Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала - Владимир Дайнес

Одновременно с операцией «Уран» велась подготовка к проведению операции «Марс» силами Калининского и Западного фронтов в целях обеспечения действий войск на сталинградском направлении. Противник располагал сведениями о подготовке этой операции. Армии Западного фронта должны были нанести удары на Ржев и Сычевку, а Калининского фронта – в южном направлении, на Белый и Оленино, и далее развивать наступление на Смоленск. По свидетельству П. А. Судоплатова, одного из бывших руководителей разведки органов госбезопасности, советское командование заблаговременно приняло меры для того, чтобы с большей надежностью исключить переброску немецких резервов с западного направления на южное. Через агента-двойника Александра Демьянова («Гейне», известен немецкой разведке как «Макс») руководству вермахта 4 ноября была подброшена «информация» о том, что «Красная Армия нанесет удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом[382]». Таким образом, Ставка ВГК сознательно жертвовала оперативным успехом на западном направлении ради достижения стратегического – на юге. В результате столь масштабное стратегическое наступление советских войск под Сталинградом оказалось для вермахта совершенно неожиданным: эффект внезапности был достигнут. «Мы абсолютно не имели представления о силе русских войск в этом районе, – писал генерал Йодль. – Раньше здесь ничего не было, и внезапно был нанесен удар большой силы, имеющий решающее значение[383]».

13 ноября представители Ставки ВГК Жуков и Василевский доложили Сталину, что наступление на Юго-Западном и Донском фронтах можно начать 19—20 ноября, а на Сталинградском фронте —20 ноября. Окончательное решение о сроках начала операции принял генерал армии Жуков 15 ноября. Войска Юго-Западного фронта и 65-й армии Донского фронта должны были перейти в наступление 19 ноября, а Сталинградский фронт – 20 ноября. Сталин это решение утвердил. Жуков полагал, что переход в наступление с разницей в один день введет противника в заблуждение относительно конечной цели операции советских войск. Кроме того, войска Юго-Западного фронта находились на большем удалении от района Калача (места соединения фронтов), чем войска Сталинградского фронта.

Рокоссовский перед началом операции непрерывно находился в войсках, проверяя их готовность к наступлению. Особое внимание он уделил правофланговой 65-й армии, которой предстояло наступать с клетского плацдарма. Прибыв на командный пункт генерала Батова, командующий фронта сказал ему:

– Я хочу посмотреть состояние ваших войск на плацдарме. Это важнейший участок.

Переправу через Дон пришлось совершать в сумерках, днем немецкая артиллерия не давала возможности это сделать: плацдарм простреливался ею насквозь. С положением дел Рокоссовский ознакомился детально. Два часа он провел на переднем крае в полку подполковника К. П. Чеботаева.

Войска начали выдвигаться в исходные районы. По данным разведки, противник, внимательно следивший за любым перемещением советских частей, не заметил нависшей над ним опасности. Соединения 6-й армии и основные силы 4-й танковой армии врага продолжали бои в Сталинграде. На направлении намечавшихся главных ударов по-прежнему оборонялись румынские войска.

Для командующего Рокоссовского день 19 ноября начался рано: в половине шестого утра следовало выехать на вспомогательный пункт управления в 65-й армии, чтобы оттуда наблюдать за действиями войск. Вместе с Рокоссовским туда же направились только что назначенный членом военного совета генерал К. Ф. Телегин (А. С. Желтов был переведен на Юго-Западный фронт), генералы Казаков, Орел и Руденко.

Генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, вспоминая о своей первой встрече с К. К. Рокоссовским на Донском фронте, рассказывал: «У нас с Константином Константиновичем сразу установились доверительные, добрые отношения – в нем было столько обаяния. Мы сразу направились в войска. Он умел расположить к себе любого. Я восхищался его выдержкой, он умел сохранять внешнее спокойствие в любой ситуации, хотя внутри, понятно, бушевала буря. Он терпеливо переносил недовольство московского начальства: не перекладывал на плечи подчиненных груз валившихся сверху приказов, требований, строгих предупреждений. Все брал на свои плечи[384]».

Штабные машины отправились в точно намеченный срок. Ехали быстро: Рокоссовский любил скорость. Но не сделали и трети пути, как повалил густой крупный снег и возглавлявший колонну проводник-полковник сбился с дороги: ориентироваться на ровной, заснеженной степной местности, да еще в снегопад, было сложно. На ВПУ добрались лишь минут за 20 до начала артподготовки. К этому времени снег валил не переставая. Он смешивался с туманом, видимость не превышала 250 метров. В таких условиях действия артиллерии очень затруднены. Предстояло решить, что делать.

– Опять синоптики нас подвели. А ведь обещали хорошую погоду! – сказал Рокоссовский. – Что будем делать? В такую погоду действия авиации, по-видимому, исключены, – добавил он, обращаясь к командующему 16-й воздушной армией генералу С. И. Руденко.

– Я только что по радио говорил со своим штабом, – ответил тот. – Метеорологическая обстановка плохая. В ближайшие часы авиацию использовать не удастся. – Было видно, что Руденко говорит это скрепя сердце.

– Ну что ж, теперь все зависит от артиллерии, как она подготовилась. Начнем точно в срок.

На рассвете 19 ноября артиллерия Юго-Западного фронта нанесла мощный огневой удар по позициям 3-й румынской армии. Оборона противника была прорвана на двух участках. Войска 5-й танковой армии генерала П. Л. Романенко с плацдарма юго-западнее Серафимовича и 21-й армии генерала И. М. Чистякова с плацдарма у Клетской перешли в наступление, взломали оборону румынских частей и вырвались на оперативный простор.

Командующий немецкой 6-й армией генерал Паулюс сразу почувствовал надвигающуюся угрозу, но своевременных контрмер не принял. Только в 22 часа последовал приказ командующего группой армий «Б» генерала М. фон Вейхса: «Обстановка, складывающаяся на фронте 3-й румынской армии, вынуждает принять радикальные меры для прикрытия фланга 6-й армии и обеспечения безопасности ее снабжения по железной дороге Лихая – Чир. В связи с этим приказываю немедленно выделить из 6-й армии два моторизованных соединения, одну пехотную дивизию, подчинив их штабу 14-го танкового корпуса с целью нанесения удара в северо-западном или западном направлении[385]». Генерал Вейхс, видимо, не до конца осознавал опасность, поскольку для парирования удара советских войск выделял весьма незначительное количество сил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});