Мясник - Мария Барышева

— Да, — подхватил худощавый человек, — связи в мэрии — весь набор. В общем, дело мы уладили, но отслеживать эту кису дальше, понашему, не стоит. Кроме того, Матейко, вроде как, вообще собирается ее услать куда-то.

— Он сам ваших людей вычислил или дочурка смышленая срисовала? — осведомился Баскаков, и Сканер, до сих пор сидевший молча, негромко рассмеялся.

— Светка?! Да она и танк у себя за спиной не заметит! А папаша ей уж давно полную свободу действий дал и не приглядывает, где да с кем она гуляет. У него своих дел хватает.

— Кроме того, там не лохи работали, вычислить их было сложно, — заметил Схимник и потушил окурок в пепельнице, — нужно было заранее знать о слежке. Значит, кто-то стуканул.

— Чистова и стуканула, — буркнул Сканер.

— Чистовой там не было, заметили бы, — сказал худощавый. — Я узнавал — Матейко позвонили, сказали, что его дочь через неделю собираются похитить, а пока отслеживают ее ежедневный маршрут, и подкинули номер нашей машины. Какая-то девка.

— Вероятно, Чистова наняла кого-то, а уж те просчитали.

— Удачно. Хотел бы я на них глянуть, — Схимник повернулся и посмотрел прямо на Сканера, отчего тому стало очень не по себе. — Как у Чистовой с деньгами?

— Ну, я думаю, пока у нее деньги еще имеются — она в тот сезон должна была много настрогать. А может, опять взялась за работу.

Схимник покачал головой и нахмурился, думая о чем-то своем, и его лоб разрезали несколько глубоких морщин, под углом изломившихся над переносицей. Худощавый открыл записную книжку и начал что-то в ней строчить со сноровкой опытного журналиста.

— Ладно, продолжайте работать, — сказал Баскаков. Один из двух телефонов на столе зазвонил, и он встал. Когда Баскаков снял трубку, его голос резко изменился, стал теплым и ласковым: — Да, Инчик, да. почти. Сейчас, с людьми закончу. Нет, сама позвони. Да, — он положил трубку и повернулся. — Значит, продолжайте. Ты, Ян, занимайся Волгоградом, узнай, где сейчас эта Света, только очень осторожно, а ты, Кирилл, помоги ему — ты ведь Матейко хорошо знаешь. А главное — узнайте, какая сука нас сдала! Все, вы оба свободны. Ян, к семи будь возле «Царского двора».

Баскаков проводил Сканера и Яна до дверей, а когда вернулся, Схимник неторопливо разговаривал по своему телефону:

— Да, и правильно сделали. Очень хорошо. Нет, не нужно, я сам. Да, надеюсь, только вы в курсе и останетесь. А вы не переживайте — здоровее будете. Ага, — он спрятал телефон и выжидающе посмотрел на хозяина. Баскаков хлопнул ладонью о ладонь и переплел пальцы.

— Я понимаю, что ты недавно приехал, устал, но вечером, часикам этак к семи, ты мне понадобишься. Презентацию «Царского двора» никто не отменял, а там мне, сам понимаешь, нужны люди, умеющие держать себя в обществе, а не щенки безмозглые, вроде сергеевских — лишь бы дай в кого-нибудь зубами вцепиться! — Виктор Валентинович тяжело вздохнул. — Не желает молодежь у старших учиться, все сами, сами, все на лихачестве да на крови, отсюда и все беды. Кровь-то не вода, за кровь и ответа могут потребовать, и без толку да не продумав проливать ее… Так что, подъезжай сюда к семи, а пока времени у тебя достаточно — отдохни, поешь — если хочешь, можешь у меня.

— Спасибо, Виктор Валентинович, но у меня еще дела остались, — Схимник встал и взял с соседнего кресла свое пальто. — Кстати… — он вытащил из кармана пиджака несколько сложенных листов бумаги, — вот отчет по передвижениям Сканера… Кирилла Васильевича за последние четыре дня, как вы просили.

— Это ты хорошо, молодец, — Баскаков взял бумаги и посмотрел на Схимника с легкой усмешкой. — Что за дела-то? Женщина? Ты смотри, поосторожней. Хорошая женщина — это полезно, только ведь есть такие, что вопьются, как клещ — выдернешь, а челюсти-то все равно в тебе останутся. Как у Лопе де Вега говорил Тристан: «Чувство — это хищный зверь, вцепившийся когтями в разум»… впрочем, ты, наверное, не читал. В любом случае, красоты и душевности в женщине должно быть побольше, а мозгов поменьше. Все, иди и не забудь — к семи я тебя жду.

Схимник кивнул, надел пальто и вышел из приемной. Спустя несколько минут он уже сидел за рулем своего вишневого «поджеро» и, постукивая перстнем по рулю, хмуро смотрел на заснеженную дорогу сквозь мелькание дворников. Снег усилился, и дворники едва успевали смахивать липнущие к стеклу назойливые белые перья.

Дела привели вишневый «поджеро» на другой конец города, к небольшому аккуратному трехэтажному зданию старой постройки. Оставив машину на стоянке, Схимник быстро взбежал по короткой лестнице, толкнул тугую дверь, пересек небольшой холл, смахивая снежинки с волос и плеч и подошел к стеклянной загородке, за которой скучала девушка в белом халате, листая какой-то журнал.

— Вызовите-ка Свиридова, — сказал Схимник, легко стукнув перстнем по стеклу. Девушка подняла голову и надменно произнесла:

— Мужчина, надо здороваться, это во-первых! А во-вторых, Петр Михайлович…

— Скажите, от Виктора Валентиновича пришли! А в-третьих, поживее, — раздраженно сказал он и отошел от загородки. Девушка, слегка присмирев от явно хозяйского тона, сняла трубку телефона. Через несколько секунд она окликнула Схимника:

— Петр Михайлович сейчас спустится. Подождите, так нельзя!..

Не слушая ее, Схимник уже нырнул в дверной проем и начал быстро подниматься по ступенькам. Преодолев один пролет, на следующем он столкнулся с маленьким пухлым человеком лет пятидесяти в белом халате, похожим на состарившегося и потерявшего свой мотор Карлсона. Увидев Схимника, «Карлсон» остановился, схватил себя за короткую седоватую бородку и сердито сказал:

— Молодой человек, я, честно говоря, не совсем понял…

— Сейчас все поймете, — пообещал Схимник, не останавливаясь, и врачу пришлось повернуться и почти бежать вслед за ним обратно вверх по лестнице. — Кто знает?

— Вообще-то я, по просьбе вашей и, соответственно, Виктора Валентиновича, как непосредственно лечащий врач…

— А сестры?!

— Видите ли, до того момента, как я…

— Но другие врачи заходили?

— Да через ваших питекантропов даже я с трудом прорываюсь, что же касается того факта…

— Петр Михайлович, где я могу оставить пальто? — перебил его Схимник в очередной раз, безошибочно уловив, какая часть предложения его уже не заинтересует, и резко остановился, и маленький врач, трусивший следом, ткнулся носом в его спину.

— У меня в кабинете. А что же насчет…

— Вот в своем кабинете, кстати, меня и подождете. Я не задержусь. На звонки до моего прихода не отвечайте.

Петр Михайлович разозлился, и его круглое лицо пошло пятнами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});