Мир Мрака 2027 - Иван Косолапов

  – Возьми три магазина, этим ещё по два останется, – вернувшись к работе посоветовал Антон, когда я поймал пакет, чуть не доставший моего носа.

  Так вот что там, действительно вещи нужные, для теперешнего времени – это ещё даже мало сказано.

  Кратко взглянув на Ваню, я заметил, как он уже хотел возразить насчёт такой несправедливости касательно распределения патронов, но, поняв правоту немного старшего товарища, быстро покинул эту идею.

  Я же в то время уже, орудуя лишь одной рукой, нащупав четыре “рожка” и взявшись за них, высыпал остальные три внутрь рюкзака и более сдержанно, нежели Антон, передал пакет Борису.

  Тот, сообразив, поставил сумку себе на носки ботинок, выхватил из пакета два прилагающихся ему магазина, положил, в отличие от нас, себе в подсумок и отдал своему брату. Всё-таки умный малый.

  Дальше что было, я не заметил: продолжил прерванное дело. Лишь краем глаза увидел, как чёрный пакет, освобождённый от поклажи, отлетел в сторону.

  Спустя несколько секунд, за которые я собрал почти всю технику, расположенную на пока рядом со мной и хоть как-то дающую надежды на функционирование, я услышал, неожиданно, стук колёс о рельс.

  Сначала я подумал, что мне показалось, но когда он, ещё тихий, вновь повторился, с присущей ритмичность, я заволновался.

  – Эй.. тихо, слышите? – медленно сказал я, смотря то на напарников, то на потолок.

  И они услышали.

  – Что это… – проговорил Антон, подходя к окну рядом со мной.

  За ним открывался вид на затуманенную дорогу, идущую перпендикулярно нашему прежнему маршруту, вправо. На ней, дороге, и располагались рельсы, предназначенные для трамваев, давно не ходящих здесь… Или же ходящих?

  Охотник подошёл уже почти вплотную, как Боря вдруг заговорил, посмотрев на Ивана:

  – Не может быть, – по его взгляду было видно, что он о чём-то догадался.

  По уверенному, но чего-то страшащегося кивку старшего брата я осознал ещё деталь: они оба что-то поняли. Тогда же Боря в панике бросился к Антон и налетел на того, приказывая и ему и мне ложиться.

  – Эй, ты че… – не ожидавший такой наглости листоман, скрывшись за подоконником, взял младшего за ворот куртки, со злобой посмотрев тому в глаза.

  – Тш-тш-ш-ш, – с волнением за бил тот пальцем по губам.

  Тогда Антон и успокоился: всё-таки что-то заставило его волноваться, что-то замеченное во взгляде парня.

  Когда биение железных колёс слышалось уже очень близко и отчётливо, мы с Иваном тоже присоединились к паре под подоконником: вымазывать в куче не пойми чего не хотелось, а там место было более-менее, потому как хватало просто присесть на корточки.

  Я видел, как волнуются братья. Они почти что дрожали, причём точно не от возбуждения. Они знали нечто, что было неведомо нам… Но вскоре оно должно было открыться.

   И спустя пару секунд оно открылось: тогда, когда я точно почувствовал, по мелкой дрожи земли, что совсем рядом, за окном, проезжает трамвай.

  Я не мог и не хотел верить слуху, ведь теперь всё ранее обычное пугало больше, нежели что-то необычное. Так как теперь всё переменилось, так что… Хотя нет, знайте, был ещё один подпункт, от которого кровь в жилах застывала пуще всего ранее пересказанного – это когда обыденное раньше, переплеталось с обыденным сейчас и представало пред нами.

  Это был такой момент.

  Я тихо потянулся вверх, за мной последовал Антон. Боря с Ваней стали, яростно шипя, дёргать за одёжку, призывая вернуться на место. Но интерес был сильнее.

  Он же меня и погубил, так я всё же увидел, чего же так испугались братья.

  По рельсам медленно катил трамвай. Обычный, правда старый, теперь уж очень. Задевая бортами туман, он как бы выныривал из него. При этом тот, туман, всё равно лёгкими, уходящими назад лентами покрывал почти лишившийся краски, ржавый, обросший плесенью и некими свисающими рвотно-зелеными травяными стеблями корпус машины.

  Стук колёс, давно позабытый ухом, был так непривычен и дополнял всю картину, принося ещё больше жути. Ведь дорого была не под наклоном, и просто так катится аппарат не мог: она была полностью ровной. Но как так? Ведь один токоприёмник, доживающий свой век, лежал на крыше, а второго нее было в помине… Да и вообще, электрическая сеть давно порвалась, и теперь свисала обесточенными, лишёнными изоляции нитями вниз, будто редкие лианы преграждая путь никогда мною не виденному... чуду, ужасу.. я даже не знал, как это назвать.

