Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

Не только его душевная щедрость, скорее его гуманизм, которых в нем так и не обнаружили те, кто писал о нем, за­ставляли его издавать указы о помиловании осужденных на смертную казнь, благодарить за работу своих министров, своих визитеров, этих отважных людей, но существовала граница, граница сокровенной нежности, через которую не мог переступить ни один человек. Как говорится в одной старинной народной песне:

«Истинное русское сердце

Любит лишь раз...»

Именно это беспокоило окружение монарха, членов его семьи, и всех тех, кто по своей занимаемой должности был обязан ежедневно общаться с ним.

Он смертельно устал, ему было сейчас не до веселья, свет­лые надежды покидали его, но испытываемый им страх, ду­шевная тревога, не завладели им еще так сильно, как други­ми, и это было заметно по его плавным жестам, по его спо­койным ответам.

Служить Богу, посвятить себя целиком России, — вот его первостепенные духовные цели, и еще наслаждаться самой утонченной, самой глубокой любовью в объятиях своей жены, а счастье его и желание все в этой жизни вынести уси­ливалось с каждым днем возраставшей к нему нежностью со стороны любимых дочерей и любимого сына.

Энтузиазм русского народа, похожий на исступление, с каждым днем возрастал, переливался через край, все хотели немедленно идти драться с немцами, и такие настроения все больше охватывали толпу, когда перед ней на балконе Зим­него появлялась императорская чета, которая обращалась к ней с горячими призывами, и приходилось долго ждать, покуда не утихнут громогласные «ура!» и хорошо известный рефрен «Боже, царя храни!».

Россия уже прощалась с первыми своими полками, ухо­дившими на фронт. Расставания были эмоциональными, но без тени отчаяния. Национальное единство народа крепло с каждым днем. Теперь в кафе, ресторанах, общественных местах не было слышно привычных разглагольствований студентов и тех, кто был постарше.

Прекратилась скрытая вредная пропаганда, мешавшая славянам действовать так, как они хотели. На вокзалах сол­даты набивались в товарные вагоны и в «телятники», кото­рые повезут их на фронт.

В каждой тесно прижавшейся локтями группе священник благословлял воинов. Все были в новенькой полевой форме. Среди них так много пылких, очень молодых, красивых людей.

Никогда еще не было такого единства между царем и на­родом. Рабочие пели, плакали, молились, эти грязные, гру­бые люди, самая революционно настроенная часть населения России на глазах превращалась в элитарную группу истинных патриотов, которые были готовы искренне положить свою жизнь за царя!

Сколько же из них вернутся, сколько останутся лежать на полях сражений?

В этой связи можно вспомнить Алексея Толстого, кото­рый писал в одном из своих произведений, — «русский на­род любил ползать на брюхе перед кем угодно, — будь то царь, Ленин или Керенский...»Это не совсем верно. Спросите сегодня толпы людей, покончивших с советским игом, — хотят ли они вновь уста­новления прежнего режима?

Но в то время, летом 1914 года, вся Россия, — стар и млад, — в едином патриотическом порыве выражали свое желание, свою исступленную готовность служить Отечеству.

Первые дни этой гигантской войны оправдывали наилуч­шие надежды, и люди в городах, и селах, и деревнях, затаив дыхание, ожидали хороших вестей с фронтов.

Генерал фон Раннекампф (несмотря на немецкую фами­лию, он был русским) вступил со своей армией в Восточную Пруссию и там с ходу овладел несколькими немецкими ук­реплениями. Он успешно продвигался дальше на Кенигс­берг.

Злобная ненависть против немцев клокотала в груди каж­дого русского. Лидеры революционеров, о которых было столько разговоров на различных собраниях, в светских са­лонах, и даже в армии, в составе делегации приехали к ве­ликому князю Николаю Николаевичу, только что назначен­ному верховным главнокомандующим, и торжественно по- клялисьему, что до тех пор, покуда не будет одержана победа над Германией, в империи не произойдет ни одного рево­люционного выступ л ения!

Какие красивые, возвышенные слова, исходящие, несо­мненно, из глубины сердца этих русских патриотов-идеали- стов, которые, однако, не понимали, что секретным оружи­ем врага, немцев, были не их вызывающие ужас снаряды, не грозные дальнобойные орудия, и даже не смертоносный газ, который они могли применить, а коварные широкомас­штабные политические маневры, тоже несущие смерть, — пропаганда раскола любыми средствами, включая шпионаж, измену, поддержку коммунистов, живущих за границей, в ссылке. Жена немецкого посла, графиня Пурталес, отличав­шаяся своим беззлобным безрассудством, проговорилась, когда прощалась со своими санкт-петербургскими друзья­ми, отправляясь с мужем на родину. Она переходила от од­ного к другому и со слезами на глазах, едва сдерживая рыда- имя, умоляла всех членов аристократических семей как мож­но скорее покинуть Россию, Она была уверена, что очень скоро Россия изведает предсмертную агонию из-за ужасной революции, А подпольная деятельность немцев, направлен­ная против России, продолжалась; ее цель была всем хоро­шо известна: любой ценой добиваться этого безумия, — уничтожения царского режима, вызывать любые беспоряд­ки, братскую междоусобицу, чтобы уже больше ничего не опасаться!

Как же министры Николая II могли полагать, что они ведут войну с благородным противником?

В Москве патриотический порыв населения не был на- стольно велик. Если петербургская молодежь, даже дворя­не со своим рыцарским духом отправлялись на передовую, то молодые московские коммерсанты предпочитали отсидеть­ся или платить большие деньги различным высокопоставлен­ным мошенникам, которые могли, используя свое влияние, направить их в медицинские части Красного Креста!

Императрица Александра, не теряя даром времени, орга­низовывала лазареты, комитеты оказания помощи нуждаю­щимся семьям. Она отказалась от всех светских развлечений, и ее близкие часто упрекали ее за то, что она нигде не пока­зывается.

Ее рабочий дет начиналсяс утренней службы в ее семей­ной церкви. В монашеском облачении сестер милосердия императрица подолгу работала вместе с двумя своими стар­шими дочерями, Ольгой и Татьяной, выполняя обязаннос­ти обычной медицинской сестры с таким же проворством и с той же скромностью.

Патриотический порыв, который охватил всю страну в начале войны, выдохся через несколько месяцев. Почему же успешное поначалу наступление фон Реннекампфа оберну­лось катастрофой?

В каждом русском доме, сельском очаге все люди с нетер­пением ожидали добрых вестей, но их не поступало, и вско­ре стало известно, что Германия захватила ту часть Польши, которая принадлежала России.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});