быть это улица такая? – подумал я. – Как колесо для белок: сколько бы ты по ней ни бежал, ни к чему не приблизишься»

Человек с трудом переводил дыхание. Грязная кепка затеняла половину лица.

– Чего тебе? – спросил он, затравленно озираясь по сторонам.

– Ничего, – удивился Виталий.

– Так уж и ничего?

– Абсолютно.

– Почему же ты за мной бежал?

– Я не за тобой бежал.

– А за кем же ты бежал?

– Ни за кем я не бежал. Просто мне нужно вон туда.

Виталий указал на видневшийся за забором вокзал-ресторан.

– А не врешь? – недоверчиво прищурился незнакомец.

– Зачем мне врать?

Человек достал из-за пазухи бутылку водки. В другой руке появился граненый стакан. Сорвав зубами пробку, человек налил в стакан немного водки и поднял его на уровень глаз:

– Выпьешь?

Виталий с сомнением посмотрел в глаза человеку.

– Можно.

– Ага! – радостно воскликнул незнакомец. – А говорил, не за мной бежал!

– Пошел ты… знаешь куда?

Виталий резко развернулся на месте и зашагал в обратном направлении. Его остановил резкий окрик:

– Стой! Ты куда?

Глянув через плечо, Виталий опешил: у забора стояли трое. Откуда взялись двое других, было абсолютно непонятно.

– Лезь через забор, здесь близко, – сказал человек в кепке.

И что удивительно, за забором действительно оказалась тропинка, которая очень быстро привела его к вокзалу.

«Но что это?! На столике ничего нет… Пусто! Кто взял шоколад? Ну и ну!.. Столько времени потеряно даром!»

26. Пробуждение

Я проснулся первым. На часах было 7:00.

Солнце уже взошло. Небо было чистое и голубое. Голубым был снег. Голубыми были сугробы. А кора сосновых бревен, из которых был собран сруб, была ярко красная. Она переливалась на солнце, как янтарная чешуя волшебной рыбы. Огромные, белые сосульки гирляндами свешивались с крыши. Они тонули в сугробах, и были матовыми от стужи, а не прозрачными, как в период оттепели, когда по ним стекала вода.

– Что? – спросил меня Сергей, когда я тряхнул его за плечо несколько раз.

– Уже семь.

– Да?

– Ты просил, чтоб тебя разбудили.

– Ты затопил печь?

– Нет.

Возиться сейчас с дровами означало лишиться последних запасов тепла. Это дело Курды. Он – повар, печь – его забота, как и завтрак, и уборка в доме. Моя забота – измерять, вычислять и думать. И еще – спать!

Сопеньем я потревожил Ольгу. Ольга нервно хохотнула во сне, и я вспомнил, что вчера она точно так же засмеялась, когда читала книгу. Сергей спросил ее, в чем дело, и Ольга прочла ему понравившийся эпизод: «Я был однажды так пьян, что пытался укрыться велосипедом, думая, что это одеяло, и все старался натянуть его до подбородка».

И Доронин сказал:

– Ерунда. То ли еще бывает…

27. Винсент трой

– Почему мы должны уйти? – спросил у старого Проводника Винсент Трой.

– Потому что сегодня погибнет Северное Крыло. Потому что Гледис либо тоже погибнет, либо станет другой. Нас некому будет защитить, мой мальчик.

– Ты говорил, что воины Северного Крыла непобедимы.

– Это так. Но дань крови они берут без доспехов. Таков Обычай. Гледис устроила ловушку, из которой нет выхода. Ларс собрал северян. Пришли воины Востока и Запада. Даже южане пожаловали. Некоторые из них впервые увидят, как выглядит кровь на снегу. – Ты говорил, что я увижу Волшебника Севера, как когда-то его увидел ты. Ты говорил, что в этом моя судьба. У меня больше нет судьбы?

– Моей судьбой было знать, твоей будет – помнить. Я расскажу тебе все, что знаю. Для этого мы и должны уйти. Туда, где нас никто не знает. Так поступил когда-то Проводник Юга, так поступили Проводники Востока и Запада. Настал наш черед.

28. Лабиринт

Земля уходит из-под ног бегущих людей. Толпу как будто ножом отрезало. Часть толпы проваливается в пропасть. Остальные бегут обратно.

Виталий прижимается спиной к стене. Протискивается немного вперед и сворачивает в переулок, миновав который, оказывается на соседней улице, столь же запруженной людьми и автомобилями. На противоположной стороне улицы падает пятиэтажный дом. Слышны крики ужаса.

«Уж не землетрясение ли это? Или война, а? – теряюсь в догадках я. – Но где же подземные толчки? Или взрывы?.. И на извержение вулкана не похоже: здания проваливаются под землю сами собой, как игрушки, которые кто-то за нитки дергает».

