Девушка, которая взрывала воздушные замки - Стиг Ларссон

Из парадной Фредрикссона Сусанн Линдер вышла в половине третьего ночи. Она подумала было отложить дело до завтра, но решила, что, если бы речь шла о ней самой, она предпочла бы узнать новости прямо ночью. Кроме того, ее машина так и осталась в Сальтшёбадене. Сусанн позвонила и вызвала такси.

Грегер Бекман открыл дверь еще прежде, чем она успела нажать на звонок. Он был в джинсах и, казалось, даже не ложился спать.

– Эрика не спит? – спросила Сусанн Линдер.

Грегер помотал головой.

– Есть что‑нибудь новое? – поинтересовался он.

Она кивнула и улыбнулась ему.

– Заходи. Мы сидим на кухне и разговариваем.

Они зашли в дом.

– Привет, Бергер, – сказала Сусанн Линдер. – Тебе следует научиться иногда спать.

– Что случилось?

Она протянула пакет из «Консума».

– Петер Фредрикссон обещает в дальнейшем оставить тебя в покое. Одному дьяволу известно, можно ли ему доверять, но, если он сдержит слово, нам всем это дешевле обойдется, чем возиться с заявлением в полицию и судом. Решать тебе.

– Значит, это действительно он?

Сусанн Линдер кивнула. Грегер Бекман стал разливать кофе, но Сусанн отказалась – за последние дни она выпила слишком много кофе. Вместо этого она села и рассказала о событиях этой ночи.

Эрика Бергер долго сидела молча. Потом встала, поднялась на второй этаж и, вернувшись со школьным альбомом, принялась внимательно всматриваться в лицо Петера Фредрикссона.

– Я его помню, – сказала она под конец. – Но я представления не имела, что он и есть тот самый Петер Фредрикссон, который работает в «СМП». Я даже не помнила его имени, пока не посмотрела в альбом.

– Что же произошло? – поинтересовалась Сусанн Линдер.

– Ничего. Абсолютно ничего. Он был молчаливым и совершенно неинтересным парнем из параллельного класса. Кажется, мы вместе изучали какой‑то предмет. Французский, если я правильно помню.

– Он сказал, что ты его игнорировала.

Эрика кивнула.

– Вероятно, да. Он не принадлежал к числу моих знакомых и не входил в нашу компанию.

– Вы его травили или что‑нибудь в этом роде?

– Видит бог, нет. Я всегда не выносила травли. У нас в гимназии проводились кампании против травли, а я была председателем ученического совета. Даже не могу припомнить, чтобы он когда‑нибудь со мной заговаривал или чтобы я обменялась с ним хоть словом.

– О'кей, – сказала Сусанн Линдер. – Все равно он явно затаил на тебя обиду. Он дважды подолгу находился на больничном по поводу стресса и полного изнеможения. Возможно, для больничных листов имелись и другие причины, о которых нам неизвестно.

Она встала и надела кожаную куртку.

– Его жесткий диск я оставлю у себя. С формальной точки зрения он является краденым имуществом, и ему незачем находиться здесь. Не волнуйся, я его обезврежу, как только окажусь дома.

– Сусанн, подожди… Как же мне тебя отблагодарить?

– Ну, можешь вступиться, когда гнев Арманского обрушится на меня, подобно грому.

Эрика пристально посмотрела на нее.

– Тебе за это здорово достанется?

– Не знаю… честно говоря, не знаю.

– Давай мы тебе заплатим за…

– Нет. Но Арманский, возможно, выставит за эту ночь счет. Надеюсь, что он так и поступит, поскольку это будет означать, что он одобрил мои действия и, следовательно, не намеревается меня выгнать.

– Я прослежу за тем, чтобы он выставил счет.

Эрика Бергер встала и заключила Сусанн Линдер в объятия.

– Спасибо, Сусанн. Если тебе когда‑нибудь понадобится помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Чего бы это ни касалось.

– Спасибо. Проследи, чтобы эти фотографии не валялись где попало. Кстати, «Милтон секьюрити» занимается установкой очень крутых сейфов.

Эрика Бергер улыбнулась.

Глава 22

Понедельник, 6 июня

В понедельник Эрика Бергер проснулась в шесть утра. Хоть она и проспала от силы час, чувствовала она себя на удивление отдохнувшей. Видимо, это была какая‑то особая реакция организма. Впервые за несколько месяцев она надела спортивный костюм и в бешеном темпе пробежалась до пристани. Правда, бежать быстро получилась только метров сто, пока поврежденная пятка не разболелась настолько, что Эрике пришлось сбавить скорость и дальше двигаться более спокойно.

