Золотые копи и россыпи самоцветов (История Аббасидской династии 749-947 гг) - Абу-л-Хасан ал-Масуди

[когда] от шаввала двести сорок седьмого года прошли три [ночи] (10.12.861). [Было] сказано: на четыре [ночи], прошедших от шаввала [двести] сорок седьмого года (11.12.861). И было рождение его в Фам ас-Силх[1413].

Рассказывал ал-Бухтури. Он сказал: Собрались мы однажды ночью вместе с /119/ сотрапезниками в собрании ал-Мутаваккила и вспомнили [рассказы о] мечах. [Тогда] сказал один из [тех], кто присутствовал: «Достигло меня, о Повелитель Верующих, что у [некоего] мужа из жителей Басры оказался меч, которому нет равного и подобного которому не видано». И повелел ал-Мутаваккил [послать] грамоту наместнику Басры с требованием купить его, сколько бы он [ни] стоил. Послания были отправлены по ал-бариду, и прибыл ответ наместника Басры [о том], что меч купил [некий] муж из жителей Йемена. [Тогда] приказал ал-Мутаваккил послать [грамоты] в Йемен о поисках меча и покупке его. И послания об этом были отправлены.

Сказал ал-Бухтури: [Были] мы однажды у ал-Мутаваккила, как вдруг вошел к нему 'Убайдаллах б. Йахйа, и с ним [был] меч. Он сообщил, что [меч] купили у хозяина его в Йемене за десять тысяч дирхамов. [Тогда] ал-Мутаваккил обрадовался обретению его и восхвалил Аллаха за то, что Он облегчил дело это, извлек [меч] из ножен и восхитился им. Каждый из нас заговорил [о том], о чем хотел. [Ал-Мутаваккил] положил [меч] под складки [покрывала] ложа своего, и когда наступило утро, сказал ал-Фатху: «Найди для меня гулама, в отвагу и смелость которого ты веришь, и вручи ему этот меч, чтобы он стоял с ним над головою моей и не расставался со мною [ни на один] день, пока я буду восседать». Сказал [ал-Бухтури]: И не [успел] он закончить слова [свои], как пришел Багир ат-Турки, и ал-Фатх сказал: «О Повелитель Верующих, это Багир ат-Турки, о котором мне говорили, что он храбр и отважен. Он годится для [того], чего хочет Повелитель Верующих». [Тогда] позвал его ал-Мутаваккил, вручил ему меч и приказал сделать [то], чего ему хотелось, и повелел, чтобы его повысили степенью и удвоили ему жалование. Сказал ал-Бухтури: И, клянусь Аллахом, не обнажался меч этот и не выходил он из ножен своих с [тех] пор, как [халиф] вручил его [Багиру], кроме как в [ту] ночь, когда ударил его Багир этим мечом.

Сказал ал-Бухтури: Видел я, как [случилось] с ал-Мутаваккилом в ночь, когда он был убит, удивительное. [Среди прочего] упомянули мы о высокомерии и гордости, свойственным царям, и принялись рассуждать о том на все лады, а [халиф] отрекся от этого. Потом обратил он лик свой к кибле, пал ниц и посыпал лицо свое прахом в [знак] покорности Аллаху, Велик Он и Славен. Потом взял он [пригоршню] этого праха и посыпал им бороду и голову свои. И сказал он: «Поистине я — раб Божий, и [тот], кто вышел из праха, достоин скромности, а не гордыни». /120/ Сказал ал-Бухтури: [Тогда] я счел это дурным предзнаменованием, и мне не понравилось, что [ал-Мутаваккил] рассеял пыль у себя на голове и бороде. Потом он сел пить [вино], и когда оно возымело на него свое действие, присутствовавшие певцы запели мелодию, которая ему понравилась. Потом повернулся он к ал-Фатху и сказал:«О Фатх, [из тех], кто слышал этот напев из [уст] Мухарика[1414], никого не осталось кроме меня и тебя». Потом разразился он плачем.

