Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России - Сергей Кургинян

Приведенные факты показывают, что внимание Пакистана к Ферганской долине не ограничивается курсом какого-либо одного режима. Кроме того, описанные действия пакистанских руководителей дают ясное представление о том, что в основании особого пакистанского интереса к Средней Азии лежит не стремление к сотрудничеству общего характера, а именно убеждение Пакистана в своей особой причастности к историческому наследству Великих Моголов.

В дальнейшем тема общих для Средней Азии и Пакистана историко-культурных ценностей была подробно проработана пакистанскими экспертами и политиками.

В апреле 2007 года в Исламабаде состоялась конференция, посвященная 2750-летию узбекского города Самарканда. На конференции выступил федеральный министр Пакистана по делам религии Мухаммад Иджаз-уль-Хак (сын Зия-уль-Хака)5, который сказал о пакистано-узбекских отношениях: «Наша близость основана на общности истории, вероисповедания и культуры». Иджаз-уль-Хак подчеркнул, что Узбекистан является родиной целого ряда великих личностей, в том числе Амира Тимура и Бахауддина Накшбанда. Постоянным тезисом конференции было: «…общие исторические корни, одна вера, идентичная культура…»

На конференции была также подчеркнута роль Тимура как объединителя центральноазиатского региона с центром в Узбекистане. Об этом говорил президент «Общества азиатских цивилизаций», профессор Зайд Курейши: «Амир Тимур – сын Мухаммада Тарагая Баходура – отличался естественным благородством, великодушием, гордостью и острым умом. Он изучил светские науки, овладел военными навыками, знал наизусть Святой Коран и заповеди. Он сплотил воедино различные этнические группы и стал правителем величайшей мировой империи, центром которой был Самарканд»6.

В феврале 2008 года в Исламабаде отметили 567-летие великого узбекского поэта, мыслителя и государственного деятеля Али-шера Навои. К этой дате была приурочена научно-практическая конференция, организованная Академией литературы Пакистана и Культурным форумом «Центральная Азия – Пакистан» при участии посольства Узбекистана. На конференции вновь выступали руководители «Общества азиатских цивилизаций» и других неправительственных организаций. Кроме того, прошла фотовыставка, посвященная культурным памятникам Алишера Навои, Амира Тимура, Захириддина Мухаммада Бабура в Узбекистане7.

В мае 2008 года в Исламабаде состоялась следующая конференция, организованная «Обществом азиатских цивилизаций». Она была посвящена жизни Захириддина Мухаммада Бабура, великого узбекского поэта и государственного деятеля, а также национального поэта Пакистана Мухаммада Икбала. Выступавшие подчеркивали преемственность Бабура по отношению к принципам правления Амира Тимура, отмечали позитивную роль Бабура в истории, этнографии, поэзии, а также суфийской философии. То, что этот последний акцент сделан на конференции не случайно, станет ясно читателю из приведенных ниже фактов.

Президент общества дружбы «Пакистан-Узбекистан» сенатор Махмуд Талха подчеркнул, что «З.М.Бабур родился на благословенной узбекской земле, откуда вышли большинство великих мусульманских теологов и суфийских ученых». А директор Академии Икбала в Лахоре Сухейль Умара напомнил: «Икбал в своем произведении о Бабуре призвал нас изучать жизнь и деятельность Бабура, а также следовать его путем»8.

В целом, по оценкам участников мероприятия, эта конференция стала свидетельством растущей взаимосвязи между Пакистаном и Узбекистаном и продемонстрировала огромный интерес Пакистана к великим предкам узбекского народа.

В октябре 2008 года в Исламабаде были проведены мероприятия, посвященные 2200-летию Ташкента. Одно из них состоялось в клубе «Исламабад», где уже упомянутый сенатор Махмуд Талха отмечал, что Ташкент по праву называют главными воротами в Центральную Азию и столицей исламской цивилизации. Президент Международного Исламского Университета, доктор Анвар Хусейн Сиддики тогда же подчеркнул значение Ташкента для культурно-религиозной целостности региона: «Ташкент, как и весь Узбекистан, является центром науки и колыбелью культуры для всего мусульманского мира. Многие выдающиеся ученые, духовные наставники, мухаддисы, знатоки Корана, архитекторы, деятели искусств жили и творили в Ташкенте, Самарканде и Бухаре. Богатое религиозное и культурное наследие, процветавшее в этих городах, распространилось оттуда по всему миру, в том числе на южный субконтинент – в Индию и Пакистан. Глядя на сооружения "Тадж-Махал" в Индии, мечеть "Бадшахи"в Лахоре и великолепные памятники в исторических городах Узбекистана, поражаешься уровню развития азиатской архитектуры и таланту наших общих предков»9.