Она чувствовала себя заново рожденной, и даже боль в ноге, возникавшая при каждом шаге, доставляла ей чуть ли не наслаждение. Будто бы смерть, подойдя к ее двери, в последний миг передумала и проследовала к соседнему дому. Эрика просто не могла понять, как ей могло настолько повезти, что Петер Фредрикссон просидел над ее снимками четверо суток, ничего при этом не предприняв. Сканирование свидетельствовало о том, что он вынашивал какие‑то планы, но осуществить их не успел.

Что бы ни случилось, она в этом году сделает Сусанн Линдер какой‑нибудь дорогой и неожиданный рождественский подарок. Придумает что‑нибудь особенное.

В половине восьмого, оставив Грегера спать дальше, Эрика села в «БМВ» и поехала в редакцию «СМП». Поставив машину в гараж, она поднялась на лифте в редакцию, уселась в стеклянной клетке и первым делом позвонила охраннику.

– Петер Фредрикссон вчера уволился из «СМП», – сказала она. – Найдите большую коробку, соберите его личные вещи и проследите за тем, чтобы их доставили ему уже в первой половине дня.

Эрика посмотрела на информационную стойку. Только что вошедший Андерс Хольм встретил ее взгляд и кивнул. Она кивнула в ответ.

Хольм, конечно, засранец, но после их стычки несколько недель назад он перестал осложнять ей жизнь. Если он будет и дальше демонстрировать такое позитивное отношение, то, возможно, останется на должности начальника информационного отдела. Возможно.

Она чувствовала, что в силах переломить ситуацию.

В 08.45 она мельком увидела Боргшё, когда тот выходил из лифта и удалялся по внутренней лестнице к себе в кабинет, расположенный этажом выше. «Я должна поговорить с ним сегодня же», – напомнила она себе.

Сходив за кофе, Эрика просмотрела утреннюю служебную записку. Утро выдалось небогатым на новости. Единственным, что привлекло внимание, оказалась маленькая заметка, деловым тоном сообщавшая о переводе Лисбет Саландер в следственный изолятор Гётеборга. Эрика одобрила материал и переслала его Андерсу Хольму.

В 08.59 позвонил Боргшё.

– Бергер. Зайдите ко мне в кабинет, немедленно.

Сказав это, он положил трубку.

Когда Эрика Бергер открыла дверь в его кабинет, Магнус Боргшё сидел с белым лицом. Он встал, повернулся к ней и швырнул на стол пачку бумаг.

– Что это, черт возьми, такое? – проревел он.

Сердце Эрики Бергер ушло в пятки. Ей достаточно было только взглянуть на обложку, чтобы понять, что именно Боргшё обнаружил в утренней почте.

С фотографиями Фредрикссон ничего сделать не успел. Но он успел отправить Боргшё статью Хенри Кортеса.

Она села напротив него и спокойно ответила:

– Это статья, написанная журналистом Хенри Кортесом, которую журнал «Миллениум» собирался дать в номер, вышедший неделю назад.

Боргшё был вне себя.

– Что вы, черт подери, себе позволяете? Я сам привел вас в «СМП», а вы первым делом начинаете интриговать. Да вы просто какая‑то медийная шлюха!

Глаза Эрики Бергер сузились, она вся похолодела. Слова «шлюха» с нее уже хватило.

– Неужели вы действительно верите в то, что кто‑нибудь станет с этим считаться? Думаете, что вам удастся при помощи этой пустой болтовни отправить меня в отставку? И какого черта было посылать мне эту писанину анонимно?

– Дело обстоит совсем не так, Боргшё.

– В таком случае расскажите, как оно обстоит.

– Статью вам послал Петер Фредрикссон. Он со вчерашнего дня уволен из «СМП».

– Дьявол, о чем это вы говорите?

– Долгая история. Но я держала статью при себе уже больше двух недель, пытаясь придумать, как мне лучше с вами о ней поговорить.

– За этим текстом стоите вы.

– Нет, не я. Собрал материал и написал статью Хенри Кортес. Я о ней ничего не знала.

– И вы хотите, чтобы я в это поверил?

– Как только мои коллеги из «Миллениума» обнаружили, что текст касается вас, Микаэль Блумквист приостановил его публикацию, позвонил мне и передал копию статьи, чтобы я могла решить, как выйти из этой истории с наименьшими потерями. У меня статью выкрали, и теперь она оказалась у вас. В «Миллениуме» хотели дать мне шанс поговорить с вами до ее публикации, а публиковать статью предполагается в августе.

– Я еще никогда не встречал такой бесстыжей журналистки. Вы обскакали всех.

– О'кей. Раз уж вы прочитали репортаж, может быть, вы заодно просмотрели и материалы журналистского расследования. К статье Кортеса не подкопаешься, ее вполне можно публиковать. И вам это известно.

– Что это, черт возьми, должно означать?