Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала - Владимир Дайнес

Докладывая Сталину наметки плана будущей крупномасштабной операции, Жуков и Василевский также предложили с целью нанесения мощного удара по оперативному тылу группировки противника, действующей в районе Сталинграда, создать новый фронт в районе Серафимовича. Предполагалось, что для подготовки такой большой операции понадобится примерно полтора месяца. Всю операцию предлагалось разделить на два этапа: сначала – прорыв обороны противника, окружение его сталинградской группировки и создание прочного внешнего фронта, затем – уничтожение окруженного противника и пресечение попыток немцев извне деблокировать кольцо окружения.

Сталин обещал над планом подумать и подсчитать имеющиеся ресурсы.

В начале октября Жуков и Василевский представили Сталину план-карту контрнаступления. В ее углу, наискосок, Иосиф Виссарионович написал: «Утверждаю». После этого, обращаясь к Василевскому, сказал:

– Не раскрывая смысла нашего плана, надо спросить мнение командующих фронтами.

Через несколько дней Жуков проинформировал о предстоящем наступлении и командующего Донским фронтом. Жуков не сообщил ни срока начала операции, ни других деталей плана, но с этого момента на фронте началась интенсивная подготовка.

Замысел операции (кодовое наименование «Уран») состоял в том, чтобы ударами с плацдармов на Дону в районах Серафимовича и Клетской и из района Сарпинских озер южнее Сталинграда разгромить войска, прикрывавшие фланги ударной группировки противника, и, развивая наступление по сходящимся направлениям на Калач, Советский, окружить и уничтожить его главные силы, действовавшие непосредственно под Сталинградом.

Сталинградский фронт должен был нанести удар своим левым крылом из района южнее Сталинграда в направлении на северо-запад. Главную роль на первом этапе контрнаступления играл сосед Рокоссовского справа – Юго-Западный фронт. Действуя с плацдармов на южном берегу Дона в районах Серафимовича и Клетской, его войска должны были соединиться с войсками Сталинградского фронта. На долю войск Донского фронта выпадало нанесение двух вспомогательных ударов. Соединения 65-й армии совместно с соседней 21-й армией наносили удар из района восточнее Клетской на юго-восток с целью свертывания обороны противника на правом берегу Дона. В это же время 24-я армия должна была наступать вдоль левого берега Дона на юг, чтобы отсечь войска противника, находившиеся в малой излучине Дона. Нелегкая задача выпадала 66-й армии: ей предстояло сковать противостоящие вражеские части активными действиями, но средств усиления этой армии не выделялось.

Из состава Донского фронта на усиление Юго-Западного фронта, которому отводилась основная роль в предстоящей операции, по приказу Ставки ВГК были переданы 25 октября четыре стрелковые дивизии (226, 293, 333 и 277-я), 4-й танковый и 3-й кавалерийский корпуса, несколько артиллерийских и истребительно-противотанковых артиллерийских полков и др. К началу операции получил пополнение и Донской фронт. К 19 ноября в его составе имелись 24 стрелковые дивизии, 1 танковый корпус и 6 танковых бригад, 52 артиллерийских и минометных полка. Средняя оперативная плотность на фронте составляла 5,8 км на дивизию, 28 орудий и минометов и 1 танк на 1 км фронта.

Рокоссовский при подготовке к операции большое внимание уделял вопросам применения артиллерии. «Он прекрасно понимал растущее могущество и роль артиллерии, – вспоминал генерал-лейтенант артиллерии Г. С. Надысев, бывший начальник штаба артиллерии Донского фронта, – которая в руках организованного, знающего дело штаба артиллерии является решающей огневой силой в наступательных операциях и оборонительных сражениях[380]».