Три крупных международных мероприятия за год с настойчивыми отсылками к «общим предкам» и «наследию» говорят о чем-то существенно большем, чем просто о желании наладить с партнером культурные связи. Это процесс достижения взаимопонимания по вопросу историко-культурного единства.

Кроме того, приведенная адресация Иджаз-уль-Хака сразу к двум именам (Тимура как родоначальника империи Бабуридов и Бахауддина Накшбанда как родоначальника ордена накшбандийа) знаменует настойчивое желание пакистанских элит определенным образом трактовать и историю Средней Азии, и наиболее правильное, по их мнению, видение всего большого центральноазиатско-го региона.

В чем же реальное историческое содержание, послужившее основой для этих культурно-идеологических построений?

Общность истоков династии Великих Моголов и суфийского братства накшбандийа

Тимур, праотец основателя империи Великих Моголов Бабу-ра, оставил после себя множество легенд. Среди них есть и легенда о том, что, переведя свой двор в Самарканд, Тимур якобы говорил, будто в детстве он являлся мюридом (учеником) молодого Накшбанда. Того самого Бахауддина Накшбанда, который в начале XIV века основал новый орден накшбандийа-ходжаган. Многие принципы и положения созданного ордена шейх Бахауддин перенял у традиционно распространенного среди тюркских народов дервишского братства Ясави.

Новым братством был воспринят и в дальнейшем значительно усилен постулат об особом качестве и прочности духовной связи учителя (муршида) с учеником (мюридом). И этот принцип (как и принцип странничества, близкого и понятного кочевым тюркским народам Средней Азии) сыграл существенную роль в развитии отношений братства с династиями Центральной Азии.

Легенда о связи Тимура с основателем братства накшбандийа была, без сомнения, политическим мифом, призванным дополнительно при помощи религиозного авторитета подкрепить права династии на власть в регионе и во вновь завоеванных провинциях. Но каковы были подлинные взаимоотношения Тимура с современными ему религиозными кругами?

Историкам хорошо известно, и прежде всего со слов самого великого завоевателя, что суфийской духовности Тимур отводил в своей жизни определенную роль. Именно с благословениями и указаниями шейхов Тимур связывал многие свои свершения. Сам Тимур считал себя отнюдь не чуждым суфийской мистике. В его автобиографии можно прочесть следующие строки: «Когда святой Хызр являлся в Самарканд, мне суждено было увидеть его чудеса; он при этом сказал мне несколько неприятных слов, которые меня огорчили до глубины души»10.

Образ Хызра в исламе – это один из важнейших образов провозвестника, учителя и вечного странника. Хызр традиционно почитается как невидимый покровитель суфиев. Поэтому адресация Тимура именно к этому образу не оставляет сомнений в его почтительном отношении к суфийской духовности.

Практически нет данных о контактах Тимура именно с бухарскими шейхами. Однако известно, что по приказу Тимура были возведены мавзолей, суфийская обитель (ханака) и мечеть над могилой святого шейха Ахмада Ясави, давшего имя туркестанскому суфийскому ордену. И это не единственный случай, когда Тимур строил суфийские мавзолеи.

Из рук другого почитаемого святого, своего современника, Тимур, по его словам, получает благословение на свои завоева-ния11: «…Я отправился к святому саиду Кулялю; саид встретил меня поздравлением с восшествием на престол, который мне суждено преемственно передать моему потомству. Услышав такие слова от почтенного саида Куляля, я очень обрадовался и стал принимать меры к тому, чтобы овладеть всем миром».

И, наконец, известны многолетние близкие отношения Тимура с Хаджой Саидом Барака (или Саидом Береке). Шейх Саид Береке сопровождал завоевателя в военных походах, оказал ему неоценимую духовную поддержку при овладении Балхом и был ему настолько дорог, что Тимур приказал похоронить себя у его могилы. Существуют оценки, хотя и неоднозначные, согласно которым сам шейх Береке находился под духовным влиянием Бахауддина Накшбанда12. Существует также мнение о том, что «религиозная вера Тамерлана была близка к суфийской традиции, и в этом вопросе он, очевидно, принадлежал к суфийскому ордену накшбандийа»13 . Эти оценки нельзя не учитывать, однако и абсолютизировать их не стоит. Хотя бы потому, что Тимур и Бахауддин Накшбанд были современниками, а значит, при жизни завоевателя новый орден находился в состоянии формирования и не достиг еще той степени влияния, которым обладал впоследствии.