Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

Девушка вставила одну в прорезь, предварительно впрыснув в механизм немного масла. Куминов уже понемногу начинал смеяться про себя над этой особенностью операции. Куда не сунься — везде смазывать надо, чтобы открыть, или чтобы не скрипело и тому подобное. Хорошо хоть, что после смазки все эти скрытые механизмы работали.

Чекистка подсветила себе фонарем панель с клавишами, быстро и точно нажав нужную комбинацию, одновременно кивнув капитану на колесо. Куминов, услышав звонкий щелчок внутри двери, налег на него, проворачивая. Штыри, надежно державшие дверь с трех сторон, вклиниваясь в разъемы стен, плавно ушли в корпус. Он налег на нее, нажав в сторону от «штурвала», толстая металлическая пластина с прорезиненными краями подалась, утопая в паз. Ушла почти на две трети, остановившись лишь за счет упершегося в стену колеса. На капитана легко подуло выходящим, теплым воздухом с ощутимым запахом сырости.

— Ну вот… — Гречишина посмотрела вперед, осветив фонарем серые стены в ржавых потеках и белых следах от грибка. — Нам сюда.

— Зови остальных. — Куминов прислонился к косяку, стараясь осветить как можно больше пространства перед собой. Подождал, пока чекистка уйдет наверх и двинулся вперед, идя осторожно и подсвечивая под ноги.

Пол был залит раствором, который потрескался во многих местах. Сырость проникла в коридор давно, покрывая его тонкой и хорошо заметной пленкой из налета, плесени и чего-то вязкого, липнувшего к подошвам. Куминов заметил много насекомых, в основном мокриц и многоножек, неторопливо ползущих тут и там по своим тараканьим делам. Перевел фонарь на стену, осветив деревянный также, на удивление, ничуть не подгнивший щиток, на котором за плотно закрепленным оргстеклом крепился белый листок.

«Объект № 123/88-бис НКГБ СССР, введен в строй…. мая 1942-го года, проверен на……. 1943-го года, зам. нар…… дой по состоянию на…… 43-го…. находится в удовл….м состоянии. Зам. нач….»

Остальное было абсолютно нечитаемым. Замазку, на которой сидела герметичная резинка ограничителя, уничтожило то ли время, то ли грызуны, чему Куминов вовсе не удивился. Катышки мышиного помета на полу также присутствовали. Да уж, подумалось ему, лишь бы туда дальше ни рухнул кусок перекрытия. Иначе толку от этого хода, как от козла молока.

За дверью послышался шум от шагов. Кто-то задел за один из стеллажей, уронив несколько уцелевших банок, взорвавшихся с грохотом не уступающим гранатному взрыву. По грохоту патронной ленты в коробе и по легко узнаваемым выражениям капитан сразу определил Шутяка, который наверняка зацепил стеклянные емкости стволом пулемета, который тот упорно тащил с собой.

— Рот закрой! — Куминов рявкнул в темноту. — Чего шумишь?

— Да там вон баба с дитем…

— Ты чего, скелетов не видел, что ли? Чего с тобой, Дим?

— Да не знаю я! — Шутяк возник в проходе, невысокий, плотный, вешанный боеприпасами, злой как голодная дворняга. Брови сведены вместе, глаза злые… вот этого еще сейчас не хватало Куминову.

— А ну отставить, воин! — он повернулся к бойцу. — Ведешь себя, как…

— Нормальная реакция на препарат «Волна». — Саша прошла в коридор следующей. Оперлась спиной на стену. — То самое, что я вам давало, товарищ капитан. Побочные эффекты — легкая раздражительность, агрессивность, иногда сонливость. Всего делов-то.

— Да ты что? — капитан посмотрел на нее и улыбнулся. — Всего делов-то, на самом деле, ты подумай! А меня поставить в известность, товарищ профессор, вы не подумали⁈

— Коль, а Коль? — она посмотрела на него, спокойно и устало. — Тебе от этого проще стало бы, легче может быть?

— Саш…

— Что Саш? — девушка подошла к нему вплотную — Ты обсуждаешь приказы командования, солдат? Вот и я не обсуждаю, только шила в мешке не утаишь, вот и все. Вылезла правда, я призналась, что делать-то теперь?

— Что дает этот твой препарат? — Куминов стиснул челюсти, еле сдерживаясь от накатившей злости.

— Выносливость, повышение ваших и без того хороших реакций. Помогает быстрой регенерации тканей, если ранение средней или легкой степени тяжести. А злишься потому, что в составе препарата есть вещества, которые способствуют излишнему выделению адреналина. В момент боя это только вам на руку, при бездействии ведет к легко возбуждаемой ярости и злости. Все просто, командир, очень просто.

— А если бы мы его принимали без боев и на протяжении месяца?

— Этого делать нельзя, максимальный срок приема препарата в невысокой концентрации — неделя. Она еще не вышла, впереди задача, где он пригодится. И еще, Коль, сейчас достаем те самые одноразовые ампулы с иглами, две штуки на каждого. Про которые говорили еще перед выходом группы. Делаете по одному уколу, не больше. Пользоваться остальными следует лишь в самом крайнем случае и не подряд, ни в коем случае не подряд.

— Что в них?

— Препарат улучшенной формулы содержания и с повышенной концентрацией активных веществ, воздействующих на незадействованные резервы организма. Передозировка наверняка ведет к смерти, будьте аккуратны. Пожалуйста.

— Хорошо. — Куминов согласно кивнул головой. Что ему оставалось делать, если тут за него уже давно все решили, и не предлагали чего-то плохого. Было немного обидно от ощущения манипулирования самим собой кем-то там, наверху, не больше. Он солдат, его дело воевать и выполнять приказы.

Группа полностью спустилась в подвал. Воронков оставил наверху Пчелкина, прикрывающего вход в подвал. По стенам и самого подпола, и в самом начале тоннеля заложили заряды, соединенные в несколько линий. Механические детонаторы, разбросанные в четырех местах, гарантировали Герасиму возможность подорвать вход в подземелье в случае, если его отрежут от основного. Снайпер молчал, глядя на них, собирающихся в самую сложную часть пути. Молчал, но по глазам и слегка трясущимся губам можно было сказать многое. Куминов подошел к нему, положил руку на плечо, второй пожал ладонь:

— Гера, кто-то должен остаться…

— Я понимаю. — снайпер вздохнул. — Но…

— Это даже не приказ, друг. Так надо.

— Ладно, идите. Жду здесь…

Группа по очереди пожала ему руку. Гречишина задержалась, спустившись вниз последней. Куминов подождал, пока она зайдет, задвинул назад дверь, прокрутив штурвал запора и услышав звук запоров-штырей, прочно вставших на свое место.

— Ты оставила ему ключ?

— Нет. — девушка почесала переносицу. — Но хотела, если уж на чистоту.

— Понятно. План этих-то катакомб у тебя есть?

— Да, держи. — Юля протянула Куминову закатанный в тонкий пластик небольшой прямоугольник. — Мне не надо, я все помню.

— Хорошо. Это… ты извини меня,