Виталий бежит переулками, хотя все предпочитают главные улицы. Он прав: только так можно выбраться из города. Главное, придерживаться избранного направления. Ветер, судя по всему, не меняется. Если и не по солнцу, то можно ориентироваться по облакам.

Вскоре впереди начинает маячить оперный театр. То есть это я думаю, что он оперный, потому что он очень похож на оперный театр города Одессы.

Виталий вбегает в фойе. Над входом в зрительный зал в тот же миг начинает сыпаться штукатурка.

Дверь направо открыта. Виталий сворачивает туда и оказывается в комнате, где по стенам змеятся трещины и срываются на пол картины в массивных, золоченых рамах. Над головой звенит на прощанье подвесками большая, хрустальная люстра. Виталий не останавливается, продолжает бег.

Очередная комната. Вдогонку вкатывается облако пыли. Дверь налево открыта. Там, что-то рушится. Впечатление такое, словно падает гора красных кафельных плиток…

Но что это?! Просторный зал. За треугольными столиками сидят солидные люди в черных смокингах. Выглядят так, словно собрались здесь на корпоративную вечеринку. На столиках фрукты, бокалы с шампанским. Три лакея в белом разливают вино. Появление Виталия вызывает у них шок. Все застывают на своих местах, как заколдованные.

Стараясь держаться невозмутимо, Виталий пересекает зал и оказывается перед тремя белыми филенчатыми дверями. Тянет ручку средней на себя. Дверь не поддается. Пытается открыть соседнюю. С тем же результатом. Третья дверь тоже на запоре.

На каждой двери имеется глазок, как на тюремной камере. Виталий заглядывает по центру.

Тускло освещенная комната. Широкая кровать. На краю сидит мужчина в черном костюме. Перед ним три женщины в вечерних туалетах. Женщины раздеваются. Одна из них, уже совсем голая, начинает раздевать его. Она пьяно хохочет, когда мужчина привлекает ее к себе одной рукой, а другой обхватывает грудь.

Два молодчика в черном оттаскивают Виталий от двери. На руках у них черные перчатки.

– Ну и свинство! – говорит Виталий.

Охранники начинают срывать с него одежду.

«Могут ведь, и пришить, гады, – думаю я. – Любопытно. Не станут же они использовать его с той же целью, с какой используют женщин? Не должны. Не такой уж он лакомый кусочек… Так и есть, не подходит…»

Кто-то делает знак рукой. Это мужчина в черном смокинге, которого мы видели в самом начале.

«Ну и ну! Значит, все они были в курсе предстоящей катастрофы?»

Одежда Виталия остается на полу. Полностью обнаженным, придерживая с двух сторон, охранники выводят его из зала.

29. Вертолет

– Я опять «на пне»! – воскликнул Доронин, спугнув мой сон.

Уже играют? – удивился я. После завтрака прилег на минутку и задремал.

– Ну-ну, давай, – сказал Искандер тоном, который свидетельствовал о проигрыше.

– Будете еще играть? – спросила Ольга.

Кирьяныч заклеил почтовый конверт.

– Написал, что приедешь в Ё-бург? – спросил его Курда.

– Написал, что в тайге сижу. Чо еще писать?

Я сел за стол, снял с гвоздя ножницы. Гвоздь был вбит по другую сторону от окна. С моей стороны из щели меж бревен торчал вбитый березовый клин, на котором висело круглое зеркало в железной оправе. Глядя на свое отражение, стал ровнять ножницами бороду и услышал шум вертолета:

– Вертолет, слышите?

Кто-то выбежал наружу и закричал:

– Летит!

Зря он это сделал. Сергей, к примеру, громко закряхтел, пытаясь стянуть веревкой спальник.

– Помож! – попросил он Доронина. – Веревка коротка…

Я надел куртку и в растерянности огляделся по сторонам. Заметил блокнот. Сунул блокнот в боковой карман куртки и вышел за дверь. По тропинке догнал Доронина.

Мы приблизились к зоне поднятого вращающимися винтами ветра и снега, и я накинул на голову капюшон. Наклониться немного вперед, чтобы ветер не обморозил кожу. Доронин прятался за спину Сергея. А тому не за кого было спрятаться. Вдобавок обе руки были заняты вещами, и он не мог ими прикрыться. Снег залепил ему глаза. Талая вода стекала по бороде и капала на шею. С утра твердил, что вертолета не будет, (лень было нести вещи на вертолетную площадку) вот и докаркался.

Геологи заканчивали погрузку. Ольга держала за шею Мотька. Собака тряслась от страха и жалобно скулила, но и ее закинули в вертолет, словно вещь.