Сказал ал-Бухтури: [Счел я] дурным предзнаменованием плач его и сказал [себе]: «Это второе». И так [продолжалось], пока не пришел слуга из слуг Кабихи[1415], и с ним узел, а в нем подарок, посланный [халифу] Кабихой. [Тогда] сказал ему посланец: «О Повелитель Верующих, говорит тебе Кабиха: «Я сделала этот подарок для Повелителя Верующих, и он мне понравился, и я послала его тебе, чтобы ты надел его». Сказал [ал-Бухтури]: Оказалось, что в [узле] была красная куртка, подобной которой я до этого не видывал, и красное шелковое покрывало, словно оно из парчи, по тонкости своей дабикское[1416].

Сказал [ал-Бухтури]: И ал-Мутаваккил надел [куртку] и завернулся в покрывало. Сказал ал-Бухтури: [Тогда] я решил поспешно [рассказать] что-нибудь занимательное, что послужило бы причиной [к тому], чтобы я забрал [себе] покрывало. Тем временем ал-Мутаваккил поворотился, и покрывало на нем завернулось, ал-Мутаваккил потянул его и порвал от края до края. Сказал [ал-Бухтури]: [Тогда халиф] взял [покрывало], свернул его, вручил слуге Кабихе, который принес подарок, и сказал: «Скажи ей: «Сохрани это покрывало у себя, чтобы было оно мне саваном по кончине моей». [Тогда] сказал я в душе моей: «От Аллаха мы и к Нему возвращаемся. Клянусь Аллахом, закончился срок».

И ал-Мутаваккил сильно опьянел. Сказал [ал-Бухтури]: Было в обычае у него, что если наклонится он в опьянении своем, поддержит его слуга, стоящий в головах его. Сказал [ал-Бухтури]: Пока мы [пили], миновало три часа ночи, как вдруг ворвался [в халифские покои] Багир, а с ним десятеро тюрок. [Лица их] закрыты были покрывалами, и мечи в руках их сверкали в свете свечей. Они набросились на нас, кинулись к ал-Мутаваккилу, и Багир, а с ним другой тюрок, поднялся на [халифское] ложе. [Тут] крикнул им ал-Фахи: «Горе вам! [Это] господин ваш!» И когда увидели их гуламы и присутствовавшие собеседники и сотрапезники, разлетелись они кто куда, и в покоях не осталось никого, кроме ал-Фатха, который сражался [с тюрками], не подпуская их [к халифу]. Сказал ал-Бухтури: Услышал я крик ал-Мутаваккила, когда ударил его Багир в правый бок мечом, который ал-Мутаваккил вручил ему, и рассек [халифа] до пояса. Потом [Багир] нанес другой удар — с левого бока — и совершил подобное этому. /121/ Кинулся ал-Фатх, [чтобы] помешать им, но один из [тюрок] вонзил меч, бывший у него, [ал-Фатху] в живот, и [меч] вышел из спины его, а [ал-Фатх стоял] терпя, не пошатнувшись и не пошевелившись. Сказал ал-Бухтури: Не видел я никого, [кто] был [бы] сильнее душой или благороднее, нежели он. Затем он бросился на ал-Мутаваккила, и они вместе умерли. [Потом] их завернули в ковер, на котором убили, и оттащили в сторону. И пролежали они так всю ночь и большую часть дня, пока не утвердился халифат [в руках] у ал-Мунтасира. [Тогда] он приказал, и их похоронили вместе. Говорили, что Кабиха завернула [ал-Мутаваккила] в то самое разорванное покрывало.

Буга ас-Сагир озлобился против ал-Мутаваккила. А ал-Мунтасир привлек [к себе] сердца тюрок. Утамиш[1417], гулам ал-Васика, был с ал-Мунтасиром, и поэтому ал-Мутаваккил его ненавидел. Утамиш привлекал сердца тюрок к ал-Мунтасиру. 'Убайдаллах б. Хакан[1418]-вазир и ал-Фатх б. Хакан