Мясник - Мария Барышева

Здравствуй, Кирилл. У тебя ко мне какое-то дело? Он тебя прислал?

Покачав головой, Сканер начал нажимать на клавиши негнущимися указательными пальцами.

Нет, я пришел сам. Хотел узнать, как твое здоровье. Почему ты каждый раз спрашиваешь? Все никак не веришь?

Зачем тебе это нужно?

Во-первых, таким, как мы, лучше держаться вместе. А во-вторых, нехорошо это, когда человек сидит в четырех стенах круглые сутки и никто к нему не ходит, кроме девчонок-медсестер, которых он терпеть не может.

Это неправда! Он ко мне приходит!

Разве это бывает часто? Нет. Я понимаю, как тебе одиноко. Мне вот тоже приходится жить в этом доме, и я здесь чужой. Я один. Мне нравится с тобой разговаривать, но если ты считаешь, что я слишком назойлив, то я могу уйти.

Ответная фраза не появлялась на экране очень долго, и Сканер с трудом сдерживался, чтобы не заерзать нетерпеливо по креслу, не грохнуть кулаком по столу и не закричать: «Отвечай же, паршивец!» Когда же он решил, что сегодня опять проиграет Литератору, который вот уже шестой день игнорировал его попытки завязать с ним дружбу, не отзывался на самые теплые слова, которые Сканер отчаянно выжимал из себя, не реагировал на забавные и интересные истории, которые он извлекал из собственной памяти и выискивал в журналах, когда он решил, что и сегодня Литератор будет по прежнему замкнут в своей ужасной телесной раковине, отделываясь короткими сухими ответами, и уже собрался было встать, на экран медленно выползли буквы.

Девчонки ушли. Сними повязку. Здесь она тебе не нужна.

«Рыбка ты моя, глянулся тебе мой червячок, да?!» — весело подумал Сканер и еще раз поздравил себя с проницательностью. Он выехал вместе с креслом на середину комнаты и осторожно отклеил пластырь, удерживавший на щеке большой кусок бинта, и взгляду Литератора открылось уродливое месиво страшных келоидных шрамов. Зрелище было жутким и совершенно реальным — оплаченный Сканером профессиональный гример постарался на славу. Теперь, перед встречей с Литератором он всегда гримировался. Сканер не мог не заметить любопытства и удовольствия, вспыхнувшего в глазах Литератора, когда он при первой встрече смотрел на его забинтованное лицо. Когда же два дня назад он увидел этот искусно выполненный шрам, Сканер заметил, что Литератор с трудом сдержал восторг и понял, что правильно все рассчитал — после обилия красивых тел и идеальных лиц он показался Литератору чем-то близким, родным и достойным общения.

Литератор поманил его к себе. Сканер подошел, и он несколько минут с явным удовольствием рассматривал его щеку, потом сделал ему знак вернуться к компьютеру, но Сканер сунул руку во внутренний карман пальто и очень тихо сказал:

— Смотри, что я тебе принес.

Он вытряхнул из пакета на стол перед Литератором обломанную верхушку сосновой ветки с маленькой тугой шишкой, свежую и мокрую от растаявшего снега, и по мрачной комнате поплыл вкусный хвойный запах. Литератор ошеломленно уставился на ветку. Темная зелень, чешуйчатая шишка, влажные иглы — ветка дерзко лежала на столе, совершенно перекосив продуманную мрачность комнаты. Литератор потянулся к ней и взял, и на черной столешнице осталось влажное пятно. Сканер улыбнулся ему и вернулся вместе с креслом к компьютеру. По экрану тут же поползли буквы.

Спасибо, Кирилл. Большое спасибо. Я так давно… я бы так хотел выйти на улицу, но врачи запрещают мне. А я бы так хотел посмотреть, погулять по лесу. Там ведь зима, а я так и не видел, какая здесь бывает зима. Что такое вид из окна? Ни-что.

Я попробую поговорить с Виктором Валентиновичем, — тут же отстучал в ответ Сканер. — Может, удастся вывезти тебя за город, на реку. Там очень красиво и никого нет, никто не помешает.

Он не разрешит. Я сколько раз просил его. Он говорит, что боится за мое здоровье. Чего за него теперь-то боятся? Ни он, ни этот врач, который ходит сюда, ничего не говорят, но я-то знаю, что скоро… — слово «умру» превратилось в бесконечное многоточие, расползшееся на несколько строк. Сканер усмехнулся про себя. Похоже, никчемная сосновая веточка совершила чудо — броня, окружающая Литератора, начала потихоньку поддаваться. Немного подумав, он снова застучал клавишами.

Глупости. Виктор Валентинович говорил мне, что сейчас ты выглядишь гораздо лучше, чем месяц назад. Не знаю, откуда у тебя эти мысли, Юра, но мысли эти глупые и плохие — их надо гнать подальше от себя. Тебе точно нужно выехать на природу, развеяться, голову проветрить. Нет, я все-таки поговорю с ним. Я постараюсь его убедить.

Зачем тебе это надо?!

Я просто хочу помочь.

Для чего?!

Я же говорил тебе — хочу, чтобы мы подружились, потому что…

Ты врешь! Хочешь, чтоб я написал письмо для твоего врага?! Верно?! Верно?! А не задумывался, что ты и сам можешь получить письмо?! Плохое письмо! Очень, очень плохое!

Юра, успокойся пожалуйста! Я тебя чем-то обидел? Так и скажи, зачем зверствовать?! Если я тебе как человек не глянулся, так скажи прямо!

Нет такого слова в русском языке — «глянулся»! Есть «приглянулся», «понравился», «заинтересовал»!

Я просто пытаюсь с тобой подружиться — я ведь уже объяснял. Что ты все чертей гоняешь?! Думаешь, в этом мире уже и людей нормальных не осталось? Если ты хочешь, чтобы я ушел — скажи, и я уйду.

По экрану пополз бессмысленный набор символов, и Сканер испугался — не перегнул ли он палку? Если так, то надо либо срочно попытаться нормализовать ситуацию, либо удирать, иначе…

…ты и сам можешь получить письмо?! Плохое письмо! Очень, очень плохое!

Юра, не молчи.

Значит, ты просто пытаешься быть моим другом, да?! хорошо, сейчас мы проверим, какой ты друг! Друзья ведь должны доверять друг другу, верно? Вот сейчас мы и проверим, какой ты друг!

Кресло Литератора, зажужжав, переехало от стола с компьютерами к столу с письменными принадлежностями, и Сканер, похолодев, следил за тем как Литератор взял из пачки чистый лист, прижал его края специальным приспособлением, чтобы лист не ерзал, вытащил ручку и начал быстро писать. Его сердце забилось часто-часто, и он прижал ладонь к груди, словно это могло его усмирить. Вот значит как решил испытать его Литератор. Вот сейчас все и окончится, не успев начаться. Каким же он был идиотом, что рассказал лису Валентинычу про Чистову! Как ему не пришло в голову, что он может не получить свою картину так просто, что она окажется в каком-то неизвестном, недоступном месте?! Ведь если, находясь на свободе, Чистова каким-то образом его вычислит, то она уничтожит картину, а это конец — вряд ли хуже того, который, может быть, ждет его сейчас. А если картина попадет в руки Виктора Валентиновича, что тогда? А если Чистова, оказавшись здесь, узнает его? Вдруг она потребует за свои услуги его голову?! А кто для Виктора Валентиновича ценнее? Конечно девчонка! Ой, дурак, дурак! Изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, Сканер с ужасом прислушивался к легкому шуршанию пера по бумаге, которое, возможно, выписывало ему смертный приговор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});