Следы помады. Тайная история XX века - Грейл Маркус

битловских годах. «В жизни ничто не постоянно. И это прекрасно, что они проходят. Они должны проходить, чтобы уступить место тому, что последует. Вы сможете глубже восхититься красотой вещи, приняв её временность». Сделать это возможным — вот что имел в виду Дебор, желая «осуществления коллективного искусства наших дней»62, это имел в виду ЛИ, говоря о «разработке совместных развлечений»63. С 1952 года вплоть до Мая 1968-го — посредством всевозможной яростной и последовательной ломки любого господствующего образа добродетели, остававшегося позади, посредством всевозможных туманных указаний на новый вид прогулок и разговоров — таков был ситуационистский проект — только и всего.

Диктор радио: Обувь для промышленности! Обувь для мёртвых! Обувь для промышленности!

Рекламное объявление: Привет. Я Джо Битс. Сколько шансов у погибшего солдата получить по возвращении с войны хорошо оплачиваемую работу, больше сахара и бесплатные тапочки, о которых вы уже давно мечтаете? Хорошенько подумайте. Затем снимите свою обувь. Теперь вы можете видеть, как перспективы увеличения расходов означают более тяжёлую работу для всех — а также её увеличение. Поэтому, Джо, внеси сегодня свой вклад — присоединяйся к миллионам своих соседей и разувайся. Диктор радио: Ради промышленности!

— Превалирующий образ добродетели (ок. 1953), согласно комиктруппе «Театр Файрсайн», из радиопостановки “Don’t Crush That Dwarf, Hand Me the Pliers” (1970)[145].

Я попытался

Я попытался облечь в повествование дух, утверждавшийся ЛИ, заполнить пробелы, сделать хотя бы наполовину понятным то, что было очевидно для Дебора, Вольмана, Бернштейн и остальных, — как следствие, превратить их давние сочинения в нечто пригодное для рационального восприятия. Они этого не сделали. Голос в “Potlatch” безупречно логичен, но это логика людей, настолько захваченных своим вйдением, что оно объясняет для них всё. Любой другой обнаружит в этой логике множество невозможных для заполнения пробелов, а наибольший пробел был выражен в самом способе транслирования.

В 1985 году Дебор переиздал все выпуски “Potlatch” в ярко отпечатанной, хорошо оформленной книге с пурпурной обложкой; это придаёт отблеск правдоподобия, инвестирования и начисления процентов словам, которые изначально возвещали о разрушении и воссоздании в сфере, находящейся за пределами видимой перспективы, которые были тусклыми и поистёртыми, напечатанными на ротаторе на неплотных листах бумаги. Аккуратность печати усиливает самую невероятную сентенцию, превращает шум по крайней мере в копию речи, хотя шум и бессилие во многом составляли суть “Potlatch”. Их значение было очевидно в изначальных публикациях, в книге им опять следовало уничтожать упорядоченность официальной культуры. Читать “Potlatch” сегодня — особенно первые девять выпусков, выходивших еженедельно, когда ЛИ пытался высказать всё сразу, — в первую очередь значит оказаться в замешательстве; даже если проникнуть вглубь каждой аллюзии, то, что остаётся, — ужасает.

«Новая цивилизация», говорится в первом выпуске, затем в статье «Вода всех морей не смогла бы…» Дебор лаконично суммирует последние новости о подростковых самоубийствах, казнях анархистов в Испании и лидера повстанцев в Кении, а также о порочности различных французских литераторов. Чего действительно не хватает последним, говорит Дебор, «так это Террора»64, — который достался предыдущим в списке. Во всяком случае, смысл именно такой (читатель перемещается в 1794 год, который оборачивается 1954-м, не считая того, что 1954-й обращает 1794 год против своих законных наследников), Дебор не поясняет.

Месяц спустя читатель пятого выпуска от 20 июля 1954 года возвращается в XIII век, который также является будущим. «Катары были правы»65, — гласит заголовок над сообщением газеты “Combat” об открытии американскими физиками антипротона, касающийся нескольких кратких донесений о перевороте, организованном ЦРУ против демократического правительства в Гватемале; за исключением названия и подзаголовка никакого комментария от ЛИ не следует.

«Протон — это ядро атома водорода и, вследствие этого, является элементом всей живой материи», — рассказывает “Combat”. «Протон и антипротон — которые столкнутся во взаимном разрушении. Таким образом антипротон сможет уничтожить всё, состоящее из протонов. По сути, он является “антиматерией”. Тем не менее представляется невозможным накопить его количество, достаточное для уничтожения планеты». Это «тем не менее» впечатляет, хотя, вероятно, здесь нет никакого утешения для свергнутого президента Хакобо Арбенса и его последователей, молчаливых героев «Заключения» ЛИ. “Le Figaro”: «Новое правительство Гватемалы только что отменило право голоса для неграмотных граждан». “Paris-Presse”: «Генерал Карлос Кастилья Армас, предводитель успешного восстания в Гватемале, объявлен военной хунтой президентом». “L’Humanité”: «Кастил ья Армас характеризует свою политику: “правосудие расстрельных команд”».

Читатель “Potlatch” мог вспомнить первый выпуск, где сообщалось: Арбенс ввёл умеренную земельную реформу, “United Fruit Company” выразила неудовольствие, Госсекретарь США Джон Фостер Даллес объявил то, что ЛИ назвал «крестовым походом» против того, что Даллес назвал «силами зла»; ЦРУ сформировало небольшую группу из гватемальских офицеров, и ЛИ призвал Арбенса «вооружить рабочих». Он этого не сделал, войска вошли со стороны Гондураса, начались бомбардировки, правительство пало, Арбенс бежал — поэтому в третьем выпуске ЛИ вызвал Сен-Жюста, чтобы проклясть Арбенса максимой: «Те, кто делает революцию наполовину, роют себе могилу». Чью-то могилу — а результат спустя тридцать лет был таков, что политика Гватемалы заключалась в том, что каждого крестьянина, носящего очки, следовало расстреливать без предупреждения. Это была история, которую рассказывал ЛИ в статье «Катары были правы» — но какое отношение, мог спросить читатель, это имело к антипротону и какое отношение антипротон имел к катарам?

ЛИ играл с историей: статья «Катары были правы» явилась сложносоставным détournement, совокупностью инверсий, произведённых простейшими наложениями. Единственными необходимыми инструментами были несколько газет, пара ножниц, банка клея, чувство отвращения, чувство юмора и идея, что быть против власти значит быть против власти слов, — это была игра, и, как во всякой игре, здесь имелись свои правила. Détournement был дискурсом шума, извлекаемого из «готовых элементов»; исходные элементы, как писали Дебор и Вольман в 1956 году в «Методике détournement», теряют свой начальный смысл в отрыве от начального контекста, но каждый элемент приобретает новый смысл в комбинации с другим, и такая комбинация образует смысл, который превосходит свои составные элементы. Заглавию даётся ключевая роль, наиболее отдалённые, вырезанные из контекста элементы действуют лучше всего, лжеавтор действует на подготовленного читателя как психоаналитик, вытягивающий из пациента подробности, играет на читательских расплывчатых воспоминаниях об исконном значении не самых отдалённых друг от друга элементов, и так малое становится большим, старое воспоминание историей — то есть в данном случае нужно было в общих чертах вспомнить, что в XIII веке в Лангедоке, на юге Франции, христианские еретики, известные как катары, верили в гностический дуализм.

Катары верили, что вселенная поделена поровну между добрым Богом, Богом Духа и Сатаной, злым