Оттенки серого - Джаспер Ффорде

задрожал от гнева.

– Эдди, посмотри на последнюю страницу.

Я сделал, как просил отец, – и узнал почтовый код матери и ее почерк. Там стояла, кроме того, официальная печать в подтверждение того, что мужу передавались ее баллы и, что важнее, ее положение в обществе согласно цветовосприятию.

– Некоторые из нас порой совершают поступки, в которых раскаиваются, а потом стараются загладить вину, как могут, – тихо произнес он, когда я прочел и понял, что это означает. – Мы с тобой не такие уж разные, хотя по справедливости должны сильно отличаться друг от друга.

– Ты навсегда останешься моим отцом, – сказал я, отдавая ему книжку.

– И я не стану запрещать твой брак. И всегда буду присматривать за тобой.

Мы долго смотрели друг на друга. Я совсем не знал, что сказать. Я всегда считал, что цветовосприятие у матери было высоким, но это оказалось не так: оно составляло всего 23,4 %. Если прибавить к этому отцовские 50,23 %, не составляло труда сообразить, что мое более чем семидесятипроцентное восприятие было куплено: я был зачат за деньги от другого мужчины. Возможно, как большинство людей. Возможно, система работала именно так. Отец женился вовсе не для того, чтобы семейство Бурых покраснело, а из куда более возвышенных соображений; таких же, как и у меня.

– Так от кого же меня зачали? – спросил я наконец.

Отец бросил на меня долгий взгляд и тихо сказал:

– Есть вопросы, на которые нелегко ответить. – Он сверился с часами. – Самое начало десятого. Через полчаса ты должен стоять у ратуши в полной готовности, надлежащим образом одетый. Я наберу тебе ванну.

У ратуши я встретил Томмо и Дуга, которые разговаривали. До того, как нас впустят и заставят ждать в приемной, оставалось еще десять минут. Обычно те, кому показывали цветовые пятна, приходили пораньше и болтали с родственниками, друзьями или горожанами, проходившими тест годом ранее. Здесь были также Виолетта, Дэзи и Имогена, которая выглядела очаровательно и сильно нервничала. Она и Северус уже договорились обо всем с цветчиком и собирались сбежать на поезде в этот же день. Из десяти человек семеро уже были помолвлены, с некоторыми это случилось десять лет назад или даже больше. Воображаемая брачная лига Томмо была чем-то вроде шутки, но сам принцип оставался незыблемым. В день прохождения теста Исихары решалась дальнейшая жизнь человека. Облегчение – для тех, кому не слишком хотелось принимать решения; проклятие – для тех, кому этого хотелось.

Виолетта беседовала со своими родными. Завидев меня, она тут же отвернулась.

– Нервничаешь? – спросил отец.

– Немного. А у тебя сколько времени это заняло?

– Около двадцати минут. Три-четыре минуты на то, чтобы выявить преобладающее цветовосприятие, затем определение границ наблюдаемого спектра. Тебе показывают много карточек – надо убедиться, что ты говоришь правду. И ты никогда не знаешь, говоря о наблюдаемых тобой пятнах, хорошо это или плохо.

Подошел Дуг.

– Извини. Тебе снова придется взять в жены Виолетту, – сказал я. – Я готов помочь тебе чем могу, кроме женитьбы на ней.

Он добродушно пожал плечами.

– Так всегда и предполагалось. Мои переживания по этому поводу давно закончились.

– Слышали новость? – подкатился к нам Томмо. – Северус с Имогеной собираются сбежать на поезде в пятнадцать сорок три. А что касается брака, – обратился он к Дугу, – требуй от де Мальвы не меньше трех штук. Если не случится неожиданностей, Виолетта, считай, у тебя в кармане.

– Не меньше трех штук? – переспросил Дуг дрожащим голосом. – Я не могу потребовать так много!

– Поверь мне, – Томмо положил ему руку на плечо, – де Мальва готов отдать эти деньги, лишь бы его дочь в понедельник вечером оказалась в номере «Зеленого дракона» для новобрачных. Я договорюсь с ним от твоего имени, если хочешь. Мне нужны баллы после небольшой неудачи с Эдди.

– Договоришься? Буду очень благодарен, – сказал Дуг и пошел прочь – поговорить со своими родными.

Я остался наедине с Томмо. Мы молчали. Я собирался стать префектом и нуждался в поддержке Томмо. Возможно, он никогда не узнает, что я замышляю, но его способность к подлым трюкам могла пригодиться.

– Как твои ребра?

– Ты сломал два.

– Прости.

– И ты меня прости за то, что я запер тебя там, в башне. Это все Кортленд.

– Я знаю.

Мы пожали друг другу руки с неловкой улыбкой. Дружба еще не восстановилась – но обещала, со временем.

– Доброе утро.

Я обернулся и увидел Джейн в самой парадной одежде, какая полагалась серым. Волосы ее были заплетены в косу и украшены дикими цветами. Она выглядела восхитительно, просто лучилась от радости. Рядом были ее родители, улыбавшиеся точно сумасшедшие. Я обменялся рукопожатием со Стаффордом и был представлен матери Джейн – маленькой, жизнерадостной женщине с одним ухом.

– Приятно познакомиться с вами, – сказал я.

– Прошу прощения? – откликнулась она, прикладывая согнутую лодочкой ладонь к недостающему уху, чтобы тут же рассмеяться над собственной шуткой.

– Мама, не позорь меня! – взмолилась Джейн.

– Извините, что не попросил сперва у вас руки вашей дочери, – сказал я, – но мы признались друг другу в непростых обстоятельствах.

Ударил колокол.

– Вам пора, – сказала мать Джейн, поцеловав нас обоих. – Удачи.

Мы прошли в Зал собраний. Смородини вторично ударил в колокол. Мы вошли в приемную перед Залом заседаний Совета и сели. Смородини прочел нам краткие наставления касательно протокола, затем велел расслабиться и не тревожиться. В конце своей речи он отпустил шутку, неудачную и несмешную, – но мы рассмеялись, чтобы снять напряжение. Однако глаза каждого из нас были устремлены на дверь Зала Совета. Вы входили туда юношей – и через двадцать минут выходили взрослым человеком. Более того: вам позволялось покинуть зал через выход, предназначенный для префектов: почти что честь.

Тест Исихары

6.3.01.01.225: Результаты теста Исихары являются окончательными и не могут быть пересмотрены, а сам тест не может сдаваться повторно.

Ровно в десять в зал запустили первого испытуемого – им была Виолетта, которая упругим шагом направилась к цветчику. Мы все сидели тихо под пристальным взглядом Смородини. Через двадцать минут настала очередь Дуга. Он поклонился всем нам, прежде чем исчезнуть за дверью. Спустя полчаса вызвали Джейн. Входя в зал, она поймала мой взгляд и ответила полуулыбкой. Мы взяли с собой книги, но не читали их, а большей частью просто сидели, уставившись куда-то в пространство, и менялись местами каждые двадцать минут: тот, кому предстояло зайти, неизменно сидел у самой двери.

– Эдвард Бурый?

– Да?

– Можешь войти.

Я встал и вошел в Зал Совета, аккуратно закрыв за собой дверь. В зале были