Мир Мрака 2027 - Иван Косолапов

  Быстро переставляя ноги я пошёл дальше, украдкой причём заметив застрявшее в углу, созданном цилиндрами, человеческое запястье, полностью лишённое мясо и будто растопленное в области локтя, освобождая место Боре, который спустя секунду повторил то же самое.

  Теперь все были внутри телебашни, но лучше не становилось.

  Наоборот, от увеличевшегося числа ярых колебаний от налётов, становилось очень страшно.. настолько, что хотелось кричать. Что я и сделал. Нет, это был не неистовый крик, который обычно издают умирающие. Это был скорее звук, похожий на крик, исполненный человеком, которому всё надоело. Поглядев назад на наседающий и подбирающихся в сё ближе гаргулий, я протянул этот звук, явно ощущая, как дрожит моё лицо.

   – Антон… Антон! Она не выдержит.. не выдержит нас! – я не узнал свой голос, которым я истерил эту фразу, с ужасом понимая, что мы скоро свалимся в небытие.

  Заметив краем глаза устремлённые, сосредоточенные глаза Бориса, упорно шедшего вперёд со страхом смотря вниз, я повернулся назад, надейся что напарник меня услышал… Но не слышал.

  В тот момент я был свидетелем, наверное, самого глупого поступка охотника: он, немного оторвавшись от нас, вдруг лёг на низ башни, расположивышись, соответственно, спиной к Свислочи. Затем быстро подняв автомат выпустил длинную очередь в рваную тучу пассажиров, сбив при этом несколько. После чего резко встал и сместился, к краю, зацепившись об него руками и ногами с обратной стороны, наблюдая как мимо в пустую пролетели парочка гаргулий, издавая до жути неприятный визг.

  Оставалось до конца всего пару метров, поэтому охотник медлить не стал. Он вряд ли что сейчас слышал, зато  думал отлично, почему и эта его затея увенчалась успехом.

  Увидим приближающегося Ваню, глаз которого я пока не наблюдал, он двинул дальше, совсем скоро оказавшись у второй части моста, на которую за брался по старому принципу. Я заметил лишь как он начал помогать Ивану, а потом…

   А потом сзади донеслись звуки беспорядочных выстрелов. Сквозь вечное “стоны” падающей конструкции я всё равно их услышал, отчего резко обернулся назад.

  Боря, чуть ли не плача, что-то яростно выкрикивая, закрыв глаза, нетвёрдо держа дрожащий автомат одной рукой, целясь в небо наобум выпускал патроны. Не уверен, что он знал, чем это чревато.

  – Ты рехнулся! – в ужасе воскликнул я, перешагнув на ранее намеченную опору и потянув подростка за руку, которой тот держался за металлические балки, упал, пытаясь наугад найти ещё одно место, на которое можно наступить и притом не свалиться.

  Не нашёл, ввиду чего ногу подогнулась в колене и я приземлился на чашечку, в отличие от стопы нашедшую твердое место. Младший из братьев упал на меня и, прибывая в истерике, пронаблюдал, как в том месте, где он только что был, с визгом пронеслось вниз четыре рыжеватых тела…

  – Ещё раз и сам тебя пристрелю! – не знаю что говорить, попытался перекричать я внешний фон.

  Кругом и так была смертельная кутерьма. И мне, понятное дело, было самому страшно, поэтому ещё и его успокаивать я никак не мог…

– Быстрее олухи…!! – вовсю ругался сзади Антон, до которого не так и много оставалось.

  Отпихнув тело чуть успокоившегося парня, зацепившегося за верхние перекладины и затем развернувшегося, я с трудом встал и ринулся вперёд, пытаясь не замечать неистовую боль в колене.

  Всё-таки доковыляв до товарищей я, не сбавляя скорости, сразу же прыгнул вверх, схватившись за две протянутые руки – от каждого партнёра по одной, вторыми они придерживали себя, оперевшись на почти свалившуюся конструкцию.

  Посмотрев в закрытые небеса, я обнаружил там парящих мутантов.  Строй был не полный, их явно меньше, чем было в Бресте, но от этого не становилось спокойнее. Часто, поддаваясь звукам верхушки телевышки, они летели, вереща предсмертный крик, прямо на неё… Так и погибали, заставляя нескольких собратьев последовать за собой. Не самое лучшее существование и смерть.. интересно, а они вообще понимали, что живут? Хотя, это вопрос надо было задавать людям.. прошлого мира.

  Хватка моя была настолько крепка, что ни пот, ни капли вечно моросящего дождя не помешали затянуть меня наверх. Когда же это произошло, я с удивлением обнаружил насколько часто я дышу и как сильно бьётся сердце… На секунду стало плохо, но потом я расслышал голос Антона:

  – Саня помогай! – посмотрев в направление, куда указывал будущий на пределе напарник, я увидел, как Ваня в одиночку пытается вытащить своего брата.