Казалось бы, до начала контрнаступления планирование огня артиллерии и ее боевых действий в штабе артиллерии фронта было отработано тщательнейшим образом. Командующим артиллерией армий и их штабам были даны конкретные указания по организации разведки, сосредоточению артиллерии, порядку вывода на огневые позиции вновь прибывающих артиллерийских полков резерва ВГК и по планированию огня. При планировании артиллерийской подготовки предусматривалось в последнем огневом налете наложить огонь на первую и вторую траншеи обороны противника, а в момент атаки снять его с первой траншеи, оставив на второй. Огневой налет по вражеским батареям должен был продолжаться и после начала атаки еще не менее трех минут. Эти меры не допускали разрыва огня между концом артиллерийской подготовки и началом артиллерийской поддержки. Смена боевых порядков артиллерийских групп планировалась с таким расчетом, чтобы не менее двух третей их массированным огнем могли отражать контрудары и контратаки противника. В остальных фазах наступления примерно треть артиллерийских групп всегда должна была вести огонь, поддерживая наступающие войска. Учитывая неудачный опыт Харьковской операции, предусматривалось обеспечение флангов и стыков армий и соединений, а также обязательное наличие артиллерийских противотанковых резервов в армиях и стрелковых дивизиях.

И все-таки, несмотря на столь тщательное планирование, были допущены существенные просчеты. Артиллерийская разведка не сумела вскрыть с необходимой полнотой огневые средства противника, но винить ее в этом нельзя. Характер местности не позволял войсковой разведке проникнуть через высоты, за которыми располагалась основная линия обороны противника. На общих результатах разведки отрицательно сказалось отсутствие артиллерийской корректировочно-разведывательной авиации. Плотность артиллерии на направлении главного удара 65-й армии была недостаточно высокой – всего 118 орудий и минометов на 1 км фронта[381]. Все это сказалось затем на темпах наступления.

К началу контрнаступления войска Юго-Западного (1-я гвардейская и 21-я армии, 5-я танковая армия, 17-я и с декабря 2-я воздушная армии), Донского (65, 24, 66-я армии, 16-я воздушная армия) и Сталинградского (62, 64, 57, 51, 28-я армии, 8-я воздушная армия) фронтов насчитывали 1103 тыс. человек, 15500 орудий и минометов, 1463 танка и САУ, 1350 боевых самолетов. Советским войскам противостояли итальянская 8-я, румынская 3-я армии, немецкие 6-я полевая и 4-я танковая и румынская 4-я армии группы армий «Б» (генерал-полковник М. Вейхс); всего более 1011,5 тыс. человек, 10290 орудий и минометов, 675 танков и штурмовых орудий, 1216 боевых самолетов. По живой силе соотношение сил сторон было равным. По артиллерии и минометам советские войска превосходили противника в 1,5 раза, по танкам и САУ – в 2,1 раза, по самолетам – в 1,1 раза.

Одновременно с операцией «Уран» велась подготовка к проведению операции «Марс» силами Калининского и Западного фронтов в целях обеспечения действий войск на сталинградском направлении. Противник располагал сведениями о подготовке этой операции. Армии Западного фронта должны были нанести удары на Ржев и Сычевку, а Калининского фронта – в южном направлении, на Белый и Оленино, и далее развивать наступление на Смоленск. По свидетельству П. А. Судоплатова, одного из бывших руководителей разведки органов госбезопасности, советское командование заблаговременно приняло меры для того, чтобы с большей надежностью исключить переброску немецких резервов с западного направления на южное. Через агента-двойника Александра Демьянова («Гейне», известен немецкой разведке как «Макс») руководству вермахта 4 ноября была подброшена «информация» о том, что «Красная Армия нанесет удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом[382]». Таким образом, Ставка ВГК сознательно жертвовала оперативным успехом на западном направлении ради достижения стратегического – на юге. В результате столь масштабное стратегическое наступление советских войск под Сталинградом оказалось для вермахта совершенно неожиданным: эффект внезапности был достигнут. «Мы абсолютно не имели представления о силе русских войск в этом районе, – писал генерал Йодль. – Раньше здесь ничего не было, и внезапно был нанесен удар большой силы, имеющий решающее значение[383]».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});