Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

часто. Продолжая, тем не менее, держать себя в состоянии контроля все и всех вокруг, капитан задумался. Мысли были невеселыми и не очень оптимистичными. К назначенному времени в точку вышла лишь его группа, серьезно сократившись в составе. А даже в самом начале операции, обсуждая все известные моменты, Куминов понимал всю ее сложность. Сейчас сложность оказалась на расстоянии нескольких километров, и решать ее придется лишь имеющимися в наличии силами. То есть, всего шестерым, в том числе и Венцлав, ученая. Красота, одним словом.

В том, что они смогут проникнуть на территорию объекта «Берлога» Куминов по какой-то причине вовсе даже и не сомневался. Уверенность именно в благополучном решении этого этапа присутствовала и становилась серьезной и практически непоколебимой. Вот что делать потом… Решить этот вопрос казалось намного более сложным предприятием. В чем-то куда сложнее, чем весь предыдущий путь.

— Юля. — капитан говорил тихо. Гречишина обернулась. — Почему немцы не знают про эту систему коммуникаций? Столько лет прошло?

— Им сдали дезу… — она пожала плечами. — Хорошо сляпанную дезинформацию, с дополнительным приложением в виде схожей системы. Ей тоже пользовались, она существует, дублируя многие местные ходы. А все это немцы искали неоднократно. Но концы в воду, точки проникновения на виду, и замаскированы так, что не додумаешься. Если не знаешь где искать.

— Настолько уверена в надежности?

— Не была бы уверена, не пошла бы сюда. — девушка осторожно обогнула светлый наплыв льда, плохо заметный в свете фонарей. — Ты готов, капитан?

— Всегда. — Куминов буркнул себе под нос, сосредоточившись на аккуратном прохождении по тонкому слою льда.

К счастью он скоро закончился. Белый луч, которым Шутяк подсвечивал дорогу, выхватил из темноты сухой и ровный бетон. Здесь время постаралось сильнее. Были видны участки, на которых явно светло-зеленая краска стен обсыпалась, за ней сошла штукатурка, открывая серый армированный бетон. Стальные прутья, в тех местах, где они были полностью открыты, казались покрытыми ярко-рыжей пастой, настолько над ними потрудилась ржавчина. Лампы, встречающиеся через каждые три метра, покрылись толстым слоем пыли, большая часть уже не была закрыта проволочными колпаками. Под ногами часто и жирно хлюпало, насекомых стало больше. Кроме мышей несколько раз промелькнули, юркнув серыми длиннохвостыми тенями, большие крысы. Когда первая пронеслась прямо из-под ног не заметившего ее Хрусталева, Саша схватила Куминова за локоть. Он удивленно посмотрел на нее, явно не понимая в чем дело.

— Смешно… но я их боюсь. — Голос девушки звучал с чуть заметным оттенком стыда. Капитан ободряюще положил руку на ее ладонь. Ну а что тут поделаешь, если очень храбрая Саша боится грызунов? И ведь наверняка в свое время препарировала их десятками, во время обучения в своем институте. Так это там, в светлом, теплом, сухом и безопасном помещении какой-нибудь страшно секретной лаборатории. А здесь вон они, мечутся под ногами.

Чуть позже, когда Шутяк уперся в дикое переплетение рухнувших дополнительных балок потолочной крепи, переплетенных проводов, телефонного кабеля и стальной сетки, положенной под штукатурку, пришлось потратить почти половину часа только на решение вопроса прохода. Пришлось держать на вытянутых, напряженных до пота и дрожи руках часть обвала, пока Шутяк и Хрусталев проскользнут вперед. Потом операция повторилась с точностью до наоборот, когда пролезли девушки, и пришлось стартовать самому Куминову. Оказалось, что на той стороне часть стены просто рухнула. Выпятившаяся в коридор ломаным горбом, с торчащими из него кусками ржавой арматуры, она позволила только крепышу Шутяку держать всю эту баррикаду на весу. В очередной раз поразившись тому, насколько силен разведчик, Куминов вылез, отряхиваясь от попавшей под одежду пыли.

Валеев, в это время выдвинувшийся вперед, шел аккуратнее Шута. Ход группы из-за этого замедлился, но ненадолго. Обвалившийся участок занял не больше десяти метров вперед, после чего коридор выровнялся, разве что пыли стало больше. Воды на полу больше не наблюдалось, хотя изредка в свете фонарей поблескивал одинокий тонкий ручеек, еле сочившийся вниз по стене.

— Стоп! — Гречишина произнесла это очень тихо, но ее услышали, застыв на месте. Она подошла к одной из редких дверей, мимо которой Расул прошел не останавливаясь. Достала уже знакомую металлическую сцепку из ключей-карт. Девушка жестом показала, что стоит быть внимательнее.

Шутяк переместился и встал практически за Юлей, лишь чуть не опустив ствол пулемета ей на плечо. Хрусталев, Шабанов и Сафин замерли по разным сторонам от дверного проема, также взяв его на прицел. Воронков и Куминов остались позади, прикрывая Сашу. Капитан моргнул, почувствовав, как по лицу прокатилась капля пота, неожиданно холодная. Время ненадолго замерло, заставив тело напрячься, ожидая чего угодно от открывающейся в сторону металлической пластины. В коридор скользнул еле заметный отсвет от догорающего заката. Никто не ждал их возле выхода, все непонятные ожидания Куминова не оправдались, и капитан был только рад этому.

— По одному, живо! — Чекистка исчезла в открывшемся проеме, скрывшись за наваленными закопченной грудой кирпичами, накрытыми неровной снежной шапкой. Группа пошла за ней. По одному, аккуратно, быстро занимая необходимое расположение для обороны.

Темнело быстро, наполняя окружающее пространство легкой синевой полупрозрачного вечернего воздуха. Морозило, ощутимо, до еле уловимых под плотной тканью маски щипков кожи на лице. Куминов притаился за кучей битого кирпича, что остался от разрушенной близким попаданием стены невысокого дома. Оставшаяся часть, темнеющая провалами трех этажей, была относительно целой. Если не считать провисших и чудом целых деревянных оконных коробок без стекол, дырок от попаданий снарядов чего-то крупнокалиберного в стенах и остального антуража, явственно доказывавшего, что Куйбышев оставляли не трусливым бегством.

Площадь? Да, пожалуй, именно что площадь. Времени на то, чтобы попытаться понять — какая именно, хватило с избытком. Небольшая открытая площадка по-над Волгой, недалеко от одного из самых старых парков в стране. Бывших парков, так как кроме остатков обугленных стволов и кое-где торчавших остатков чугунного ограждения, ничто не напоминало о месте, где не так уж и давно мирно и спокойно гуляли обычные горожане. Место легко запомнилось в процессе изучения топографических карт города, которые Куминов внимательно изучал перед выходом за линию фронта. Свободное со стороны спуска к реке, окруженное несколькими старыми купеческими домами, от которых мало что осталось. Самым большим зданием было покрытое сажей и копотью грязно-желтое строение, где раньше находился городской комитет партии. Вход в него было полностью завален обломками. Перед ними, прямо напротив выхода из подземного лабиринта, упрямо стояло красивое строение, чудом уцелевшее практически нетронутым. Красные, как показалось его очень обострившемуся зрению, с ровной