  Всё отошло на второй план.

  Напоследок заметив, как листоман отбегает назад и выстреливает по патрону в небо, пытаясь тем самым отвлечь на себя внимание гаргулий, – что получалось плохо, ибо громогласный стон железной конструкции привлекал тварей куда больше, однако вертевшихся рядом с нами бестий ему всё же снять удалось, – я ринулся к Ивану.

  В глазах Бори читалась мольба и безысходность. Он прыгал на одном месте пытаясь схватится за нас, но всё время соскальзывал не скрепя пальцы на наших запястьях. Он что-то кричал, наверное просил… Но мы не слышали, так как тоже кричали: мы тоже просили. Просили его то прыгнуть выше, то успокоиться, то схватиться сильнее за нас, то не волноваться.. ещё что-то, но я уже не помню.

  Конечно, он тоже не слышал. Но старался, изо всех сил. Плакал, наполняя глаза слезами, быстро растирая их по грязному лицу дополняя дождь ещё и своей влагой, и вновь пытался прыгнуть и схватиться. Но всё было тщетно. Мокрая ткань балахона скользила, руки не сцепливались как надо.

  Тогда он попытался запрыгнуть на сам бетонный выступ. Впоследствии закричал, разодрав пальцы в кровь и вырвав пару ногтей, притом забыв, что Антон сначала залез на металлические опоры, а потом забрался на вторую часть моста…

  От безысходности и боли он плакал, мы тоже плакали, пытаясь сквозь слёзы ему ещё хоть что-то донести…

  Как вдруг он вновь прыгнул, и наконец зацепился. Я не поверил сначала, продолжая глупо что-то кричать и автоматически держать руку. Только ощзутив на ней вес начал быстро поднимать вверх. Только тогда Боря наконец улыбнулся. Дождь сильно мешал рассмотреть его лицо, но я видел и его зубы, и его глаза, наполнившиеся надеждой. Вроде бы, тогда я сам на мгновение улыбнулся, поверив…

  А потом башня сорвалась.

  Переломалась её часть на второй стороне. Она нагнулась, устремившись узкой “стрелой” в воду, напоследок прихватив за шею балкой с нашего края и Бориса. Он что-то попытался закричать, но только резко выдохнул, почувствовав как кадык вдавило внутрь. В любом случае мы бы не услышали, скрип был на столько громкий, что на мгновение показалось, будто кроме него в мире ничего нет.

  От резкости движения мы с Иваном сразу выпустили руки младшего брата.

  Затем снизу раздался неимоверно громкий всплеск. На него поспешила большая часть парящих бестий.

  Ваня тут же вылез поглядеть на место, куда упала вышка, не веря в произошедшее. Я тоже не мог поверить, однако опасность всё ещё гуляла в моём мозгу, на давая успокоиться.

  Наверное именно это меня и спасло, ибо когда Антон вновь раздирая глотку закричал:

  – Ухо-оди-им!!! – я, прихватив за рюкзак старшего брата, опрометью кинулся за ним, с ужасом где-то на затворках ума понимая, что нам ещё только предстоит всё осознать…

Ночь прошла почти без сна.

  Нас уложили сразу по прибытию. Сказать, что все были удивлены – значит, ничего не сказать. На малом отрезке пространства у дверей собралось столько народа, что не надолго показалось, что я задохнусь, ибо воздуха категорически не хватало… Но далеко не это терзало мою душу.

  Когда же наши рюкзаки были отняты и нас наконец оставили в покое. А именно уложили спать. Нам предложили сперва помыться, но почему-то никто не согласился. Мне хотелось совершенно иного, я был грязный, уставший и разбитый, поэтому единственное, что я тогда мог желать – это прилечь. Конечно, в моих фантазиях я лежал на невероятно удобной и мягкой перине, по правде же мне достался продавленный матрац пахнущий чем-то неприятным. Но грех жаловаться…

  С коленом моим вещь оказалась получше. Первое время сильно насаждая мне, оно уже вскоре успокоилось. Когда же я узнал, в чем там всё-теки дело, оказалось что боль приносила только большая потёртость кожи на чашечке и лиловый синяк, в том же районе. Не очень страшно, по сравнению с остальным.

  Тогда я предполагал, что сразу провалюсь в сон. Как же я был наивен: мысли нахлынули моментально.

  Я скорее не думал, а вспоминал. Вспоминал прошедший день, который так хотел забыть.. но ничего не выходило, ситуация лишь усугублялась сама собой.

  Я помнил многое, а хотелось бы поменьше.

  Я помнил, как тащил за собой кричавшего во всё горло от горя Ивана, как он сопротивлялся и тянул руки к обрыву моста. Как он плакал, задыхаясь от своих рыданий.