Живой Журнал. Публикации 2008 - Владимир Сергеевич Березин

— уху.

Ну, а потом появилось жаркое.

Десертом я, впрочем, (как будет ясно позже) манкировал. Незнакомые с ключницей гости попытались было перечить, да их быстро поставили на место. Знавал я таких молодых людей, что хотели выказать свой ум, или, на худой конец, остроумие, лезли на рожон… Судьба их всегда печальна. Я давно понял, что в разговоре с Авдотьей-ключницей лучше слушать, да кивать согласно. Многие мужчины начинают ерепениться, выпячивают грудь с двумя медалями за заграничный поход, стремятся показать начитанность и возвышенность — и что? Садятся в лужу.

Меж тем, простота побеждает любое злословие.

Хлопая рюмку за рюмкой, я счастливо подавил мужской гонор. (Не забыть дома отыграться на Агафье). Впрочем, я несколько раз пытался вставить историю о своих подвигах на Кавказе, да так и не сумел.

Оттого, признаться, беседа мне разонравилась.

Я решил поехать в поля, чтобы насладиться увяданием природы.

Незаметно выскользнув в переднюю, я надел свой расшитый кавказским узором темляк, повязал привычным узлом ментик и сел в доломан.

Селифан молодецки свистнул, и лошади понеслись.

Извините, если кого обидел.

10 сентября 2008

История про фенечки

Сегодня я сказался больным, чтобы разобраться с рукописями. Услышав о моем недомогании, граф прислал Фенечку с пирожками. Феня — девушка правильная, велёлая и обходительная. Она принесла мне не только пирожки, но и копчёную свининку, паштет и две бутылочки зельтерской. В результате, разумеется, я не записал ни впечатлений от прогулки среди полей, ни своих мыслей о высоком. Да и вовсе ничего не успел сделать.

Просто ужас какой-то с этой Фенечкой.

Извините, если кого обидел.

11 сентября 2008

История про одно представление

Поехали в губернское собрание. Давали сцены из времён нашествия двунадесять языков. По сцене бродило множество юношей в неверных мундирах с одинаковыми эполетами и девицы в ночных рубашках. Они плясали, будто бы на балу, но случилось затемнение. Грохнул выстрел, за ним другой — и я начал сомневаться, верно ли, что стреляют холостыми. Подумалось: вот верный случай свести счёты с врагом — прилюдно и вместе тем безнаказанно, якобы по случайности. Выстрелы утихли, и выбежали драгун с гусаром, исполнив танец с саблями. Всё было успокоилось, как вдруг из-за кулисы выскочил Русский Сцевола и принялся так отчаянно махаться топором, что у некоторых дам в первом ряду слетели шляпки.

Но вот Антихрист был посрамлён басурманы изгнаны со сцены, а её запрудил русский народ в поддёвках и лаптях. Вывели и несколько чистеньких крестьянских детей с пустыми лукошками.

Все восславили Государя, после чего я вышел вон.

Извините, если кого обидел.

11 сентября 2008

История о прочувственной речи

Чтобы я не скучал в дождливую погоду, граф позвал меня в город, рассказать студентам о высоком. Студенты меня всегда привлекали своей отчаянностью. Прохор однажды поймал одного такого у меня в спальне. Молодой человек рылся в секретере, пытаясь найти деньги. Мне самому это не удавалось и в лучшие годы, чего уж говорить о чужом человеке.

Пришлось напоить несчастного сладким чаем.

Итак, я всегда любил молодежь — нам время тлеть, а им цвести. Здравствуй, племя младое, незнакомое.

Швейцар принял мою шубу, я взбежал по чугунной узорчатой лестнице и увидел своих подопечных. Ей Богу, вид у них был хуже, чем у бурсаков. На задних скамьях зазвенело покатившееся стекло, и кисло пахнуло притушенными самокрутками.

Не смотря ни на что, я начал. В произнесении речей перед юношеством нет ничего сложного — в этом может преуспеть каждый. Для начала нужно польстить слушателям, заявив, что и сам был таким, в Корпусе тебя секли за проказы, и ты тоже шел за мидинетками по бульвару, ожидая, когда они поправят чулок.

Затем нужно прижать ладонь к сердцу и крикнуть "Духовность!" Это важно. Зато потом можно забыть все правила русской речи. Знай себе, выкрикивай: "Припасть к корням! Исконно! Душевная искренность! Простит ли нас народ? Нет, не простит, если мы доколе исполать! Вековая мудрость! Пронзительная чистота!"

Под конец хорошо вздохнуть и произнести "Позвольте, перефразируя слова нашего графа…" (Главное — обернуться и проверить, не слышит все это ли сам граф, а то, неровен час, можно и пострадать).

Вот видишь, читатель, нет в этом ничего сложного. Разве что в обществе мытарей нужно несколько раз крикнуть "Государственность! Государственность!", а в полковом собрании кричать: "Кровь, пролитая на полях Отечества, вопиет!".

Так я и сделал.

После моей речи студенты преподнесли мне адрес и печатный пряник, изображающий в натуральную величину русалку с такими огромными грудями, которых ты читатель, верно, не видывал.

Мысль об этом прянике грела мне душу целый день.

И каково было мое возмущение, когда я обнаружил пропажу подарка!

Поиски были недолги, и он обнаружился в каморке Селифана. Мерзавец возлежал с моей русалкой и целовал её в сахарные глазурованные уста!

Велел свести его на конюшню, а оскверненную наяду отдал дворовым детям.

Извините, если кого обидел.

12 сентября 2008

История про свадьбы

Наступила суббота — время свадеб и связанной с ними суматохи. Селянки гладили рушники и скатерти, после жарких споров сватов о приданом перинный пух летал по улицам, будто снег.

Раскурив чубук, я наблюдал за этим столпотворением из окна, вспоминая былое.

Как-то, когда наш полк стоял в N., я был приглашён на свадьбу местного казначея. Ну, сначала всё шло обыкновенным образом — родственницы невесты хихикают и скачут, гг. офицеры рвут им длинные подолы своими шпорами.

Настала пора бросать букет.

И тут случился конфуз.

Собственно, к букету бросились сразу три или четыре прелестницы и сшиблись не хуже, чем негритянские невольники в их любимой игре с мячом и корзиною. Вдруг вокруг умолкли разговоры, пресёкся смех и поздравления. Потому как из означенной группы, выбитая ударом будто елементарная частица, вылетела накладка, что помещают на грудь, для оптического увеличения оной. Свидетельство девичьей нечестности упало на пол и подпрыгнуло несколько раз. Что-то зазвенело.

Все как зачарованные глядели на эти прыжки. Казалось, сам чорт прыгает меж нами.

Старухи падали в обморок, закатив плёнкой куриные глаза, старики бывшие не в одной кампании и смело смотревшие в глаза смерти и неприятелю, мелко крестились.

Вот так.

Есть и иная история. Однажды, чтобы успокоить старые раны, я отправился на воды. Там я встретился с поручиком N***-ского полка, знакомым мне, правда, за карточным столом. Он