Любовь против (не)любви - Салма Кальк

хотела ввязываться в склоку, но нужно было как-то продержаться до подхода её основных сил.

— Она пришла! Она сама пришла! Она наша! — Нэн, Полли, Мэгги… как там их всех?

Толстая тётка с кухни, камеристка леди и женщины из её покоев. Неужели их ничего не держало? Или не смогли справиться? Ох, какие же они страшные!

— Я не ваша, и с вами не останусь, — сообщила Катерина как можно непреклоннее.

— Неправда! Ты наша!

Женщины оттёрли Роба и Майка, и закружились вокруг неё — светящиеся, бесплотные. Стало трудно дышать. Ох, сколько ж их тут собралось — десятка два, не меньше! Отбегали куда-то к дверям, снова возвращались.

— Ты мертва, ты дважды мертва! Ты должна быть с нами! Почему это ты ходишь по земле, мёртвая, а мы должны лежать в могиле?

— Потому что вы глупы, и пошли, не глядя и не слушая, потому что думать надо хоть иногда, — сообщила Катерина.

У неё сердце уже не то, что в пятки ушло, а просто неистово колотилось о рёбра, и в глазах потемнело, и ещё мгновение — она просто не удержится на ногах, и они утащат её к себе, туда, в черноту и глубину…

— К нам! К нам! Перед смертью все равны, ты попляшешь у нас, попляшешь с нами! И свою глупую девчонку Грейс заберёшь! И поганку Милли, и весь её приплод!

Катерина поняла, что еще мгновение — и упадёт, а стоит ей упасть — и её заберут, или даже не заберут, но растерзают в клочья. Она забыла обо всей магической науке, о том, что умеет защищаться, и о том, что умеет нападать — забыла тоже. И о том, что помощь близко — не вспомнила.

— Вон! Пошли все вон, немедленно!

Она зажмурилась, закрыла глаза и уши руками, но завывание леди Маргарет и компании было слышно и так.

— Идём, идём к нам, идём с нами, глупая Кэт, пойдём с нами! Нас сегодня заперли в церкви, но мы найдём путь наружу, мы найдём его!

Кто ж запер-то? Неужели Жиль?

— А ну стоять, — холодный голос зазвучал в голове разом с этими вот.

По ногам засквозило, воздух вокруг зашевелился. Тётки завизжали. Катерина отняла ладони от лица — и увидела, как они просачиваются меж могильными плитами куда-то внутрь.

Это означало — можно сесть на пол и не бояться, что сожрут.

— С ума сошла? — ласково спросили её, поднимая с пола.

Он, да. Жиль. Поднял её, сгрёб в охапку и принялся гладить по голове.

— Я всё испортила, да? — прошептала она.

— Ты продержалась против них почти четверть часа, как обычный человек, без защиты и без магии, — покачал он головой. — Эх, надо было бить раньше, не ждать, пока все вылезут, а сейчас я даже и не знаю, попал по кому-нибудь или нет. Но я надеюсь, что они хотя бы не станут сегодня вылезать ещё раз, не дойдут до замка и останутся в прежнем количестве. Но вообще, конечно, будет неплохо, если в следующий раз ты вспомнишь, что умеешь их бить.

— Завтра… завтра я постараюсь сделать лучше, — всхлипнула Кэт.

Вспомнила Роба — и так ей стало его жаль, что она разревелась.

— Пойдём, Кати, чудо рыжехвостое, — он обхватил её за плечи и повёл к дверям, где мальчишки спешно убирали какую-то магическую конструкцию.

В холле замка ждал Джон.

— Ну как?

— Да никак, — всхлипнула Катерина. — Я глупая и неумелая.

— Неправда, миледи, — покачал головой Жиль. — Вы сделали то, что мало кому под силу. Не потеряли голову и держали их, сколько могли. Мы заблокировали церковь, никто не смог просочиться наружу. Но и упокоить никого не смогли.

— Постой, — Джон тронул Жиля за руку. — Если Кэт смогла, то может быть, и я смогу?

— Сможешь, если не потеряешь голову. Ты миледи покойнице сын, тебя она будет намного больше рада видеть, чем Катрин.

— Значит, завтра мы с Джейми идём с вами. А сейчас, наверное, всем следует пойти спать.

— Да. Сами не заблудитесь? Помыться не забудете? — Жиль строго взглянул на мальчишек, те замотали головами — мол, не заблудятся и не забудут. — А я провожу миледи.

47. Смех над страхом

Жиль довёл Катерину до её двери, дождался, пока она постучит, уверит Грейс в том, что это именно она, и ни кто другой, и Грейс запустит её внутрь.

— Ты большая умница, рыжехвостая, — сказал он на прощание, — без тебя они бы наверняка снова расползлись по замку. А так — мы хотя бы загнали их обратно. Всё, иди мойся. Обязательно вымойся вся.

— Почему?

— Потому что после таких дел нужно смывать с себя всё лишнее. Лучше всего — проточной водой, или морской. Но и в корыте тоже сойдёт. Ты что, это обязательное правило, после всякой атакующей и смертоносной магии. Опять тебя не научили? — усмехнулся устало, огляделся, не увидел никого и тронул её за кончик носа. — Ну и приходи, если что, — добавил шёпотом, подмигнул на прощание и исчез за поворотом коридора.

— Ох, миледи, сил ведь уже нет ждать — что там с вами и как! — Грейс тут же принялась помогать раздеваться.

— У меня тоже не поверишь — сил уже нет, — вздохнула Катерина и опустилась на лавку.

Сняла всё теплое, отложила. Завтра ведь снова понадобится. И не только завтра, наверное. Пока ещё их больше, чем бешеных тёток в отряде леди Маргарет. И тётки не боятся её, но боятся Жиля. И хорошо.

Вода в корыте была припасена, и Грейс помогла помыться и принесла чистую рубаху и чулки. Жаровня нагрела комнату до духоты, но постель, скорее всего, сырая. Или… нужно принять приглашение? Сейчас-то они правильно разошлись, мало ли, кто за ними наблюдал, а дальше она доберётся до него в невидимости.

Сказать ли Грейс? Та как раз заплела Катеринину косу. И спросила:

— Свернуть или так оставить?

— То есть? — не поняла Катерина.

— Может быть, вы ещё куда пойдёте, — пожала плечами Грейс. — Ну там проведать господина мага — есть ли у него вода и не надо ли греть. Раз он сказал, что нужно помыться. Сам-то он какой-то странный маг, воду греть не умеет.

— Говорит — умеет, но у него уйдёт на это слишком много силы. Нерационально.

— А силы ему нужны на другое, правильно?

Ох, правильно.

— Уговорила, — рассмеялась Катерина. — Пойду проведаю. А ты ложись. Если не вернусь сразу же — запирайся. Господин маг сказал, что тебе наши возвращенцы не страшны, потому что ты им не родня и не их