  Но шокирован я был, и это слабо сказано. Однако всё-таки больше я был напуган, ибо самую большую жуть приносили пассажиры этого транспортного средства: на половине ободранных, с въевшимися кровавыми разводами, мест салона, устроились скелеты людей. Никогда не поверю, что это были именно те, кто присутствовал в момент последнего маршрута… Но тогда откуда они там. У некоторых не хватало черепа, кто и вовсе сохранил только половину своего тела.. однако им это не мешало. Как не мешало это и водителю, представлявшему из себя белёсые кости, когда-то окутанные плотью. Рук не было, поэтому, наверное, он просто глядел лишенными глаз провалами куда-то вдаль.. вперёд.. на дорогу.

  Не понимая, что происходит, я следил за этим, затаив дыхание. Мне хотелось закричать, но я не мог. Сердце при каждом ритмичном ударе колёс пропускало свой ход. И только когда эти самые удары начали стихать, у меня наконец получилось выдохнуть, – не понятно как, но я продержался, абсолютно не дыша, где-то с минуту, – и выдавить из сидя лишь слабый всхлип вперемешку с углекислым газом. От внезапно поступившего грязного кислорода я чуть не завалился назад, но удержался за хлипкий подоконник.

  Посмотрел на Антон. Тот сидел, смотря куда-то в туманную гладь, пропустившую через себя странный агрегат, с невероятно странным составляющим…

  – Он уже уехал? – в страхе спросил Боря, не решаясь выглянуть наружу.

  Ответа ждал и Ваня. Только почему-то ни я, ни Антон его дать не могли.

  Почему? Не знаю. Просто тогда я будто бы не умел говорить, вот разучился и… Нет, не так… Я не знаю почему. Наверное, по той же причине, почему этого не мог сделать и охотник, который, спустя полминуты, проглотив вязкую слюну, наполнившую рот, резко выпрямился и сказал командным, чуть вздёрнутым тоном:

  – Уходим отсюда, быстро!

  – А… а, – растерявшись, я пытался найти, что сказать, тупо стоя у окна и глядя то на спину Антона, то на улицу. – Эй…

  Но нужные слова всё никак в голову не приходили. Зато действия нашлись как-то автоматически: повинуясь подспудному понимаю правоты охотника, я двинулся за ним.

  Следом послышалось копошение братьев, но я тогда уже был на улице и подбегал к листоману, с целью задать лишь один глупый вопрос, которого так требовало моё расшатанное нутро:

  – Ты.. ты это видел?! – напарник шёл, глядя только вперёд и будто делая вид, что меня не замечает. Тогда я чуть тронул его за плечо: – Антон?!

  – Да! – он резко повернулся ко мне, в его глазах играло и удивление и страх в одно время.. таким я его не видел. – Вот именно, что Я это видел… – его взгляд перешёл с меня куда-то вниз. Потом, быстро переводя глаза, на растопыренные пальцы согнутых в локтях рук, затем снова наземь, на меня, и наконец парень нашёлся, просто выразив все свои чувства разом: – … э-э-э… А-а!

  Он произнёс это негромко, однако с чувством, коего раньше за ним я не замечал, поэтому и решил просто отпустить, когда охотник, выдохнув, пошёл дальше, так и не надев капюшон, однако явно не обращая внимания на дождь.

  Краем глаза замечая, как мимо проходят братья, я стоял, продолжая некоторое время глупо смотреть на спину отдаляющегося напарника. Теперь даже не знаю, что меня поразило больше: либо то, что я лицезрел сидя в магазине, либо излишняя, ранее не виданная мною, эмоциональность обычно чересчур спокойного Антона.

  Так и не найдя ответа, я всё-таки очнулся, обнаружив, что рядом проходит Борис, а у меня к нему назрел один очень интересующий мой ум вопрос:

  – Слушай, Боря, – как-то резко проговорил я, опрометью подскочив к пацану.

  – А! – тот от неожиданности чуть отшатнулся, в глазах играл огонёк неверия и некого безумия: пусть он ничего не видел, но ему отчего-то было ещё страшнее.

  Хотя возраст…

  Но тогда я не сильно обратил на испуг внимание, тупо полагая, что беседа может пойти ему на пользу. Ну а что, я сам был в шоке я вряд ли мог принимать рациональные решения.

  – Как вы поняли, что там этот.. этот трамвай едет, откуда знали? – идя рядом и глядя прямо в глаза, спросил я, даже не подозревая, что своими действиями лишь усугубляю ситуацию.

  Но младший брат справился:

  – А… А.. мы, это, – он чуть успокоился и немного отстранился от моего нависающего прям над ним лица, – в Дворце слышали. Мол, когда в этом районе бываешь, у трамвайных путей, и стук колёс об рельсы слышишь – прячься типа немедленно, а то умрёшь. Там, когда с рейдов приходили, многое рассказывали, когда язык развязывался, многие слушали. Не верили, конечно.. но слушали. Мы также как все… Но теперь ещё и верим.